Мэлокайну уже приходилось вести расследования в одиночку. Он знал, что самое сложное – начать. И здесь ему понадобится помощь.

Возможно, именно беседа с Тайарной навела его на эту мысль. Возможно, какие-то еще соображения. Однако, закрыв калитку особняка Руина, ликвидатор направился к платному стационарному порталу, который должен был перенести его в другой город столичного мира Асгердана. Здесь можно было не только задать координаты города, но и конкретного района города. При вратах работал программист, который по заказу составлял необходимую комбинацию координат. Именно к нему Мэл и обратился – он не был уверен, что сумеет сам задать нужную программу.

Специалист посмотрел на клиента с некоторым удивлением.

– Район горного Тейфара? Вам не метрополия ли клана Одзэро нужна?

– Именно она.

– Ну так бы и говорили. Главный вход?

– Ну... Пожалуй, нет. Город. Восточный район.

– Ага, ясно. Уже бывали там? На тамошних баб нельзя пялиться, знаете? Зарежут.

– Знаю. Меня когда-то предупреждали. – Мэл невольно вспомнил забавное приключение, связанное с предупреждением, и фыркнул.

– Что – плохо предупредили? – заинтересовался программист.

– Давай, запускай.

– Ага, понял.

Горным Тейфаром называли пригородный район Одзира, огромного города, впрочем, больше напоминающего непомерно разросшуюся деревню. Здесь был и общественный транспорт, и метро, и электричество, и единая компьютерная сеть, но домов выше двух этажей можно было и не пытаться искать. Единственное строение, насчитывавшее больше двух этажей – метрополия, занимавшее поистине огромное пространство сразу нескольких гор и похожая на замок. Одзир принадлежал клану Одзэро Неистовых, а они со своеобразной скрупулезностью блюли все традиции мира, из которого прибыли, изложенные в некоей священной книге. На страницах этой книги ни слова не было сказано об общественном транспорте или компьютерах, но о количестве этажей и планировке дома, об одежде и многом другом было сказано достаточно.

По улицам Одзира, где большинство домов напоминали древние глинобитные хижины, только размером побольше и поаккуратнее (на самом деле, они были сложены из самых современных материалов, но это тщательно скрывало густое покрывало пыли), ходили, впрочем, не только женщины в длинных одеяниях и вуалях, скрывающих лицо. Встречались там и вызывающе одетые красотки в мини-юбках, больше напоминающих пояски, и девицы в брюках – их даже не провожали взглядами. Но все-таки ощущение древности, живущее на улицах города, проникало в глубину сердца, заставляло придерживать шаги и вести себя как-то... ну с большим чувством собственного достоинства, что ли...

Мэл остановился у двери одного из домов, такого же, как все остальные на этой улице. Улицы Одзира больше напоминали широкие ходы между двумя глухими стенами. Окна домов выходили только и исключительно во внутренние дворики, там и проходила почти вся жизнь обитателей этого города. Лавки и магазины по традициям южных городов были лишены витрин и завлекательно широких дверей. Покупатель должен был пройти по короткому глухому коридору и лишь оказавшись во внутреннем дворике, блистающем яркими красками, узнавал доподлинно, чем тут торгуют. В Одзире практически не было офисов и деловых центров – очень многие жители этого города ездили на работу в соседние города, благо при наличии стационарных порталов это было довольно удобно.

Ликвидатор постучал кулаком в правую створку узкой деревянной двери. От его ударов дверь задрожала, хоть и была весьма надежной, толстой. Мужчина помедлил минуту и снова обрушил кулак на створку.

А через несколько мгновений в той стороны скрипнул засов, и дверь распахнулась.

На пороге стояла чернокожая молодая женщина. Несмотря на непривычную для белого человека внешность, она казалась красавицей. Любой мужчина, бросив на нее лишь один-единственный взгляд, немедленно оказывался под властью ее очарования и запредельной чувственности. Казалось, ее кожа излучает своеобразные, будоражащие импульсы, которые воспринимает любой стоящий рядом человек. В ярко-зеленых глазах женщины таилась загадочная улыбка, которая опаляла сердце мужчины еще сильнее. В силу клановых особенностей у этой женщины были, пожалуй, слишком полные губы и слишком выпуклые ноздри, но представитель сильной половины человечества, раз посмотрев, просто неспособен был заметить никаких изъянов ее внешности.

Она была одета в черное шелковое платье, плотно обтягивающее ее великолепную фигуру. Что стоит ее внешность, она прекрасно знала. Это чувствовалось, и каждое ее движение было исполнено истомой, наслаждением собственной красотой и гибкостью, чувственной негой и соблазном. Увидев Мэлокайна, она улыбнулась и чуть подалась вперед, словно хотела его обнять. Но не обняла.

– Здравствуй, Мортимер, – чуть растягивая слова, произнесла она. – Рада тебя видеть. Заходи.

– Здравствуй, Банга, – ответил Мэл и с облегчением вздохнул.

Он чувствовал, что здесь будет в безопасности, что здесь его не достанут ни Блюстители Закона, ни черные маги.

Жизнь на острове Рикардо Алзара даже Моргану поразила своей безалаберностью, хотя девушка была и так-то не слишком привычна к порядку. Половину своей жизни она прожила в Провале, где за ней ходили служанки, и ей не приходилось даже кровать за собой заправлять. Позднее, в доме Мэлокайна, она почти ничего не делала по дому. Еще со времен ее болезни повелось, что готовил и прибирался ее муж, со всем остальным справлялась бытовая техника, которой Мэл непременно набивал полный дом. Ну а если Моргана жила у отца или брата Руина, то за ней опять же ухаживала служанка, только на этот раз оплачиваемая по положенному трудовым кодексом тарифу.

Здесь за порядком следили гремлины. Но поскольку они были необычные, как выражался Рикардо, «коллекционные», то никого не слушались и поступали лишь по собственному усмотрению. Поэтому порядок они наводили своеобразный. Пыли эти подвижные пушистые существа оставляли немного, всю обтирали своими забавными, похожими на меховушки телами, грязь тоже выметали исправно, но вещи складывали так, как им казалось «красивее».

Моргана находила этот порядок непривычным, но терпимым. Она терпеливо подчинялась установленному в замке порядку, например тому, что на завтрак ей неизменно подавали пельмени. Правда, их же подавали и на ужин, а иногда и на обед. Бывшая принцесса Провала очень любила пельмени, которые попробовала лишь в Центре, в гостях у отца. Пельмени считались самым любимым блюдом Мортимеров; наверное, так произошло от их природной лени, от стремления выбрать самое простое блюдо. Как бы там ни было, Мортимеры, по слухам, умели готовить пельмени пятьюдесятью способами (а на самом деле более чем сотней способов) и лакомились ими довольно часто. Но не каждый же день по три раза.

Жаловаться Моргана не решалась. Первые пару дней она боялась даже выходить из своей комнаты, боялась раздеваться в купальне. Ее несколько успокаивало то, что рядом очень часто оказывался Руин, он казался таким сильным, таким уверенным, что в душе девушки при виде него воскресал покой. Она начинала улыбаться и видеть, как прекрасно море, плещущееся у подножия скалы, на которой высился замок, как дивно небо, заглядывающее в окно.

Хозяин замка ей не докучал. Утром первого дня, проснувшись после пьянки, он почти сразу ушел куда-то из замка, даже не позавтракал, и с тех пор Моргана его не видела. Второй черный маг, Ринальдо, почти все время проводил в лаборатории и ни первым пленником, ни вторым не интересовался. Руин и его сестра видели его только за обедом, где с обоими он разговаривал вежливо, даже любезно, но не проявлял особого внимания к девушке и ни разу не огладил ее алчным взглядом. К мужскому сладострастию она уже успела привыкнуть и особенно ценила тех, в ком не пробуждала низких мыслей. Моргана пока не уверилась, что и в самом деле нисколько не интересует Ринальдо, но чувствовала себя гораздо спокойнее...