— Рад видеть вас, коммандер! — кивком и улыбкой поприветствовал его я. — Как служба?

— Как всегда, майор, с этими гетами спокойствия теперь не будет. Только что с Фероса, там было их нападение на колонию и ещё какие-то корпоративные секреты «Экзо-гени», — поморщился Тартаковски. Подозвав жестом официанта, он продолжил:

— Какое-то сумасшедшее растение разбрасывало споры и через них брало под ментальный контроль колонистов. К моменту нашего прибытия там уже действовала Шепард, и она пристрелила этот чёртов кактус.

— Но как возможен ментальный контроль? — с недоверием поинтересовался я.

— Этого я не знаю, Волков, познакомлю тебя с Шепард, у неё и спросишь, — отмахнулся он.

— Спасибо, коммандер. — Я решил не обращать внимания на его фамильярность, но деликатно отказался от его помощи: — Я уже знаком с ней.

— Ах, точно. Ты же говорил об этом ещё на корабле, — хлопнул себя по лбу Тартаковски. — Как насчёт бара, Волков? Посидим, а?

— Возможно, но только вечером. Я здесь два дня, потом на Цитадель, — не стал отказываться от приглашения я.

— Прекрасно, я хотел тебе по-дружески подсказать кое-что относительно крейсера, — подмигнул он мне, перейдя на доверительный тон.

— Если у тебя есть что-то такое, то лучше говори сейчас. Встреча с адмиралом Хакеттом сегодня, — улыбнулся я.

— Эх, беда, я-то хотел обставить это дело как надо, но да ладно. Слушай, крейсер можно привести в порядок двумя вариантами. Первый — это стандартное восстановление, а второй — с использованием экспериментального ядра. Так вот, если Хакетт предложит тебе экспериментальный вариант, советую отказаться! — вид Тартаковски говорил о том, что за этими словами кроется нечто существенное, хотя я пока не понимал, в чём оно заключается.

— Почему? — решил уточнить я. Один из проходящих офицеров помахал рукой Тартаковски, а тот рассеяно махнул ему в ответ. Офицер с любопытством глянул на меня, но подходить не стал, усевшись за столик в другом конце зала.

— Это ядро нестабильно и никак не может толком заработать. Сам проект по ядру поначалу казался перспективным, но на сегодня уже перешёл все границы бюджета, поэтому адмиралтейство пытается его всучить или попросту избавиться. Короче говоря, если ты не хочешь вечно заниматься в открытом космосе ремонтом — бери стандарт, и тогда получишь добротно восстановленный крейсер.

— Что же, спасибо, Тартаковски, буду иметь это в виду, — поблагодарил я с квёлой улыбкой.

— Мы же друзья! — воскликнул Тартаковски, хлопнув меня по плечу. — А друзья должны помогать друг другу.

Ситуация меня немного напрягла, но я не стал драматизировать, а, улыбнувшись, сказал:

— Помощь товарища никогда не будет лишней.

— Я рад, что мы друг друга понимаем! — потряс меня за плечо он, по-видимому, желая сказать что-то ещё, но я, взглянув на время, его перебил:

— Извини, но у меня неотложная встреча с начальством, не могу опаздывать.

Понимающе кивнув, Тартаковски заключил:

— Ну ладно, вечером, как освободишься, дай знать, — инструментрон пиликнул, возвещая о получении нового контакта.

— Увидимся, — козырнул я ему, вставая.

На самом деле время у меня ещё было, но разговор с Тартаковски становился непонятным. Я никогда не против дружбы, но она закончится сразу, если Тартаковски в качестве ответной услуги попросит меня сообщить какие-либо внутренние сведения разведки.

Если он хотел таким способом добиться моего расположения, то это было ошибкой. Потому что если он сообщил ведомственный секрет едва знакомому человеку, то это красноречиво характеризовало его как легкомысленного и несдержанного на язык человека, которому не стоит доверять. А если он сообщил общеизвестные факты, то выбранный им способ загадочного покровителя показывал мне, что он считает меня дураком, вопреки его же словам о дружбе.

Взяв в очередной раз такси, я приложил инструментрон, указывая точкой назначения штаб-квартиру разведки. Из салона я с жадным любопытством рассматривал прекрасные виды Земли, получая от этого радость пополам с горечью. В очередной раз я думал о том, какой могла быть наша Земля. От рождения и до смерти мы жили в норах, прячась словно скот в постоянной борьбе с Милинет. В отличие от местных, мы страдали, кровью оплачивая каждый прожитый год, но одновременно в нас выковывался характер совершенно отличный от того, что я наблюдал вокруг. Будто мы были другой расой. Эти отличия в жизненных принципах заставляли меня чувствовать себя чужим в этом мире, вопреки всему, что происходило. Только на «Линденне» я ощущал себя своим. А может, лишь потому, что я там «при деле»?

Прибыв к пункту назначения, я с изумлением осмотрел монументальное здание штаб-квартиры разведки. На безмолвной площади перед многоэтажным зданием красовался огромный символ альянса, выполненный в неизвестном мне сплаве. Лучи солнца, отражаясь от символа, танцевали бликами и нестерпимо резали глаза смельчаку, посмевшему смотреть прямым взглядом на многометровый символ.

В отличие от перевалочного военного пункта, в здании разведки царила тишина. Судя по первому впечатлению, было совсем безлюдно. На входе я столкнулся с хмурым охранником, который потребовал данные с инструментрона. После идентификации он отдал мне честь, приветствуя по званию майора и фамилии.

Пройдя ещё немного по холлу, я убедился, что охранник не один, и за колоннами в специальных помещениях находятся группы хорошо вооружённых людей. Пока я шёл по холодному холлу к стойке у противоположной от входа стены, разглядел скрытые панели на потолке и в полу, закрывавшие, скорее всего, выдвижные автотурели. Смоделировав атаку на здание в уме, я ясно представил, как охранник отступает по линии, дающей ему превосходное укрытие, а ворвавшийся в холл враг попадает под перекрёстный огонь. Усмехнувшись своим мыслям, я подошел к стойке, за которой сидела женщина в форме майора Альянса.

Неприветливо осмотрев меня и изучив мои данные, сероглазая женщина майор молча кивнула на стоящий неподалёку ряд кресел.

Я также молча сел, приготовившись к ожиданию.

Мне было о чём подумать, а сероглазому майору, судя по всему, было чем заняться.

Минут через пять пискнул инструментрон сероглазой:

— Оперативный дежурный, штаб-квартира разведки, — сухо откликнулась она.

Прослушав то, что ей говорили на том конце связи, она также сухо скомандовала:

— Приказ отменяю, действуйте по резервному варианту.

Такая организация дела меня удивила. Либо она руководила какими-то рутинными операциями, либо тут разведка действует без кураторов. Выводы я решил пока не делать.

Отвлёкшись, я задумался обо всех произошедших событиях в последнее время. По поводу того, о чём будет разговор с Хакманном, я решил голову больше не ломать, а действовать по обстановке, однако все вопросы к нему я хорошенько взвесил и решил обязательно задать.

Мои размышления были прерваны сероглазым оперативным дежурным.

— Майор Волков! — окликнула она меня достаточно громко, чтобы я слышал.

— Слушаю, — вопросительным тоном отреагировал я.

— Пройдите в лифт номер четыре, он доставит вас к генералу Хакманну, — уведомила она, сразу потеряв ко мне всякий интерес.

— Благодарю, — козырнул ей я, вставая и обходя стойку. За ней находилась овальная площадка с десятью пронумерованными лифтами. Четвёртый лифт раскрылся с бесшумным звуком, открывая своё ярко освещённое зеркальное нутро.

Едва я вошёл внутрь, как лифт закрылся и с небольшим жужжанием начал движение. Оказавшись внутри, я смог увидеть себя со всех сторон в зеркальные стены. Никаких панелей в лифте не было, следовательно, управлять им можно было только снаружи. Я явственно чувствовал, что он едет не по прямой вверх или вниз, а по какой-то ломаной траектории.

Подобные меры безопасности с одной стороны внушали уважение, с другой — вызывали недоумение. Неужели разведка опасается нападения на Земле в центре человеческой цивилизации? От кого, инопланетников или террористов?