За неизвестный промежуток времени я успела себе столько навоображать, что сама себе диву даюсь. С трудом мне удалось остановить собственные фантазии, и я попыталась понять, что думает Лиара.

Ехидный голос в моей голове шептал о том, что Лиара женщина, но другой, не менее ехидный, твердил, что она инопланетник, для которого нет понятий «женщина» или «мужчина», и она может быть моим мужчиной или… моей женщиной, в зависимости от моего желания. Никогда раньше не замечала за собой подобных наклонностей, но Лиара… её поцелуй был таким чувственным, что остаться после этого равнодушной было невозможно.

Вначале я представила себе Лиару, важно и чинно шагающую с серьёзным выражением лица, и себя, прижавшуюся к ней и взявшую её «под ручку». Картина была настолько смешной и нереальной, что я заулыбалась. Затем я представила картину наоборот, для правдоподобия «приклеила» себе усы, но быстро поняла, что роль мужчины вовсе не моя и бросила эту затею.

Тогда я представила нас обеих в умиротворённом состоянии, сидящих рядом на каком-то диване и о чём-то весело разговаривающих, Лиара ласково смотрела на меня, а я отвечала ей не менее красноречивыми взглядами. Картина была настолько… правдоподобной и гармоничной, что я поразилась, открыв для себя новую грань возможных отношений. Вино в крови только усиливало полет фантазии. Нерешительно, но на грани уверенности в голове блеснула догадка, что Лиара думала о чём-то подобном, когда я недавно зашла в её отсёк.

Тренькнул сигнал, сообщивший, что за дверью кто-то есть. Распахнувшиеся панели открыли моему взору Лиару Т’Сони. Она, словно сомневаясь в правильности собственных действий, вошла в каюту, в то время как я встала почти по стойке смирно, покусывая свои губы.

— Шепард, я… — начала Т’Сони и замолчала. Не дождавшись продолжения, я прошла мимо неё и заблокировала дверь, чтобы нас никто не побеспокоил. Взяла послушную руку Лиары и повела её к кровати. Там я её усадила и села рядом.

— Шепард, — продолжила Лиара, — я не уверена, что нужна тебе…

— Знаю, Лиара, — ответила я. Мой голос неуверенно дрожал. — А я не уверена, что мои чувства…

Она подняла на меня взгляд, с напряжением ожидая, какие слова я произнесу далее.

— …так же глубоки, как твои… — закончила я, сделав над собой усилие.

— Но они есть? — тихо переспросила Т’Сони.

Сглотнув, я молча кивнула.

— Мне всё равно, Шепард, — горячо прошептала она, — может быть, Сарен уже нашёл канал, может быть, это последний шанс, когда мы можем быть вместе.

Её губы были такими тёплыми…

Капитан третьего ранга Дейдра Соренсен, командир тяжелого крейсера «Адрастея SSV»

Мои опасения в отношении ловушки оказались напрасными, сканирование подтвердило, что перед нами пассажирский лайнер «Крылья Мечты» с указанным количеством пассажиров на борту и экипажа. Никакой взрывчатки сканер не обнаружил, хотя инженер Сноу предупредил, что среда за бортом для работы сканера неблагоприятна и возможна ошибка.

В ходе технических переговоров с «Крыльями Мечты» Сноу предложил реализовать нестандартную сцепку, при которой наш крейсер вставал позади лайнера и «толкал» его вперёд. Таким способом Сноу преследовал две цели: закрыв своим корпусом лайнер от излучений Пакса, мы снижали нагрузку на системы жизнеобеспечения пассажирского корабля и могли увеличить скорость буксировки, поскольку уменьшалась разбалансировка. Однако такая сцепка была менее жёсткой и надежной по сравнению с традиционной «боковой» и требовала повышенного уровня пилотирования. Я дала согласие на его вариант и села в кресло второго пилота, готовясь подстраховать своего, в случае, если он ошибётся. Сама я была неплохим пилотом, смею надеяться.

В ходе операции температура внутри росла как у нас, так и в лайнере. По паническим сообщениям капитана Бара Келми, у него начали терять сознание пассажиры и экипаж. Снова выручил Сноу, предложивший ввести раздельное зонирование на лайнере с общим уменьшением нагрузки на систему и увеличением её эффективности, что предусматривало повышение нагрузки на силовую установку, которая начнёт работать в несколько потоков, используя аварийные каналы.

Поначалу техники лайнера упрямо отказывались от предложения Сноу, мотивируя отказ необходимостью последующего ремонта ядра после такого «жёсткого» режима эксплуатации, но капитан Келми принял решение одобрить предложение, взяв всю ответственность на себя.

Сцепившись с дрейфующим лайнером, крейсер начал маневрирование, короткими вспышками двигателей разворачивая себя и лайнер «Крылья Мечты» кормой к Паксу. Температура нарастала, от жары у меня по лбу начал катиться градинками пот. Мне казалось, что наша броня плавится под воздействием Пакса, но это были только мои субъективные ощущения. На самом деле броня крейсера выдерживала более высокие температуры при аварийном вхождении в атмосферу. Гораздо хуже, чем нам наверняка приходилось людям на «Крыльях Мечты».

В это время в Ханьшане в ожидании нас уже скопилась приличная толпа. Медицинские службы порта, родственники и друзья пассажиров, наёмники ЭРКС для обеспечения правопорядка, а также журналисты местных и галактических изданий. Одним словом, целая толпа ненужного, кроме медиков, народа. Обо всём об этом мне уже сообщила Лия Норманн с земли. Она беспокоилась за мастера Дамину, летевшую этим рейсом. Надеюсь, с ней всё хорошо.

Посмотрев влево, я увидела напряженное лицо нашего пилота. Джек Нестеров, по праву таланта носящий легендарную фамилию, был ещё молод, но подавал большие надежды. Он был уверен, что в числе его предков находился сам пилот Пётр Нестеров, чьё имя было внесено в золотую историю боевого пилотирования Альянса. Некоторые его за это высмеивали, на самом деле завидуя, а сам он изо всех сил старался соответствовать фамилии своего именитого, как он верил, предка. Когда мне пришлось выбирать между ним и другим пилотом, имеющим солидный опыт, я сделала выбор в пользу Джека. К слову сказать, на выходе к Новерии в прыжке с Арктура он добился попадания с точкой выхода «две тысячи двести», что было превосходным результатом по стандартам Альянса, предусматривающим «две тысячи пятьсот» как отличный результат, тем более при его небольшом опыте.

Сейчас Нестеров вывел сцепку минимальным количеством поправок и включил тягу, гася инерцию кораблей. Я немного расслабилась, видя, как Джек умело справляется с ситуацией. Через несколько минут сцепка зависла ненадолго и начала удаление от Пакса. В этот момент с облегчением вздохнули как на «Адрастее», так и на «Крыльях Мечты».

— Прекрасное пилотирование, крейсер «Адрастея», — услышала я в эфире счастливый голос Келми.

— Благодарю, — кивнула я, продолжая наблюдать за положением сцепки. В последний отрезок времени связь между кораблями была активна постоянно.

— Доклад, — потребовала я по внутренней связи.

— Все системы в норме, командир, — услышала я голос корабельного ВИ «Агадера».

Едва я собралась убрать руки с панели второго пилота, как один из двигателей лайнера дал мощный импульс, опаляя правую часть носовой брони крейсера. «Крылья Мечты» рвануло в сторону, и я с ужасом мысленно «услышала» скрип металла рвущихся креплений. Нестеров на секунду растерялся, а в стадии разгона незначительное отклонение лайнера от вектора могло привести к катастрофическим последствиям.

Мгновенно отключив панель первого пилота, я вмешалась, выключив основную тягу, и поправками стала выравнивать положение, однако металл креплений сцепки был уже искривлен и ровно «выставить» корабли не получалось. Сцепка представляла собой теперь не ровную линию, а сломанную дугу. Перецепиться не было ни возможности, ни времени. Если расцепимся, лайнер снова потащит гравитацией к Паксу, тогда мы попросту никого не спасем.

— Какого варрена, Келми! — крикнула я, более-менее взяв ситуацию под контроль.

— П-п-простите, капитан, я сам ничего не понимаю, — залепетал Бар Келми.

— У вас на борту кто-то «убил» двигатель окончательно, дав остаточный импульс, но главное то, что это диверсант. Келми, арестуйте всех, кто мог это сделать, немедленно, — зарычала я, — и блокируйте доступ к двигателям и важным системам корабля.