- Господа, предлагаю последовать за нами в наше скромное жилище.

  Насколько хватало взгляда, вблизи никаких домов не наблюдалось. Но женщина, не оглядываясь, уверенно шла к самому берегу моря. Нет, все же оглянулась.

  - Вашу... - тут Мариэла запнулась, явно подыскивая слово, - повозку можно оставить здесь. Вряд ли ее украдут, а если кто на это осмелится, то сильно пожалеет.

  Намек был более чем прозрачный, но Семаков сделал вид, что ничего не понял:

  - Здесь пустынно, госпожа Мариэла, да и время года неподходящее для татей. Кстати, разрешите пояснить: такой экипаж у нас называют бричкой.

  - Благодарю.

  Молодая женщина подошла к самому обрыву. Только тогда оба офицера и казак увидели железную лесенку, спускающуюся к морю.

  - Прошу за нами.

  И дама с неженской ловкостью спустилась вниз, за ней последовал телохранитель, а там и гости. Последним спустился хорунжий, причем отметил, что лесенку заметить снаружи очень трудно, и если их будут искать, то этот процесс затянется.

  А дальше начались сюрпризы.

  Первым из них был не очень-то заметный вход в обширную пещеру с удивительно гладкими стенками. И пещера была вполне неплохо приспособлена для житья. Просто удивительно, что никто из местных не знал о ее существовании. А откуда пришельцам о ней стало известно?

  Второй сюрприз, собственно, таковым почти не являлся: позавчера их предупредили, что один из группы - моряк. По виду германец, имя тоже германское: Риммер. И все же элемент сюрприза существовал: такой же пистолет на боку.

  Третьим элементом внезапности был рыжий лохматый молодец с открытой улыбкой - и тоже с пистолетом. Внешность молодого человека была вполне себе русской, а вот имя Тифор вообще не наводило на мысль о какой-либо национальной принадлежности.

  Четвертым был отчетливый и весьма неприятный запах. Козла они с собой захватили, что ли?

  И тут неожиданно вопрос в тему задал хорунжий:

  - Госпожа Мариэла, а можно узнать, как вас величать по отчеству?

  Увидев, что собеседница явно не понимает, о чем вопрос, казак уточнил:

  - Как звали вашего отца?

  - Заххар.

  - Выходит, Мариэла Захаровна. Понятно. А как звали вашего отца, господин капитан?

  Риммер улыбнулся. Гостям показалось, что ситуация его забавляет.

  - Карол.

  - Тогда Риммер Карлович. А у вас, господин Тифор?

  Рыжий почему-то стал серьезен.

  - Аххмед. Мой отец был наполовину южанин.

  Казак не понял, причем тут юг, но кивнул.

  - А у вас, сударь?

  - Отца звали Надир.

  - Ясно: Малах Надирович. А меня Тихон Андропович.

  Маг жизни перевела взгляд на Мешкова.

  - А, поняла. Выходит, имя вашего отца... э-э-э... Григорий. Так?

  Князь утвердительно кивнул, а Семаков про себя отметил нетривиальный ход со стороны хитрого хорунжего, направленный на уточнение происхождения собеседников, и поспешил добавить:

  - У нас принято в знак уважения звать человека по имени-отчеству. Так что не удивляйтесь.

  Но удивляться пришлось для начала ему самому, а также его спутникам. Из-за перегородки в пещере появился пятый член экспедиции. Умная Мариэла тут же взяла инициативу в свои цепкие пальчики.

  - Познакомьтесь, это наш пятый товарищ, он дракон, и зовут его Таррот.

  - К вашим услугам, господа, - наклонил голову, несомненно, самый опасный из обитателей пещеры.

  При свете двух магических светильников зверь навевал ассоциации с нечистой силой. Сложенные крылья. Зубчатый гребень на спине. Четыре лапы с длинными когтями - на вид не очень острыми, но внушающими уважение. Клыки в пасти, внушающие еще большее уважение. Чешуйчатая броня красного цвета.

  Реакция гостей была кардинально различной.

  Хорунжий бросил правую руку к рукояти своего меча, но тут же убрал ее. Однако было заметно, что если дело дойдет до драки, то свою жизнь он продаст не задешево.

  - Змей Горыныч, - пробормотал он, глядя во все глаза.

  - Я не змей, - последовал исполненный достоинства ответ, - я дракон.

  Казак, явно следуя наитию, спросил:

  - А как звали вашего отца, уважаемый... дракон?

  - Гаррин.

  - Ну, я ж говорил: Горыныч.

  Князь даже не попытался достать оружие (его, похоже, и не было), а вместо этого всматривался. Со стороны могло показаться, что он изучает собеседника взглядом.

  Дракон вежливо осведомился:

  - Михаил Григорьевич, вам мой вид показался знакомым?

  - В некотором роде, - отвечал Мешков почти спокойным голосом, - я сравнивал вас с известными изображениями драконов.

  При этих словах дама обменялась с рыжим молодым человеком многозначительными взглядами, но в разговор они не вмешались.

  - Где же вы нашли изображения?

  - Мой отец купил китайскую ширму с изображением красного дракона.

  Сколько-то времени ушло на перевод непонятного словосочетания "китайская ширма". Потом Мешкову пришлось объяснять, почему он полагал драконов выдумками.

  Когда этот вопрос был решен, в беседу вступил Семаков с совершенно неожиданными словами:

  - Таррот Гарринович, вы не будете против, если я побрызгаю на вас водой? - и с этими словами достал бутылочку темного стекла.

  Люди иного мира остолбенели. Крылатый же проявил светскую учтивость:

  - Драконы очень любят плавать, господа. Так что я совершенно не против воды. Но потом, сделайте милость, успокойте мое любопытство и объясните, зачем вам это понадобилось.

  Мешков изобразил на лице чуть заметную мину скепсиса. Семаков сохранял полное бесстрастие и смахивал всем видом на ученого, проводящего сложный эксперимент. Видимо, он был не вполне осторожен, ибо брызги попали также на плащ Мариэлы. Что до казака, то он втайне рассчитывал на сильное действие святой воды.

  Судя по отсутствию результата, пришельцы не принадлежали к нечистой силе.

  Казак с явным облегчением пробормортал "Слава царице небесной" и перекрестился. Пришельцы притворились, что ничего не заметили.

  Владелец бутылочки объяснил свои действия не слишком пространно: дескать, на некоторые враждебные человеку сущности этот тип воды действует отвращающе, и такая проверка доказала, что к указанным тварям гости из иного мира не относятся.

  Хорунжий, сам того не зная, направил беседу в нужное русло.

  - Вы, значит, хорошо плаваете, господин Таррот?

  - Ну, разумеется. Драконы охотно едят рыбу, поэтому обязаны хорошо плавать.

  - То есть вы ее сами ловите?

  Красночешуйчатый улыбнулся жутковатым оскалом.

  - Конечно, сами. Вот кстати: в этом море рыба съедобная?

  Местные явно удивились вопросу.

  - Вполне, - ответил за всех Мешков.

  - Я имею в виду: тут водится рыба, которую нельзя есть - ядовитая, например?

  - Не слыхал про таких.

  - Я тоже.

  - В таком случае, господа, я сейчас угощу вас свежевыловленной рыбой.

  И с этими словами дракон целеустремленно двинулся к выходу из пещеры. Первым за ним пошел Неболтай. Оба офицера отстали совсем чуть-чуть. Всеми троими двигало любопытство, но казаку было интересно плавание, а флотские желали увидеть полет.

  Любознательность получила полное удовлетворение. Дракон даже не подпрыгнул - просто и легко поднялся в воздух, развернул не такие уж огромные крылья и без всяких взмахов пошел по косой линии вверх. Он отлетел не далеко (по оценке Семакова, не более двух кабельтовых), когда явно углядел добычу, стремительно пошел к воде, одновременно складывая крылья, и нырнул, а когда снова появился на поверхности, в когтях билась крупная, по меркам людей, рыба.

  Прошло не более шести минут, как дракон приземлился у входа в пещеру.

  - Как это здесь называется?

  - Лобан, - без раздумий констатировал Семаков, - хорош, фунтов на десять с лихом.

  Казак подтверждающе кивнул.