С самого начала Лиду поселили на первом этаже общежития для одиноких студентов, в одной комнате с еще пятью девочками.  А когда она вышла замуж (в конце второго курса), то  комнату в семейном общежитие, на втором этаже, ей с мужем дали только в связи с наступившей  беременностью. Видимо, очень уж много было студентов, которые сочетались браком в институте. Счастливое время…

     Чем же занимались в свободное от учебы время, как жили студенты-медики в конце 30-х годов прошлого века?

     Без интернета и телевизора, досуг был простым и здоровым: ходили в спортзал, в кино, играли в волейбол…

     Теплый климат края располагал к тому, что большую часть времени студенты проводили на улице. А однажды, 20 марта 1941 года в Симферополе обильно выпал пушистый снег. В наши дни, в таких случаях, мы обычно судачим, что погода совсем свихнулась и вот-вот начнется полный коллапс природы  –  то ли глобальное потепление, то ли новый ледниковый период. Но в те года мысли о подобных ужасах не посещали молодые головы, и студенты весело высыпали из «общаги» на бульвар имени Ленина, где под укутанными в белые «подушки» ёлками с детской радостью играли в снежки и обсыпали друг дружку нежданным, прощальным подарком Деда Мороза.

     Столовая была не бесплатная, но очень дешевая. В зале висело огромное полотнище с лозунгом: «Аппетит приходит во время еды». Остроумной молодежи было трудно пройти мимо такого, и вскоре слово «приходит» оказалось исправлено на «проходит». Питались в столовой очень многие: только на первом курсе – 300 человек, а ведь были еще и старшие курсы. Да, родители немножко помогали всем, но именно – немножко. Вышеупомянутые котлеты с салом и жареная печенка с пирожками были – увы! – достаточно редки.

     Перед стипендией, когда – классически! – денег не оставалось совсем, студенты ели хлеб с чесноком и представляли, что едят колбасу… Однако, это не было «причиной для тоски», а наоборот – поводом для шуток, поскольку в таком образе жизни у будущих советских медиков наблюдалось, практически, полное единодушие .

     Один из Лидочкиных сокурсников, мальчик-белорус, был из детского дома, слать пирожки ему было некому, и потому его товарищи радушно делились с ним своими «домашними» посылками. Да и вообще невозможно представить, чтобы в «общаге» кто-то хозяйственно уплетал присланное в одну одинокую личность, не поделившись с соседями, друзьями, и просто тем, кто проходил мимо. Тем более – в те далекие времена, когда люди были куда ближе друг к другу в повседневной жизни.

      Лидочкин будущий муж, Виктор, был соседом по комнате еще двум ребятам: Джаферу (из Бахчисарая) и Васе Пузыревскому. Вася вечно был голоден, и как-то раз поспорил с приятелями, что запросто съест полкило халвы с булочкой, причем, за один раз и без капли воды. На такое зрелище в комнате собралась толпа студентов, и Лидочке надолго запомнилось, как бедный Вася, под подбадривающие выкрики,  доедал последние кусочки, едва двигая стянувшимися от халвы челюстями…

       Виктор оказался в Керчи (в одном с Лидой классе, а потом – и в одном институте) из-за печальных обстоятельств. Он был младшим сыном в семье, жил с матерью и отцом в деревне. Отец был середняк, но семья обладала весьма обширным подсобным хозяйством. Старшая сестра жила в Керчи, а старший брат, Иван, работал трактористом в деревне под Джанкоем.

       Когда отец умер, сестра забрала Витю к себе, в Керчь.  Мальчик строил планы на поступление в Севастопольское военное училище, но увы, так называемое «социальное происхождение» напрочь закрывало для него карьеру военного кадрового моряка.

       Осознав, что с военным училищем он потерпел неудачу, Виктор подал заявление в мединститут, и поступил туда. Правда, только благодаря своей будущей супруге.

       Дело в том, что у Виктора были серьезные  проблемы с русским языком***, а у Лиды  – отличная зрительная память, которая в сочетании со страстной любовью к чтению, позволяла писать практически без ошибок . Поэтому когда пришло время вступительного сочинения, на которое отводилось 4 часа, Лида быстренько написала свое, а за оставшееся время продиктовала сочинение Виктору (благо – помещение для экзамена было огромным, и сидели они далеко от экзаменаторов, на самой  «камчатке»). В результате Лидочка получила «пятерку», а Виктор – «4».

       Но «нет ничего тайного, что бы не стало явным»!  После сочинения был устный экзамен по русскому языку, где правда, практически, выплыла наружу. В предложении из четырех строчек (экзаменуемые писали на доске) Виктор сделал  6 ошибок. Однако, женщина-экзаменатор, посмотрев на доску и на сочинение,  не стала требовать объяснений. Вздохнула, сказала «стирай и садись!», и.. поставила проходную «3»!

Так и Лида, и ее будущий муж Виктор стали студентами-медиками.

–

*Я, человек далекий от медицинского образования, конечно же спросила бабушку – что это за зверь такой, какая профессия потом ожидает его выпускников. На что бабуля, саркастически хмыкнув, заметила «Это те, кто потом ходил проверять магазины и выходил оттуда с полными сумками». Безусловно, это была шутка. И в далеком (тогда) будущем я узнала, что эти самые «полные сумки» несли в лабораторию, на проверку бабушке моей подруги. Ведь именно этим и занимались выпускники санитарно-гигиенического факультета: проверяли продукты, потребляемые населением, на предмет вредных веществ и вредоносных бактерий, чтоб не допустить массовых отравлений и эпидемий.

** В бабулиных устах это была констатация факта, не больше – не меньше: было именно такое общее мнение на основании именно такого признака.

*** По выражению бабушки – «"Корова" через  „ять“ писал!». Но, в конце концов, не всем же быть отличниками…

9. перелом

На этой фотографии, на обратной стороне надпись, бабушкиным почерком: «гор. Симферополь. Общежитие Крым мединститута». (под окнами – бульвар Ленина, именно тут шли танки) И вторая надпись, тоже бабушкиной рукой, но другими чернилами и, очевидно, сделанная в указанную дату: «Армавир  10/Х-41 г. Не в шумной беседе друзья узнаются. Они познаются бедой. Коль горе нагрянет и слёзы польются, Тот друг, что заплачет с тобой.» Эти немудреные, и в то же время, очень точные слова –  то, что было тогда в сердце у 20-летней Лидочки…

Симферополь. 1941 год.

    Это лето обещало быть крайне жарким для 20-летней Лиды, и не только из-за погоды.

    Во-первых, в мае прошлого года (в конце второго курса) они с Виктором, наконец, поженились, и теперь Лидочка собиралась стать молодой мамой – через несколько месяцев.

      А во-вторых… самым важным для будущих медиков (на данный момент)  были уже подходящие к концу экзамены, за третий курс. Как раз по этому поводу Лида с подружкой и сидели сейчас на подоконнике общежития – 22 июня, ни свет ни заря – аж в 4 утра! – чтобы, как и в предыдущие дни подготовки, позанимавшись в эти самые тихие, самые продуктивные для обучения часы – до полудня, потом не менее продуктивно отдохнуть.