— Лиара, — увидела она меня.

— Джейн, мне нужно тебе кое-что сказать, — сказала я; при этом с запозданием обнаружила, что вид у Джейн очень уставший.

— Хорошо, — вздохнула она, попробовав улыбнуться.

Я с виноватым видом повела её в спальню, игнорируя смешки Урднота Рекса. Неотёсанный болван!

Присев на кровать, подождала, когда она сядет рядом.

— Рассказывай, — выдохнула Джейн, пытаясь расслабиться.

— Это лучше показать, — с моим ответом сердце сжалось от волнения, а голос задрожал.

— Что-то случилось, Лиара? — встревожено спросила Шепард.

— Да, что-то ужасное, — ответила я, чувствуя, что меня начинает трясти.

— Все живы и целы, — сказала Джейн, внимательно разглядывая меня, — войны не наблюдается…

— Джейн, — взмолилась я, теряя самообладание, — пожалуйста, иди ко мне, ты всё увидишь сама.

— Хорошо, — покорно согласилась она.

Я сосредоточилась на том, чтобы показать ей главное: как проходило лечение Волкова, как я попала в его воспоминания, не справилась и погрузилась полностью, как забылась, как… неважно, пусть увидит всё…

Контакт начался очень мягко. Меня втягивало в него с возрастающей силой, и потребовалось немало усилий, чтобы не впасть в неуправляемое наслаждение от единения с любимым человеком. Джейн и я оказались вместе, теперь она сможет видеть сама…

И я не скрывала ничего. Вела её по собственной памяти, с момента начала операции и до собственного кратковременного забытья, наступившего от переизбытка впечатлений после операции Падека.

Джейн «смотрела» это в первый раз, мне же приходилось уже пересматривать это с разными целями многократно, поэтому я старалась дистанцироваться от эмоций. Я вдруг поняла, что мои воспоминания занимают гораздо больше времени, чем шла операция. Объяснить себе это я не могла, разве только словами Падека о том, что у Сергея мыслительная деятельность происходит с огромной скоростью. А это уже были последствия его своеобразной болезни.

Шло время. Оградившись от всего, я не улавливала эмоций Джейн и, честно говоря, боялась обнаружить в них гнев или ревность. Наконец, когда минула бесконечность, я показала ей всё и мягко прекратила контакт.

Пошатнувшись, выпрямилась в ожидании её слов.

Джейн молчала, переживая увиденное. Видимо, её это потрясло. Её молчание затягивалось, и с каждой секундой отчаяние во мне росло. Но я не смела заплакать или заговорить первой.

— Для него эти воспоминания настоящие? — задумчиво спросила она.

— Да, — прошептала я.

— А для тебя?

Мне было трудно ответить, но было бы ложью сказать «нет». Для меня эти воспоминания тоже были настоящими, но с отличием того, что порождены были не действиями в реальности, а действиями в сознании другого человека.

— Почти, — мой ответ звучал тихо, но Джейн его услышала.

— И что теперь делать? — в растерянности сказала Шепард.

Никогда не думала, что когда-нибудь увижу растерянную Джейн, поэтому тоже растерялась, не зная, что сказать. Ведь я надеялась, что она сразу скажет, что делать, поэтому у меня не было ответа на этот простой с виду вопрос. Мы сидели друг напротив друга; обе растерянные, пока я не выдавила из себя:

— Я не хотела этого, но так вышло, потому что мне не удалось удержаться, — из меня потоком стали вырываться оправдания. — Из-за полного погружения забылась, не помня ничего, — даже кто я.

Шепард внимательно смотрела на меня. Богиня! В этот момент её взгляд показался мне отчуждённым, и это кинжалом вонзилось и резало меня.

— Джейн, — я заплакала, не сдерживая слёз, — я люблю только тебя, а с Сергеем всё было не по-настоящему.

— А со мной у тебя по-настоящему? — спросила она.

— Да! — с жаром ответила я.

— Не считая внешних обстоятельств, разве с ним у тебя слияние было не как со мной, а иначе? — перефразировала свой вопрос Шепард.

Внутри у меня всё рухнуло. Исчезли всё слова.

Я закрыла руками лицо и повторяла как заведённая:

— Прости меня, Джейн, прости меня…

Когда я уже умерла, то почувствовала, как её руки ласково обнимают меня.

— Не надо плакать, — ласково сказала Шепард, — ты немножко запуталась, Лиара.

— Я не запуталась, — мои возражения пробивались через мои всхлипы, — я хочу быть только с тобой!

— Хорошо, — ответила она, — но, мне кажется, тебе нужно хотя бы объясниться с Волковым.

— Зачем?

— Ну, — хмыкнула Шепард, — сама представь, он очнётся и будет «помнить», что ты любишь его, а он тебя. Разве не так?

— Да, — кивнула я, — он не сможет самостоятельно осознать, что я невольно переписала его память.

— Благодаря тебе Волков теперь живет в альтернативной реальности, — улыбнулась Шепард. — Думаю, стоит хотя бы втолковать ему это, а заодно объясниться.

— Хорошо! — ответила я и встала на ноги. — Сделаю это немедленно.

— Может быть, ты вначале успокоишься? — с заботой спросила Шепард.

— Нет, — я помотала головой, — не хочу откладывать. Мне так плохо, Джейн.

Опустившись перед Шепард, я зарылась лицом в её колени:

— Пожалуйста, не бросай меня… — шептала я, теряя силы.

— Не говори глупостей, Лиара, — голос Шепард был ласковым, и это успокаивало.

Вскоре мне удалось взять себя в руки. Узнав у Карстона о местонахождении Сергея и спешно попрощавшись с Шепард, пока во мне не иссякли остатки решимости, я направилась на материнскую планету Джейн и Волкова — Землю.

Джейн Шепард, СПЕКТР, Цитадель.

Ещё не отойдя толком от встречи с Картер, я вернулась на Цитадель, рассчитывая отдохнуть, однако меня сходу встретила хмуро-виноватая Лиара с огромными кругами под глазами. Ломая голову над тем, что могло случиться, я последовала за ней, готовясь услышать что угодно, но то, что с чем я столкнулась… к этому подготовиться было нельзя.

Дрифт по чужим воспоминаниям через чужое сознание — совершенно новый вид восприятия, однако Лиара постаралась для того, чтобы я увидела всё то, что она хотела показать.

Для создания обратной связи врачам Лиара погрузилась в сознание Волкова и, как она говорила, начала искать опору, однако та не находилась, вынуждая её уходить глубже, пока она не ушла туда с головой незаметно для себя. Темп восприятия у меня вначале был прежним, и то, что происходило, представляло собой непонятный мелькающий калейдоскоп, однако спустя краткий промежуток времени мне удалось втянуться — думаю, не без помощи Лиары.

Воспоминания Волкова были непонятными. Я не могла узнать ни колонию, ни войну, в которой она находилась — постоянную войну без единого дня передышки. Моё собственное сознание стало раздваиваться, и пока одна часть наблюдала за развитием отношений между растущим мальчиком и Лиарой, вторая анализировала декорации происходящего.

Для меня всё происходило довольно быстро, словно в ускоренном режиме просмотра и перемотки, однако я понимала, что для участников события двигались в нормальном режиме. На моих глазах между Волковым и Лиарой зародились дружеские отношения, по мере взросления первого перешедшие в близкие. Мне стало неловко, будто я подглядываю за чужой личной жизнью, но оторваться было уже невозможно. Лиара незаметно для себя влюбилась в Сергея, и когда он предложил стать его женой, согласилась не раздумывая. Картины их простого счастья камнями западали в мою душу, навевая печаль.

Параллельно мне иногда удавалось увидеть фрагменты участия Сергея в боях — только те, которые «видела» Лиара, другое приходилось додумывать. Очень редко удавалось увидеть противника, с которым воевали люди, однако я уже знала, что они воюют с восставшим искусственным интеллектом «Милинет». Боевые единицы Милинет отдалено напоминали гетов, но были гораздо более смертоносными. Попав в засаду, подготовленные группы погибали за считанные мгновения без шансов спастись, однако чаще в засаду попадали «терминаторы». Уступая в силе, люди вели яростную войну, совершая изнурительные тактические переходы. Они могли уклоняться от боя неделями, чтобы в результате свести всё к двухминутной схватке.