— Хорошо, в чём оно состоит? — решил я как можно быстрее закончить разговор с непонятной личностью.

Протягивая мне ОНД, он сказал:

— Здесь изложено предложение моего патрона, господин Волков.

— Благодарю, я его почитаю, — кивнул я, забрав у него ОНД. Короткий писк инструментрона сообщил мне, что ОНД безопасен. — У вас все?

— Да, господин Волков. Надеемся на сотрудничество, всех благ, — слащаво улыбаясь, откланялся незнакомец.

Несмотря на желание расспросить о Сером Посреднике доктора Т’Ринн, я вытерпел до офиса, где нашёл и прочёл сначала данные по нему, а затем его предложение. Серый посредник оказался влиятельной фигурой, торгующей информацией. Нам он предлагал финансирование на простой основе: чем больше он вкладывает, тем больше будет доля компании, на которую он укажет, в нашем проекте. Это в принципе меня не устраивало, поскольку в проекте участвовать должны были расы, а не частные лица.

Отложив в сторону ОНД Серого Посредника, я занялся делами доктора Чейлы Т’Ринн и всеми остальными текущими вопросами.

После визита на Цитадель прошло несколько дней. Сразу по возвращению на Новерию я был вовлечён в водоворот событий, мощной волной поглотивший меня целиком. Оказавшись в офисе после своего непродолжительного отсутствия, я не узнал место, которое покинул буквально недавно. Появилось множество новых лиц, в центре офиса был смонтирован суперкомпьютер «Линденна», что означало одно: профессор Лоу и доктор Фримен ограничились только сканированием и наблюдением над аномалией и временно прекратили исследования, сконцентрировавшись на подготовке докладов. Сам суперкомпьютер исполнял роль основного вычислителя для команды, набранной доктором Т’Ринн. Начали появляться общие черты проекта будущей станции.

За время моего отсутствия было предложено рабочее название проекта «Адрастея», что означало имя богини правды из древней мифологии человеческой расы. Поразмыслив над возможной реакцией других рас, я попросил найти другое название без привязки к расам. Со мной согласились, но между собой проект пока так и именовали «Адрастеей».

Внутри проектной группы Чейлы Т’Ринн уже возник раскол. Турианец Каррен Доллус, опытный конструктор, предлагал традиционную прямоугольную форму станции, в то время как молодой, но амбициозный саларианец Ранор Элейя предлагал шарообразную форму, мотивируя это тем, что при равной общей поверхности полезный объём возрастает на тридцать пять процентов. Аргументация Доллуса о том, что раньше так никто не строил и это вызовет рост расходов при необходимости новых решений, особенно на финальной стадии строительства, иные требования к прочности материалов, использование неопробированных конструкций и других рисков, отвергалась саларианцем встречными рациональными доводами. Хотя мне как наблюдателю со стороны казалось, что именно аргумент «никто так раньше не строил» и был решающим фактором для романтика Ранора Элейя строить именно так.

Лейтенант Киррне в споре занял позицию турианца, указывая на то, что эвакуация персонала из центральных секций шарообразной станции будет требовать большего времени, а значит, ухудшит ее безопасность.

Доктор Чейла Т Ринн также больше склонялась к варианту Доллуса, однако колебалась, поскольку Элейя убедительно показывал преимущества шарообразной конструкции для исследовательского блока, секции которого можно было размещать не просто компактно, а в виде единого блока, что позволит получить синергетический эффект исследований. В этот момент мне пришлось обратиться к справочнику за пояснениями, прочитав которые я смог ухватить смысл эффекта синергии.

В этой ситуации Т’Ринн оставила решение за мной. К моменту моего прибытия спорящие стороны откровенно выдохлись и, видимо, спорили уже не по первому кругу, меняя формулировки уже использованных аргументов. Тогда я начал задавать уточняющие вопросы, в ходе которых пришёл к неожиданной мысли, что шарообразная форма позволит выдавать в определённых ситуациях станцию за планетоид.

Не будь последнего разговора с Андерсоном, я бы, скорее всего, принял решение в пользу большинства, но возможные угрозы будущего заставили меня смотреть на проблему иначе. Когда я задал вопрос о маскировке станции в виде планетоида в лоб, на лицах всех без исключения присутствующих отчетливо проступали две мысли: «Шеф сошёл с ума» и «На кой это нужно?». Пришлось пояснить тем, что возникновение аномалий заранее предугадать невозможно, а в случаях, когда она появится в откровенно враждебной территории, подобная маскировка позволит проводить скрытые исследования. Данный аргумент был откровенно слабым, но, тем не менее, задуматься участников заставил.

Суперкомпьютер получил соответствующие задачи, которые были быстро рассчитаны в пользу такой возможности. Это и разрешило всё дело, решение мной было принято в пользу версии Ранора. При этом я попросил данную возможность маскировки в официальную документацию проекта не вносить и не разглашать, на что получил согласие. Ранор Элейя был счастлив.

Лейтенант Киррне был назначен мной руководителем службы безопасности проекта и с энтузиазмом принялся за дело, а прибывший из СО Альянса офицер был придан ему в подчинение. Это самоуправство сошло мне с рук, учитывая недавний инцидент. Профессор Лоу вообще был на грани того, чтобы отказаться от услуг СО Альянса, однако я его остановил. Детали истории Саймона Леонова потрясли профессора и почему-то ещё больше настроили его против бюрократической машины Альянса.

Несколько раз ко мне обращалась за советом в области создания информационной группы Лия Норманн. Она также сделала запрос на обеспечение узкоспециализированного ВИ, способного обрабатывать крупные массивы информации. Разрешение я ей дал, а наш снабженец разместил заказ у наиболее видной компании «ВИ-Тек Энком», немедленно приступившей к разработке. Попросили они «скромные» полтора миллиона кредитов, которые я выделил из бюджета экспедиции, практически его опустошив.

Джонни Браво также время от времени посещал то меня, то доктора Фримена, а иногда собирал нас обоих. Его аппетиты были просто чудовищными. Сумма затрат только на специальное оборудование уже составила девять миллиардов кредитов и продолжала расти. В этот момент до меня наконец дошло, какой объём ресурсов понадобится для реализации проекта. Сам Джонни о кредитах вообще не думал, а я даже не делал попыток его остановить, потому что сам сказал ему комплектовать по максимуму.

Профессор Чжанг Лоу и доктор Фримен рьяно занимались докладами, обещая «бомбу» в научной среде. Возможно, из-за отсутствия воображения на эти его слова мне представлялась толпа учёных с выпученными глазами, плавно махавших руками от эффекта «бомбы», в то время как профессор бросал свой доклад с криком: «Бу!». Я честно пытался вникнуть в содержание доклада, но махавшие руками учёные в моей голове навязчиво мешали мне сосредоточиться. В результате я взял краткую выжимку текста, и, записав её на инструментрон, решил ознакомиться с ней, когда голова немного перестанет кипеть.

Мне приходилось вникать в вопросы, в которых я был совершенно некомпетентен. Моя откровенная слабость в качестве администратора пока не проявлялась сильно, поскольку от критичных ошибок меня страховала моя команда. Ощущая стыд, я экстренно занимался самообразованием, но времени катастрофически не хватало. Я отдавал себе отчёт в том, что не справляюсь как должно, но с упорством работал над собой, рассчитывая наверстать упущенное со временем.

Тем временем со мной связался адъютант адмирала Хакетта.

— Сэр, должен сообщить, что ваш крейсер будет готов через семь суток. Если вы сообщите название, то мы его нанесём соответствующую маркировку, — радостно доложил мне Казуми.

— Благодарю, лейтенант. Название корабля — «Адрастея». — Я решил сохранить название проекта в тяжелом крейсере, поскольку для проекта я потребовал другое. Придумали снова из мифов человечества, но на этот раз его почему-то приняли с энтузиазмом все. Теперь проект носил название «Соломон».