— Майор? — На экране инструментрона появилось озабоченное лицо полковника.

— На связи, полковник, — откликнулся я.

— Предположительно по наводке Леонова это пираты. В этом случае весь экипаж в плену, а фрегат на буксире пирата, — дал прогноз Карстон.

— Какие ещё есть варианты? — спросил я, опустив вопрос о целях пиратов, ибо ответ на него был понятен из алгоритма предполагаемых действий полковника.

— Есть ещё один менее возможный, но в таком случае не такой простой вариант — это Цербер. В этом случае профессор в плену, «Линденн» взорван, и никого по прибытию вы не найдёте, — задумчиво пояснил полковник.

— Каковы цели Цербера? — уточнил я.

— Они декларируют превосходство человеческой расы, и нельзя сказать, что эта идея не находит сторонников в Альянсе. Но главное, у них превосходная материально-техническая база и высокий уровень подготовки специалистов, — почесал подбородок Карстон.

— Вас понял, полковник, — кивнул головой я. Неожиданно забрезжила неуловимая, но какая-то важная мысль, и мне не хотелось её потерять за разговором.

— Флотские отправляют два малых крейсера на перехват с Арктура, но в «Конской голове» они будут через двенадцать часов. До того момента вы будете действовать самостоятельно. Если профессора уведут через ретранслятор, проследить конечную точку назначения будет невозможно, — проинформировал меня Карстон.

«Это логично, следовательно, решить проблему необходимо в этом секторе и в этой системе», — подумал я, а вслух сказал:

— Понял, полковник. Попробую повредить двигатели челноком, будет задержка на ремонт, если повезет, — наконец поймал я часть своей собственной мысли.

Вначале Карстон застыл и задумался, а затем, казалось, хотел о чём-то спросить, однако вопрос так и не прозвучал:

— Действуйте по обстановке, майор, если не будет возможности спасти профессора, ликвидируйте его, — бросил реплику он. Я угрюмо сжал губы, собираясь возразить, но Карстон продолжил:

— Надеюсь, до этого не дойдёт, майор… Если окажетесь в зоне влияния Альянса, можете рассчитывать на всемерную поддержку, вам открыты «особые полномочия».

— Надеюсь, до этого действительно не дойдёт, полковник… — едко заметил я ему в ответ.

Карстон хмуро ухмыльнулся и козырнул:

— Удачи вам, майор!

Вытянувшись, я козырнул полковнику:

— Благодарю, Карстон, конец связи!

Отключаюсь… На мониторе появляется смоделированная точка фрегата. Челнок разогнан до максимальной скорости, вектор направления — предполагаемое положение дрейфующего фрегата «Линденн». Полёт в утлом кусочке металла вызывает ненужные сейчас мысли. Глядя на окружающее космическое пространство, я внезапно осознаю безбрежность космоса и его величие. Тряхнув головой, снова концентрируюсь на задаче.

Отключил двигатели и всё питание, превратив челнок в не более, чем в двигающийся космический мусор — так должна выглядеть его отметка на радаре, операторы противника могут и не заметить сразу.

Что ж, в голове окончательно оформился замысел. Какие-то шансы он мне давал, но лишь при условии огромного везения. Я начал насвистывать песенку, решая простенькую математическую задачку. «Только бы фрегат находился на месте, иначе всё будет бесполезно».

Через три часа буду наблюдать Линденн визуально. Скорость челнока 18000 км/ч или 5000 м/с. При десятикилометровом тросе для человека это многовато, придётся рисковать.

Минуты ожидания тянулись, возвращая к недавним воспоминаниям.

Доктор Фримен, рассказывая мне о своих экспериментах в открытом космосе, утверждал совсем уж фантастичные, на мой взгляд, вещи. Как технарь я знал, что такое вакуум, я даже слышал о том, что космос — сплошной вакуум, но поверить в сказанное Фрименом мне было непросто. Тогда он предложил сыграть в игру.

Надев исследовательские скафы, мы вышли за борт фрегата. Из объяснений Фримена, суть игры была простой: мы должны были перекидывать друг другу мяч, и победит тот, кто бросит его последним. Таким способом он предлагал на себе прочувствовать законы открытого космоса. Уверенный в собственной боевой подготовке, я был достаточно самонадеян и рассчитывал быстро адаптироваться и победить, но на деле всё вышло совсем не так.

Первый же бросок вывел меня из равновесия. Я начал беспорядочно вращаться и не мог остановиться. Доктор Фримен ловко поймал мяч и вернул его, используя полученное вращение. Несмотря на то, что мяч летел медленно и прямо на меня, я не смог его перехватить. Отскочив, кажется, от моих ягодиц, мяч улетел в сторону, а меня заставил крутиться ещё беспорядочнее. Половина персонала фрегата веселилась над моими потугами, настроение повысилось и у меня. Игра была веселой и увлекательной.

Потом я с удовольствием играл в эту игру со всеми, у кого находилось время. Все мои инстинкты ещё долго вопили о неправильности происходящего, но я сумел себя заставить привыкнуть к иным правилам поведения в космосе. Освоившись, научился побеждать в этой игре. По правилам разрешалось использовать по одному импульсу на один бросок и прием, этим импульсом я крутил самого себя, выписывая причудливые фигуры, а импульс вращения передавал мячу. В конечном счёте я научился не только принимать мяч, но и вынуждать соперника делать ошибки.

Кто тогда знал, что эта забава понадобится мне так скоро. Весь мой план был бы невозможен без понимания вещей, которые я освоил благодаря доктору Фримену и тем, кто играл со мной из команды «Линденна».

Стерев улыбку со своего лица, я посмотрел вперёд. Есть визуальное наблюдение силуэта фрегата «Линденн», но рядом с ним возится какой-то крейсер. Судя по всему, как говорил полковник, это были пираты. Со вздохом облегчения, что наступила в чём-то ясность, я приступил к последней фазе проникновения на фрегат.

Расстояние между безмолвно несущимся челноком и кораблями уменьшается. Включаю питание. Мощным, но краткосрочным импульсом челнок производит экстренное торможение до 1200 м/с, проводит автоматическую корректировку курса, после чего производит аварийное отключение с одновременным отстрелом бухты в сторону фрегата «Линденн».

«Только бы зацепилась», — промелькнула мысль о летящей бухте перед моим прыжком в открытый космос.

Медленно опережаю челнок, несущийся прямо в корму неизвестного крейсера. Передо мной угрожающе растут два корабельных силуэта. Судя по всему, столкновения с кораблями мне удастся избежать, и это хорошо, потому что совсем в сторону прыгать было нельзя, троса может не хватить на торможение по прямой. И если это произойдёт, то за счёт скорости я получу боковой импульс и начну с ускорением наматываться тросом на фрегат, пока не шмякнусь о его борт со скоростью, способной превратить меня в пятно ошмётков.

Бухта сматывает трос с бешеной скоростью, но я лечу немного быстрее, а это уже плохо и означает незапланированный рывок. Барахтаясь, пролетаю корму крейсера, мгновением позже позади меня моргает яркая вспышка. Это означает, что челнок ударился в область двигателей крейсера.

Пробил мой челнок щит крейсера или нет, я не знал, но времени об этом подумать не оставалось.

Наконец рывком пришло первое натяжение троса, мне перебило дыхание. Автоматически активируется программа, размотка троса замедляется. Делаю глубокие вдохи, насыщая организм кислородом. Шум собственного дыхания — единственный звук, который я слышу.

Я удаляюсь в открытый космос от сцепки крейсера и фрегата, а держит меня только разматывающийся с замедлением трос, что для меня равносильно перегрузке в 10g. На глаза падает красная пелена, на веки словно навешаны неподъемные гири. «Всего двенадцать секунд и я остановлюсь. Но, чёрт подери, как больно…». Программа пересчитывает данные, и, вычислив погрешность первоначальной траектории, увеличивает перегрузку до 11g. Возросшее давление режущим туловище тросом вызывает ползущую мысль: «Проклятье! В следующий раз подвяжусь тросом по-другому. Хотя какой, к чёрту, следующ…».

9…8…7…6… медленно теряю сознание…5…4…3…темнота… Еще один рывок! Сблевал внутрь своего новенького «Титана Розенков материэлз». «Черт!»