— Ты что говоришь? — я была ошарашена совершенно неожиданной ненавистью, которой повеяло от Кайдена.

— Я говорю правду, Шепард, — процедил Аленко, а потом, повернувшись и глядя в упор, добавил: — Но, возможно, ты не знаешь, что бросила не просто сержанта Уильямс, а беременную Эшли умирать за никому не нужный кусок Вермайра.

— Эшли была беременна? — оторопело пролепетала я.

— Да, Шепард, и мы успели неоднократно помечтать о том, каким будет наш малыш, — будто сплюнул Аленко, почти выкрикивая последние слова. — Мы перебрали множество имен; Эшли хотела назвать нашего сына в честь отца или деда.

— Кайден… — произнесла я, медленно отходя от шока.

— Я был согласен на любое имя, — чеканя буквы, сказал мне Аленко, прожигая меня своим взглядом.

— Прости, но там нельзя было поступить иначе, — оправдываясь, сказала я. Новость о беременности Эшли меня обескуражила. Когда они успели?

Аленко промолчал, а потом добавил:

— Неважно, забудь. Главное в том, что миссия завершена и оставаться в твоей команде я не намерен. Надеюсь, ты не собираешься мне препятствовать.

Пристально посмотрев на лейтенанта, я поняла, что контакт с ним безвозвратно потерян. Какого дьявола я должна оправдываться перед этим упрямцем? В той ситуации решение нужно было принимать за секунды, а промедление могло стоить не только жизни всем, включая весь экипаж Нормандии, но и выполнения основной задачи. Кто знал заранее, сколько гетов нападёт с намерением помешать установке тактического ядерного заряда? Как я могла это знать? И как я могла отдать приказ эвакуировать Уильямс, когда под угрозой оказалась конечная цель, а под рукой были только два бойца, не считая меня?

— Удачи тебе, лейтенант Аленко, — сухо сказала я, не глядя на Кайдена.

— Вам также, СПЕКТР, — кивнул он и ушёл, удаляясь стремительными шагами, оставляя в душе пустоту.

Несмотря на всю убедительность собственных доводов, мысль о том, что Эшли была беременна, продолжала сверлить моё сознание. Но ведь я не знала!

Я брела по Цитадели, особо не разглядывая, куда иду. Сквозь поток моих мыслей пробились голоса спорящих людей. Встряхнув головой, обнаружила, что нахожусь уже в другой части Президиума, а прямо передо мной молодая женщина и мужчина горячо спорили о ребёнке. Послушав минуту их разговор, я с трудом смогла отвлечься от собственных мыслей и понять, что они решают, предпринимать или нет какие-то особенные меры безопасности. В другой ситуации я бы вмешалась, но сейчас мне было не до них. Мысленно махнув на них рукой, я мрачно пошла дальше, пытаясь взять себя в руки.

Эшли была беременной! Если бы я знала, то запретила бы ей участие в боевой операции!

Отдых у меня получался весьма не расслабляющим. Нужно держаться подальше от таких отпусков, подумала я, вспоминая едва скрытую ненависть Аленко, шокирующие объяснения с Картер и незавершённые объяснения с Лиарой.

На душе было пасмурно, а впереди — полная неизвестность.

Задумчиво сжав кулак, я медленно разжала пальцы, пристально за этим наблюдая. Каждый имеет право на ошибку, и лейтенант Аленко в том числе. Надеюсь, он поймёт её со временем.

Прости меня, Эшли. Награды, которые я выбила тебе из Совета, не вернут тебя к жизни. Но я буду внимательнее к своей команде и приложу все усилия, чтобы не повторить своих ошибок в будущем, никогда не забывая о тебе.

Глава V ПРЕВОСХОДСТВО ЦЕРБЕРА

Генерал Хакманн, глава ВРА АС, Земля.

В кабинете, помимо генерала, находился полковник Волков. Оба военных сидели в расслабленных позах с несколько задумчивым видом.

— А где сейчас этот архив? — спросил полковник.

— Он хранится в специальном устройстве, вживленном в голову нашего оперативника в лабораториях «Экзо-Гени». Его имя Кайдзи Окуда, он довольно талантливый киберспец и хакер. Цербер пытался выйти на след архива, и они добрались до лаборатории, которую мы были вынуждены уничтожить, чтобы замести следы. Персонал погиб. Детали — в твоей «игле», — с горечью поведал генерал. В конце он сделал небольшое отступление: — Кстати, там же делали эти мерзкие пилюли для меня.

— Но при чем тут Цербер, сэр? — не понял полковник.

— Отвечу подробно. Цербер был задуман Конторой как особая структура контрразведки, работающая над улучшением возможностей человека, например, биотика, генетика, киберимплантация и прочее. Его руководителем был назначен опытный и умный офицер Джек Харпер, — начал терпеливо и подробно пояснять Хакманн. — И со временем Цербер стал быстро обрастать дополнительными функциями. Вначале он обзавёлся собственным силовым подразделением, потом начал вести оперативную работу в Галактике, всё это привело к тому, что туда стали переходить наиболее талантливые кадры из контрразведки.

Полковник продолжал внимательно слушать

— Опасаясь неконтролируемого роста Цербера, шеф Конторы Кайл Готвальд предложил схему, по которой Цербер должен был начать исполнять роль террористической организации. Таким образом, это «развязывало руки» Церберу с одной стороны, но также давало возможность Конторе делать карьеру на «списанных» сотрудниках Цербера, переставших представлять ценность по тем или иным причинам. Но на самом деле Готвальд обеспечивал себе возможность безнаказанно уничтожить Цербер в случае необходимости.

— Цинично, — покачал головой Волков.

— А как ты хотел, полковник, — ухмыльнулся Хакманн и добавил более серьёзным тоном: — В спецслужбах не место сантиментам: всё решает холодный расчёт.

— Понятно, — угрюмо кивнул полковник.

— Вряд ли, — хмыкнул Хакманн.

— До конца не пойму, наверное, никогда, — не стал отрицать полковник, — но кое-что ухватил.

— И что именно? — уточнил генерал.

— Специфика деятельности спецслужб диктует и определяет её методы, сэр, — ответил Волков. — То, что вы рассказываете, — последствия таких методов.

— Пожалуй, соглашусь с тобой, — подумав, произнёс Хакманн. — Причём неизвестно, что первично: методы порождают циников или циники выдумывают такие методы, хотя это вопрос второстепенный.

— Получив статус «террористической организации», Цербер мог открыто атаковать любую структуру, включая Корпорацию «Экзо-Гени». Именно поэтому поиск архива был поручен ему, не так ли? — спросил полковник, возвращая разговор в первоначальное русло.

— Да, — кивнул генерал, — но есть ещё один важный момент, который тебе не стоит упускать.

— Какой, сэр? — спросил Волков.

— Готвальд недооценил Харпера, предложив ему «стать террористом». Джек согласился, но воспользовался новым статусом в собственных целях. Используя обстоятельства, он перевербовал ключевой персонал лично на себя и начал собственную игру, — объяснил свои слова Хакманн. — В дальнейшем Готвальд был вынужден полагаться только на честное слово Харпера, так как официальные каналы были перекрыты, а неофициальные заблокировал Джек. Кайл бесился, но сделать ничего не мог, так как Призрак внешне соблюдал все правила игры.

— Значит, Готвальд хотел «сыграть» Харпера, а получил Призрака и потерял контроль над Цербером? — задумчиво уточнил полковник.

— Да, — кивнул генерал, — однако Кайл действительно отдал приказ Харперу лично штурмовать ментальную лабораторию «Экзо-Гени». При этом Джек не столько выполнял приказ, сколько охотился за архивом.

— Для чего был нужен архив Призраку? — спросил Волков.

— Архив содержит компромат с серьёзными доказательствами на всех высокопоставленных лиц, накопленный за годы работы Конторы. Грязные делишки всех и каждого, включая меня, Волков, — Хакманн набрал воздуха в грудь. — При обнародовании он завалит всю систему власти Альянса даже частичными сведениями о полулегальных финансовых мультитриллионых схемах через подставные лица и компании, которые будут восприняты всерьёз не просто обычными людьми, а любыми заинтересованными, которым не достался кусок пирога в текущем раскладе.

— Тогда не понимаю мотивов Кайла Готвальда, — с недоумением посмотрел на него полковник.