— Хм, то есть тебя не расстраивает потеря финансирования? — усмехнулся Хакманн, отпивая сока.

— Сэр, но ведь средства действительно лучше направить на изучение обломков жнеца и данных протеанского ВИ, — разъяснил я. — Тогда Совету, возможно, удастся лучше подготовить расы к войне. Почему это должно меня расстраивать?

— А как же Соломон? — насмешливо спросил Хакманн.

— Вы уже дали мне полномочия. Источники финансирования мы найдём самостоятельно в Траверсе, сэр, — ответил я. — У меня есть мысли и средства, как это осуществить.

— Ты собираешься награбить двадцать четыре миллиарда кредитов в Траверсе? — насмешливо отреагировал генерал.

— Никак нет, — ответил я, — в мои планы входит закрепить положение корпорации в Траверсе колонизацией планет и путем развертывания на них военных баз и комплексов добычи и переработки местных ресурсов. Экспоненциальный темп роста будет обеспечен за счёт участия Рахни и местного населения.

— С рахни, предположим, понятно, — хмыкнул генерал, — но как ты собираешься привлекать в корпорацию пиратов?

— Им я предложу идею, сэр, — непроизвольно рубанул ребром руки по своей ладони, — честная жизнь.

— Честная жизнь? — скептически посмотрел на меня Хакманн, едва не рассмеявшись. — Ты хоть представляешь, какое отребье болтается в числе пиратов, Волков?

— Думаю, что не все пираты выбрали свою жизнь добровольно, — возразил я, нисколько не обидевшись на смех генерала, — однако ранее возможность честной жизни им никто не предлагал, что следует из истории Траверса.

— Волков, это полная… — начал было Хакманн, но сам остановился, задумавшись.

Походив немного по кабинету, он посмотрел на меня горящими глазами и сказал:

— А ведь это действительно может сработать!

— Надеюсь на это, — кивнул я, — потому что распространение рахни необходимо уравновешивать, а также совместное существование позволит лучше понять друг друга и избежать повторения рахнийских войн, которые велись на бессмысленное уничтожение.

— Честная жизнь да ещё под защитой рахни… — задумчиво пожевал губами генерал. — Чёрт подери, это действительно сработает.

— Мощь планет позволит осуществлять строительство исследовательского комплекса большей частью самостоятельно, без участия других корпораций, а значит, не потребует двадцати четырех миллиардов кредитов.

— Понимаю. Полковник, ты хорошо изучил население Траверса, когда только успел? — кинул на меня подозрительный взгляд генерал, но тут же расслабился.

— Сэр, я исходил из небольшого опыта столкновения с ними и рассказов Соренсен, но больше делал упор на другое.

— На что? — требовательно уточнил Хакманн.

— Корпорация будет в любом случае отбирать честных людей, делая редкие исключения, — ответил я, добавив после небольшой паузы: — Очень редкие.

Хакманн недоуменно смотрел на меня, открыв рот. Затем он громко расхохотался. Смеялся до слёз. Мне оставалось держать в узде свои эмоции: реакция генерала была непонятна, и выяснить причины хотелось бы.

— Твоим будущим противникам будет нелегко, Волков, — неожиданно похвалил меня генерал. Похвала была приятной, но неожиданной. Между тем он продолжил: — В ходе твоих рассуждений я как минимум дважды поймал чёрную кошку в тёмной комнате, но, как выяснилось, её там и в помине не было.

— Простите, не понимаю, сэр, — нахмурился я.

— О том и говорю, твои противники перехитрят сами себя, — кивнул генерал, с трудом сохраняя серьёзный вид. — Ты только не спеши и позволь им это сделать, а также никому не открывайся, чтобы твоя внутренняя мотивация оставалась секретом.

Закончив говорить, генерал засмеялся опять, заливисто и очень искренне. Закончив смех, он весело произнёс, смотря в пространство:

— Хотел бы я увидеть, как ты будешь реализовывать свои планы.

— Можно создать специальную группу, которая будет вести расширенную съёмку и подробную хронику событий, и включить эти данные в мой рапорт, сэр, — предложил я. Проблема была решаемой, на мой взгляд.

Отмахнувшись, генерал предложил:

— Давай ещё сока, Сергей?

Посмотрев в свой стакан, обнаружил, что он уже пуст. Когда только успел его выпить?

— Очень необычный вкус, — заметил я, немного расслабившись.

— Еще бы, это натуральный сок, что сейчас настоящая редкость, — с толикой гордости ответил Хакманн, а затем поменял тему. — Сергей, давай забудем ненадолго о званиях и просто поговорим. Не против?

— Как скажете, сэр, — покладисто согласился я, приготовившись услышать главное.

— О чём ты думал в последнее время? — поинтересовался генерал.

Задумавшись ненадолго, я ответил:

— О многом, но если не касаться моих обязанностей, то о том, что было бы, не попади я сюда, в эту вселенную.

— Интересно, — хмыкнул он, — и что ты надумал?

— Понимаете, сэр, — начал я, сделав глоток, — профессор считает, что своим появлением мне пришлось стать катализатором некоей альтернативной реальности. В то же время текущая реальность должна сопротивляться моим действиям, обладая условной инерцией.

— Это он так путано говорит или ты так пересказываешь? — поднял бровь генерал.

— Видимо так пересказываю, сэр, — ответил я, замешкавшись, и попробовал объяснить: — Например, моё вмешательство на Иден Прайм привело к изменениям естественного хода, значит, где-то должно было возникнуть контрдвижение, компенсирующее внесённые изменения.

— Попробуй ещё раз, — усмехнулся Хакманн.

— Хм-м, можно считать, что без моего вмешательства геты были бы не столь активны и агрессивны, — попробовал я объяснить снова, — или моя помощь Шепард на Новерии подвергла её опасности на Илосе, а помощь на Илосе подвергла её смертельной опасности на Цитадели.

— Полная чушь, — фыркнул Хакманн, — с такой логикой лучше спрятаться в какую-нибудь дыру и не вылезать оттуда.

Невольно он попал в самую точку моих собственных сомнений, заставив меня вздрогнуть.

— Ты сам в это веришь? — спросил он меня, посерьёзнев.

— Для меня привычно серьёзно относиться к словам профессора, сэр, — вздохнул я, — однако опираться на это не имею права.

— Вот именно, — кивнул генерал, — с таким мышлением можно додуматься до любой ерунды. Например… — нахмурившись, он почесал лоб, а затем сказал: — В некоей альтернативе, жнецы и люди могут синтезироваться в одну новую расу. Для этого только нужно, чтобы они как можно дольше и сильнее повоевали друг с другом, чтобы жертв было больше.

Он выпучил глаза, приняв неожиданно глуповатый вид, и покрутил кистями, изображая, видимо, синтезированного жнецолюда.

Мы оба рассмеялись хорошей шутке генерала.

— Вы правы, сэр, — согласился с ним я, — не стоит слишком много времени уделять подобным сомнениям.

— Делай, что должен, и будь, что будет, — подытожил Хакманн.

— Вы правы, — кивнул я, задумавшись над простой, но очень верной формулой.

Вздохнув, генерал сел в кресло, скрестив пальцы рук на столе:

— Сергей, теперь поговорим серьёзно.

На моей памяти это был первый случай, когда генерал Хакманн обратился ко мне таким тоном.

— Слушаю, сэр, — кивнул я, выпрямляясь.

— Первое — ты прошёл очень сложное и нестандартное лечение, в успехе которого до сих не уверены врачи, поэтому ты пройдешь полный реабилитационный курс, рассчитанный на неделю, — начал говорить Хакманн. Он внимательно посмотрел мне в глаза, а затем добавил:

— По окончанию реабилитационного курса ты окажешься в отставке по состоянию здоровья, это второе. На этот раз отставка окончательная.

Я продолжал его слушать очень внимательно. Понаблюдав за моей реакцией, Хакманн усмехнулся и продолжил:

— Сейчас ты задашь мне свои вопросы — это третье. Можешь начинать.

— Какова цель отставки и моя задача, сэр? — спросил я у генерала.

— Тебе придётся послушать довольно длинную историю, — ответил Хакманн, — и вникнуть в текущую и перспективную политическую расстановку сил в Альянсе.

Диверсионная ячейка Цербер, Цитадель.