Он посмотрел туда, где мужчина создавал шумиху. Это могло быть опасно.

– Попросите их уйти, – сказал мужчина, его лицо покраснело. – Пока моей матери делают процедуры, я не собираюсь смотреть эту порнографию.

Йен прищурился.

Он реально рассердился.

Женщина встала и разгладила свою очень благоразумную блузку.

– Я им объясню, что это оскорбительно.

– Нет здесь ничего оскорбительного, – сказала пожилая дама, которая сидела возле двери. Она указала тростью на недовольного мужчину. – Они заботятся о своих малышах. А это просто грустный старый скряга, который никогда раньше не видел грудь. Если вам не нравится, не смотрите.

– Они должны пойти в уборную, так делают все порядочные женщины, – не отступал мудак.

– Да, потому что там им будет очень удобно кормить малышей, сидя на сиденье унитаза. Это же чертова больница! – Элли затошнило от лицемерия. – Все пропагандируют кормление грудью, а сами не создают условия для удобства матерей.

Она поняла, что все смотрят на нее. Эрик с ребятами были у Мэйкона, но семья Майлза сидела здесь, и все взгляды были прикованы к ней. За исключением младенцев. Они были заняты.

– Не вмешивайтесь, мисс, – сказал мужчина. – У меня есть права, и я не должен смотреть на женщин, бегающих вокруг и показывающих свои сиськи, как в фильме "Обезумевшие девочки".

– Серьезно? Вот "Обезумевшие девочки", придурок, – она задрала футболку на мгновение и показала ему грудь. Элли сняла лифчик накануне вечером. И у нее не было возможности надеть его из-за Мэйкона и его брата.

Мужчина ахнул, а затем практически выбежал из комнаты.

Волонтер вздохнул с облегчением.

– О, слава Богу. Этот большой парень пугает меня до чертиков. Я думал, что он подойдет сюда, поэтому уже хотел убежать и спрятаться в уборной. Мне не платят, чтобы такое разруливать.

Элли поправила футболку. Сверкнуть своими буферами на глазах у друзей и семьи Мэйкона. Ну и ну.

Она оглянулась и вместо ужаса на лицах увидела широкие улыбки и поднятые вверх большие пальцы.

– О, мой Бог. Я не могу поверить, что ты сделала это, – Дина смеялась до слез.

– У тебя очень красивая грудь, молодая леди, – чопорно заметила женщина с тростью, – если ты хочешь сохранить ее такой, ты должна носить бюстгальтер. У моей бедной сестры грудь по полу волочится, потому что она никогда не носила лифчик.

Элли почувствовала руку на своем плече и повернулась, молясь, чтобы это была не местная служба безопасности. Но это был улыбающийся брат Мэйкона.

– О, тебе не поздоровится. Но я думаю, ты попала в точку, – он привлек ее в объятия. – Я уже поблагодарил тебя за спасение моего брата?

Она на секунду замешкалась и обняла его в ответ. Элли скучала по этому, скучала по всем, кто был рад видеть ее, кто любил ее. Даже последние несколько месяцев с матерью она чувствовала себя больше сиделкой, а не любимой дочерью.

– Нет проблем.

Он провел ее в зал ожидания и стал со всеми знакомить.

Элли и не представляла, что сверкание грудью могло положить начало знакомству.

Мэйкон закончил торт с легким взмахом руки. Темный шоколад с глазурью ганаш. Он будет подан с домашним ванильным мороженым, которого, он надеялся, все-таки хватит. Элли доказала свою любовь к мороженому. Она наблюдала, как он делал его, используя жидкий азот, и от удивления распахнула глаза, когда повалил дым.

Дверь на кухню приоткрылась. Вошла Элли в потертых джинсах и в одной из своих футболок, которые, как ей всегда казалось, обтягивали грудь во всех нужных местах. Девушка широко раскрыла глаза, когда увидела, что творилось в комнате. В ней с трудом можно было пройти.

– В этой комнате полно детей. Они повсюду.

– Да, а через двадцать минут здесь будет полно какашек.

Его гостиная использовалась сегодня в качестве детской. Вот почему эта "банда" находилась в гостевом доме Адама. У него была большая игровая комната для взрослых и он был единственным, у кого был гостевой дом, чтобы оставить там детей.

– Они под присмотром, поэтому все должно быть хорошо, – Элли остановилась, чтобы полюбоваться тортом. – Красиво. Ты должен научить меня делать розы.

– Обязательно. Я буду делать торт для юбилея на следующей неделе. Можешь помочь мне, – он начал учить Элли некоторым тонкостям своей работы. Она, казалось, была очарована тем, как Майлз украшал торты. Он учил ее искусству декорирования с использованием кондитерского мешка. Мэйкон также начал думать о серьезных отношениях. Он больше не сомневался в том, что она останется здесь и на следующей неделе.

– Да уж, слава Богу, что дети под присмотром.

Элли усмехнулась.

– Не хочешь убирать после них беспорядок, да? Так кто же эти две девушки, которые присматривают за ними?

– Они сестры доктора Дейли. Милые дамы. Лорел и Лиза.

– И они сидят с детьми?

– Они… В общем, они что-то типа нянечек. Они зарабатывают деньги таким способом.

Майлз бы объяснил, что молодые женщины проходили подготовку для сабов в "Санктуме" – клубе Большого Тага. Ну, это был клуб… "Пока его не взорвал сраный предатель, внутренности которого нужно было перемолоть в пыль и засунуть в задний проход без смазки", – слова Тага, а не Мэйкона. Судя по всему, тот парень был мертв, но Мэйкон не был уверен, что это бы остановило Большого Тага. Если тот думал, что труп заслуживает наказания, он бы наказал и его. А новый клуб еще строился.

– Серьезно? Одна из них говорила о работе в юридической фирме. Она сказала, что быть няней было не тяжело, потому что хоть ей и пришлось бороться с дерьмом целый день, но, по крайней мере, дети оказались милыми. А когда нам нужно выносить торт? А что насчет закуски? Мне нужно будет в большом доме подогреть ее?

Придется пойти в большой дом, так как здесь не было абсолютно ничего "горяченького". Ничего. Никаких поцелуев. Никаких обнимашек. Пять дней она нянчилась с ним, чтобы убедиться, что он питался здоровой пищей и выпивал достаточное количество воды. Элли заставила Мэйкона оставаться в постели весь первый день и не давала ему работать. Девушка загнала его на физиотерапию, а потом грызла терапевта, чтобы тот не перестарался со своими процедурами.

Ни разу она не поцеловала его и даже не намекнула, что хотела бы, чтобы Майлз поцеловал ее. Они вместе обедали, вместе смотрели телевизор и вместе готовили.

Они были, словно соседи по комнате.

– Не беспокойся об этом. Адам приготовит закуски, а Серена салаты. Это всего лишь маленький шведский стол.

– Маленький? Он великолепен. Я не могу дождаться, чтобы увидеть его. Ты думаешь, они будут возражать, если я украду тарелочку? Я обещаю спрятаться на кухне. Мы же получили униформу в ресторане. Ну, там, черные брюки, белая рубашка. Это может пригодиться.

– Ты туда не пойдешь.

Он думал об этом в первый день. Майлз мог бы взять ее в клуб и понаблюдать за ней. Он бы посмотрел, заинтересовало ли ее что-нибудь. Конечно, это было бы возможным, если бы они, хоть как-то, продвинулись в отношениях к этому моменту. Теперь, когда он понял, что она просто ищет место, где остаться пожить и немного дружеской поддержки, мужчина решил, что наблюдать вместе с ней за его друзьями, которые занимались сексом, стало бы ошибкой.

Боже, он хотел трахнуть ее в самых извращенных формах. Нахождение рядом с ней на протяжении нескольких дней убивало его. Элли носила шорты и майку, вместо пижамы, выходила из своей комнаты утром со спутавшимися волосами и сонными глазами; он протягивал ей чашку кофе, а сам же мог думать только о сосках. Пока она не поворачивалась спиной. Тогда мужчина начинал думать и о ее заднице тоже.

Элли требовалось две чашки крепкого кофе, чтобы прийти в рабочее состояние по утрам. Ей особенно понравилась смесь "Суматра". Мэйкон не стал говорить ей, что экспериментировал и изменял смесь, пока не нашел ту, от которой Элли вздыхала и облизывала губы.