— Принято, — кивнул вспотевший капитан десантников.

На его глазах происходило нечто невероятное. Уже четыре часа пять групп десанта безуспешно пытались зажать и навязать бой согласно легенде учений одному диверсанту. Местность учений ограничивалась пятикилометровым квадратом, непреодолимые по легенде участки создавали замысловатый рисунок, который существенно облегчал им задачу, но диверсант всякий раз выскальзывал из сетей десанта и казался неуловимым.

— Сержант, проверить снаряжение, выдвигаемся, — скомандовал капитан.

— Слушаюсь, сэр! — козырнул его подчиненный и развернулся, начав подгонять солдат.

Простая поначалу задача начинала казаться невыполнимой. Диверсант, казалось, не уставал и был неутомимым, в то время как прошедшие суровую подготовку десантники находились на грани истощения.

Капитан уже понял, что имеет дело со спецурой, но даже у неё должны быть свои физические пределы, в то время как противостоящий им одиночка каждый раз, когда его с трудом всё-таки вынуждали, лёгко вступал в бой и успел одержать свыше десятка локальных побед. Каждое мини-сражение оканчивалось для «загонщиков» потерями.

Группа капитана в самом начале потеряла всех снайперов, когда диверсант дал себя обнаружить, и снайперы вышли на точки по классической схеме. Однако там оказалась закладка мин, на которой они тупо подорвались. Снайперы остались только у синих, и то не все. Теперь лидер пытался создать условия, при которых десантники навалятся практически всей численностью — а это свыше сотни человек, — и уложат, наконец, диверсанта.

Если бы не условия учений, капитан был бы уверен, что противник слышит все их переговоры и видит местоположение каждого, но он точно знал, что это не так. То, что опытных военных переигрывал, как детей, какой-то спецназовец изрядно бесило, однако капитану удавалось держать себя в руках.

У него был опыт работы против спецназа, и он знал, что они отнюдь не такие неуязвимые и непобедимые. Но тот, с кем они столкнулись сегодня, был сверхчеловеком.

— Внимание, Красный-Один, ситуация изменилась, приказываю срочным маршем организовать засаду в точке девятнадцать, как поняли? — неожиданно прозвучал голос лидера.

— Принято, — отозвался капитан, оценивая расстояние до цели.

— Сынок, у тебя не более четырех минут, ты меня понял? — вдруг перешёл на другой тон майор Томасон.

— Так точно! — встрепенулся капитан. Судя по всему, времени было в обрез.

— На точку девятнадцать, бегом, — скомандовал капитан, припустив во весь опор. Майор что-то явно придумал: скрытным перемещением до точки за четыре минуты не дойти — только бегом, причем достаточно резвым.

«Оставшиеся в живых», спохватившись, рванули за капитаном. Стиснув волю в кулак, десантники отогнали усталость и начали свой безумный марш-бросок. Пытаясь поначалу отслеживать местность, капитан понял, что не успевает, и тогда он рыкнул во весь голос:

— Не отставать! — И, сжав оружие покрепче, побежал что было сил. Тяжело топая, за ним бежали его люди. Они успели. Распределившись по точкам, спешно маскировались, успокаивая дыхание.

Лёжа в засаде, капитан с досадой выругался. Как, чёрт подери, этому говнюку удавалось водить за нос десантников, если по легенде у него были выведены из строя стелс-устройства, а десанту разрешалось использовать любые средства обнаружения? При таких обстоятельствах на участке полигона, образно говоря, от солдат было не продохнуться, чтобы не наткнуться на них. Тем не менее, им уже пришлось гоняться, долгое время неся одни потери.

Капитан искреннее надеялся, что задумка майора себя оправдает.

Едва он внутренне собрался, как с замиранием сердца заметил фигуру противника. Диверсант двигался резкими огромными скачками легко, словно прогуливаясь. При этом капитан понял, каким образом ему удавалось уходить от преследования: скорость противника была очень большой. Но как ему удавалось держать всё время такую скорость, или он вообще не устает?

— Лидер-один, объект обнаружен, — передал сведения капитан.

— Атакуйте, — мгновенно пришёл ответ майора.

— Вижу цель, — сообщил сержант, наводя прицел на диверсанта.

— Огонь, — скомандовал капитан, нажимая спусковой крючок. Воздух пронзил звук выстрелов. Но за долю секунды до начала команды диверсант будто уловил угрозу через воздух и умудрился уклониться в прыжке, отчего большая часть выстрелов прошла мимо.

— Цель ранена, — сообщила система.

— Лидер-один, цель поражена, преследую, — хладнокровно отрапортовал капитан, отправляя жестами своих бойцов в обход.

Он заметил, как диверсант высунулся на мгновение и не успел толком среагировать, как система сообщила о новых потерях. Зарычав от ярости, он бросился вперед и резко сменил траекторию, уходя перекатом в лужу грязи. Над ним пролетела короткая очередь, которая рассекла бы капитана. Сзади поднялся пулеметчик, отправляя в сторону вероятного противника массив выстрелов подавляющего огня. Полетели гранаты. Незадолго до их падения капитан рванул вперёд и успел броситься на землю до того, как они разорвались.

Он рисковал попасть под дружественный огонь, однако злость заглушила остатки осторожности. Всё, что он хотел, — это добраться до диверсанта и придушить его собственными руками.

Солдаты умело двигались вперед, но продолжали нести потери. Диверсант менял позиции, будто мог резво ползать со скоростью, какой нормальные люди бегают трусцой. Впрочем, капитан уже ничему не удивлялся. Самое главное — нельзя дать ему оторваться.

Когда в группе остался только капитан со своим сержантом, зазвучали новые выстрелы: в бой вступили «жёлтые», обошедшие диверсанта. Гранаты сержанта стали рваться в непосредственной близости от капитана, и система симулировала контузию. Расплачиваясь краткосрочной потерей ориентации, капитан тряхнул головой. Чисто по наитию он выставил оружие в направлении, где диверсант появиться не мог, и почти угадал. Диверсант появился в ожидаемом направлении, но не на земле. Он возник на приличной высоте на дереве и стремительным прыжком перемахнул на соседнее. Вскинув штурмовую винтовку, капитан запоздало пустил очередь, поняв, что промахнулся, не успев на какие-то доли секунды.

Но самое главное — цели не удалось скрыться от десантников. Сходу вступили в бой подошедшие синие и чёрные. Ловушка майора захлопнулась.

Учебные пули не могли пробить броню, но задорно секли ветки, листву и кустарник.

Попался, злорадно подумал капитан. В тот же момент диверсант показался вновь, будто откликаясь на мысли офицера. Невероятным кульбитом перекувыркнувшись в воздухе, он рванул к капитану, а затем бросился зигзагами на прорыв через него. Он, видимо, растратил боезапас или не имел времени на перезарядку, поэтому собирался проходить капитана врукопашную.

Капитан попробовал приподняться, однако был вынужден упасть ничком из-за дружественного огня, от которого диверсанту чудом удавалось уходить. Только на близком расстоянии капитан сумел оценить, насколько быстро тот передвигался. Пустив остаток заряда в очередь наперерез, капитан вынудил диверсанта отпрянуть и потерять драгоценные мгновения, и, бросив бесполезную уже винтовку, он выхватил штурмовой нож и кинулся навстречу. Они сблизились очень быстро, и резкий вспарывающий удар, который должен был настигнуть диверсанта, закончился сообщением системы, что капитан убит. Заблокировавшие сервоприводы вынудили ошеломленного капитана упасть в траву. Одно спустя несколько секунд его «смерть» была вознаграждена сообщением системы, что «цель уничтожена».

Зло усмехнувшись, он встал и обернулся, увидев, как «диверсант», сидя в нескольких десятках метров от него, устало скидывает шлем, и по его плечам опадает грива роскошных волос. Местность заполнили «живые» и «мёртвые» десантники, с восторгом пялящиеся на своего бывшего противника, а точнее, противницу, имеющую гибкую и изящную фигуру, что не сумела скрыть даже тяжелая броня Цербера.

«Время четыре часа, двадцать шесть минут, сорок две секунды. Потери — пятьдесят восемь человек», — ознакомился с итогами учения капитан. Если бы эту девчушку прикрывала ещё одна такая, то у нас не было бы ни единого шанса против такой пары. Кто она такая, с изумлением думал капитан, почёсывая затылок.