Москва: Советский писатель, 1970.

Ни свет, ни темень. Пять утра.

Тумана вешняя сгущенка.

И воздух нежен, как печенка

Оленя, снятого с костра.

Волнисты окуни в пруду,

Откуда пение всплывает…

И кто-то звездышко свивает -

Жилье, подобное гнезду.

Наверно, ласточка. Кому

Еще понравится такое -

Тащить в предутреннем покое

Звезду, чтоб жить в своем дому?

От неба - к древу на земле

Она в огромной бьется клетке

И то о небо, то о ветки

Плашмя толкается во мгле.

Так пусть удача светит ей,

Душе, опрятной, как растенье.

Свети! На третье воскресенье

Забрезжат крылья у детей,

Носатых, пахнущих песком,

Дождем, любовью - со снежинку.

Пускай поющую пружинку

Судьба не повредит ни в ком!

От неба к древу - алый след,

Жилье готово и пригодно

Для детства. И заре угодно

Зажечь над жизнью верхний свет!

Юнна Мориц. Лоза.

Москва: Советский писатель, 1970.

Сестре

Это вьюги хрустящий калач

Тычет в окна рогулькой душистой.

Это ночью какой-то силач,

Дух, вместилище силы нечистой,

Одиночка, объятый тоской

Неудач, неуступок и пьянства,

Надавил на железку рукой,

Сокращая пружину пространства.

А до этого, мой соловей,

Параллельная духа и крови,

Между лампой твоей и моей -

Позвонки обмороженных кровель,

Океаны железа и льда

Над жильем, гастрономом и залом,

Города, города, города,

Восемьсот километров по шпалам.

Восемьсот километров кустов,

Неживых от рождественской бури.

Восемьсот до Софийских крестов

И кирилловской ляпис-лазури.

Это - ближе окна и дверей.

Это - рядом, как в небе светила.

Погаси свою лампу скорей,

Чтоб она мне в лицо не светила.

Под одним одеялом лежать

В этом запахе елки и теста!

И, пока не поставят на место,

Будем детство свое продолжать.

Юнна Мориц. Лоза.

Москва: Советский писатель, 1970.

Есть беспощадное условье

Для всех небес, для всех лесов:

Лицо - не птичье, не воловье,

А отклик на далекий зов,

Прорыв путями потайными

Сквозь безымянность, забытье,

Возврат дыхания на имя,

На собственное, на свое.

Из безымянности туманной

Нас к жизни вызвал сильный свет.

И отклик, отклик постоянный -

Вот что такое наш портрет!

Источник: Прислал читатель

Хотелось бы остаток лет

прожить вдали от пошлых бед,

и людоедских процветаний,

и от художественных скук

в малине круговых порук,

в притоне творческих братаний

на политических пирах,

где только выгода и страх

толкают судеб вагонетки…

Дай Бог, от этого вдали

прожить хоть на краю земли,

бросая в океан любви

свои последние монетки.

Источник: ОКТЯБРЬ

Меня от сливок общества тошнит!…

В особенности - от культурных сливок,

от сливок, взбитых сливками культуры

для сливок общества.

Не тот обмен веществ,

недостает какого-то фермента,

чтоб насладиться и переварить

такое замечательное блюдо

могла и я - как лучшие умы.

Сырую рыбу ела на ямале,

сырой картофель на осеннем поле,

крапивный суп и щи из топора

в подвале на Урале.

Хлеб с горчицей,

паслён и брюкву, ела промокашку,

и терпкие зелененькие сливки,

и яблочки, промерзшие в лесу,-

и хоть бы что!…

А тут, когда настало

такое удивительное время

и все, что хочешь, всюду продается -

моря и горы, реки и леса,

лицо, одежда, небеса, продукты,

включая сливки общества,- тошнит

меня как раз от этих самых сливок,

чудесно взбитых…

Да и то сказать,

от тошноты прекрасней всех мелисса.

Источник: ОКТЯБРЬ

Любезный Филофей! Твоя теперь я бабка,

с тобою говорю о сухости в штанах,

поскольку есть места, где очень сердцу зябко,

и там оно дрожит, как на ветру монах.

Три годика тебе, а мне - седьмой десяток,

ты - крошечный блондин, а я - большой седин.

Все пишут для тебя про кур и поросяток,

которых иногда мы все-таки едим…

Ты прибыл в хищный мир, скуластый мой кочевник,

и святость хищных книг завьет тебя в обман,

как завивает в сон ягненка у харчевни

струистый жар, и дым, и вид на океан.

Но ты, любимец фей, не вздумай лезть в повозку,

где дремлет вкусный скот! И вкусным быть не смей!

…Лазурь - в твоем глазу, похожем на стрекозку.

И фейский твой язык - законный мой трофей.

Источник: ОКТЯБРЬ

Искусство провалилось в протокол,

в свидетельства об окончанье школ.

На фабрике транс-мета-херо-мантий

убор вам с кисточкой сошьют для головы

и всю трансмантию, чтоб в метастойле вы

уж не нуждались ни в каком таланте.

Привлечь вниманье легче, чем отвлечь,

когда исчезнуть надо и залечь

на дно, чтоб не попасть в транс-мета-стадо,

которому транс-мета-пастухи

клеймят бока, лопатки, область требухи -

и даже яйца, заходя с транс-мета-зада.

Чудесно к этому привык транс-мета-бык,

и транскозел чудесно к этому привык,

и трансбаран, и метакурица… Привычка -

замена счастию и свыше нам дана,

ее лобзанья слаще меда и вина.

Транс-мета-кладбище, транс-мета-имена,

в транс-мета-гробиках

транс-мета-перекличка.

Источник: ОКТЯБРЬ

Небо стальное

в городе зимнем