— Шторм… — шепчу я, целуя его в шею. Она пахнет так хорошо. Им самим и свежим потом.

На его напряжённой головке, по которой я кружу большим пальцем, выступает первая капля.

Внезапно Шторм отворачивается и убирает мою руку.

— Марк, я не могу притворяться, что ничего не произошло.

Моё сердце делает скачок.

— Давай забудем об этом на одну ночь. — Я снова забираюсь рукой ему в шорты, чтобы дрочить его сильнее. Я хочу, чтобы он перестал думать, я жажду его. — Я хочу тебя.

— Ты меня хочешь? — его голос похож на рычание.

Он садится на кровати и отталкивает меня, а затем разворачивает, укладывает на живот и стаскивает с меня шорты.

Что его вдруг так разозлило? Что я сделал не так?

Я нервно оглядываюсь через плечо. Шторм облизывает свои пальцы, его взгляд устремлён на меня. В слабом свете я различаю морщины у него между бровей.

Он проводит мокрыми пальцами у меня между ягодиц и наваливается на меня. Его твёрдый ствол давит на мой вход.

— Ты хочешь этого? — рычит Шторм. — На самом деле?

«Нет, не так, это неправильно» — крутится у меня в голове. «Но а если таким образом я смогу его вернуть?»

«Нет, не так, Марк, не так! Что ты делаешь? Не позволяй этого!»

Он причинит мне боль, но я остаюсь лежать неподвижно, и только моё сердце бьётся, как сумасшедшее. Я действительно готов пожертвовать собой?

Хотя мне страшно, эрекция не спадает. Может быть потому, что я слишком долго воздерживался от секса? Или потому, что я доверяю Шторму? Я больше не узнаю его. Он изменился.

— Хочешь, чтобы тебя хорошенько оттрахали, да? — Шторм говорит всё громче и громче и давит на меня всё сильнее, но он всё ещё не во мне.

Он хочет взять меня, жёстко и грубо.

Боже, не так я представлял себе свой первый раз.

Меня обуревают сомнения. С одной стороны, мне нравится, как он крепко держит меня за бёдра; заводит, как он трётся всей длиной члена у меня между ягодиц… но это неправильно. Не так.

Внезапно Шторм отступает.

— Ты и правда позволил бы мне… — его голос срывается, он выпрыгивает из кровати и, не включая свет, одевается.

Я сажусь на кровати и натягиваю на себя простыню, прикрывая эрекцию.

— Куда ты собрался?

Не говоря ни слова, Шторм выходит из комнаты.

Сначала я думаю побежать за ним, но это только ухудшило бы ситуацию. Я был слишком напористым и всё испортил.

В расстройстве, я бью кулаком по матрасу и утыкаюсь лицом в подушку Шторма, на которой ещё остались его запах и тепло.

Я судорожно вздыхаю и крепко обхватываю рукой член. Мне нужно всего несколько движений, затем я хватаю свои шорты, которые валяются в ногах, и кончаю в них.

Но оргазм не даёт облегчения. Глубоко в груди остаётся жгучая боль. Она стала даже сильнее.

Если бы я только не был таким беспечным в Уайт-Сити. Тогда Шторм не застукал бы меня, мне не пришлось бы бежать, его бы не подстрелили… Между нами всё было бы в порядке.

* * *

Говорят, время лечит, но в отношении Шторма, я в этом не уверен. Я почти не вижу его. Словно он намеренно уходит, как только у меня заканчивается смена в больнице. Или спит, повернувшись ко мне спиной. В общем, он много спит, почти не разговаривает, выказывает пренебрежение и постоянно гуляет. Всегда один.

Физически мы тоже больше не сближались.

«Я задыхаюсь в этой клетушке», — часто говорит Шторм, и я не могу его в этом винить. Я тоже не чувствую себя хорошо в крошечной, тесной комнатке и жду не дождусь, когда у нас будет отдельный дом. Осталось два дня, и мы сможем переехать. Я уже начал красить стены. Не в белый, а в красный, синий, оранжевый… Я хочу, чтобы моя жизнь была яркой.

Поскольку я часто провожу вечера один, заняться мне нечем, если только мэр Форстер или Джекс не просят решить какой-нибудь технический вопрос. Я установил стабильную радиосвязь с Уайт-Сити и показал Соне, как разорвать связь шаттлов со спутниками. Воин по имени Рок даёт желающим уроки пилотирования. Жизнь идёт своим чередом, только у меня со Штормом дело не движется. Я хочу дать ему нормальную жизнь. Сам он ничего для этого не предпринимает, даже отказался от работы, которую предложил мэр. На первых порах Шторм мог бы помогать мне в библиотеке, сканируя документы и книги, чтобы донести знания до жителей Уайт-Сити. Я с удовольствием работал бы с ним вместе. Вероятно, поэтому он и отказался. Но Форстер сделал ему ещё одно предложение: как только Шторм поправится физически, он сможет помочь в устроительстве ярмарки. Совет города планирует большой праздник: год, как был свержен режим.

Если бы я не разговаривал с Самантой, наверное, сошёл бы с ума. Она единственная, с кем я делюсь мыслями.

Во время обеденного перерыва мы сидим в нашем маленьком кабинете и пьём кофе. Очень редкий товар в Резуре, по крайней мере, так было до падения режима, когда я держался на отваре солода, который можно было купить в городе. Однако у Саманты был тайный запас кофе — Джекс нашёл его в шаттле, на котором они сбежали с плантаций сахарного тростника. Напиток спасал её, когда выдавались особенно трудные ночи, как и меня, когда я боролся за жизнь Шторма.

Саманта делает большой глоток и от удовольствия закрывает глаза:

— Нет ничего лучше приличной дозы кофеина.

После падения стен и начала торговли между Уайт-Сити и Резуром в Аутленд проникла роскошь. Теперь достать кофе легче.

— Если бы не угрызения совести, — добавляет она.

Саманта рассказала мне, как эксплуатировали на плантациях рабов и как к ним там относились. Теперь туда будут нанимать добровольцев за достойную плату.

— Угрызения совести не особенно мучили людей и перед взрывом бомбы, хотя уже тогда на полях царили катастрофические условия. — Я прочитал об этом в одной книге.

Саманта крутит чашку в руках и бормочет:

— Почему история постоянно должна повторяться? — Затем она смотрит на меня с улыбкой: — Что делает Шторм? Он принял предложенную мэром работу?

Я мотаю головой.

— А чем тогда он занимается?

— Я знаю лишь, что по утрам он исчезает и зачастую возвращается только поздно вечером, — рассказываю я ей. — Я понятия не имею, где он торчит целый день. Но на деньги, которые я ему дал, он купил себе ножи. Я беспокоюсь.

Саманта ставит свою чашку на стопку документов.

— Дай ему ещё немного времени. Сначала он должен всё осмыслить. Тяжёлая операция, свержение режима… — Сэм откидывается на спинку стула и складывает руки на груди. — Энн видела его. Мы разговорились несколько минут назад, когда я отдавала ей мазь для вывихнутой ноги.

Энн — весёлая и всеми любимая жительница Резура, которая, помимо всего прочего, распределяет свободные дома, поэтому я её знаю.

— Где она его видела?

По взгляду Сэм я понимаю, что новости меня не обрадуют.

— Шторм часто бродит среди руин и охотится на гремучих змей. Одним метким броском он отрубает им головы. А потом продаёт кожу и мясо. Он уже успел заработать себе прозвище Змеелов.

— Я слышу об этом впервые, — говорю я тихо, уставившись в свою пустую кружку. — Он не рассказывает мне, чем занимается.

Сэм ободряюще улыбается мне.

— Я не недовольна тем, что он взялся на себя борьбу со змеиным бедствием. Каждый год укусы уносят множество жизней. Но он связался не с теми людьми. На окраинах города полно отребья.

— Его видели на окраинах города?

Мне известно, что этой зоны лучше избегать. Там слишком много диких животных и… посторонних.

Саманта наклоняется вперёд и сжимает мою руку:

— То, что я тебе сейчас скажу, останется между нами, да?

Я сглатываю. Что ещё?

— Конечно.

— Когда ушла Энн, ко мне ненадолго заходил Джекс. Мэр сказал ему, что если Шторм наконец не придёт в себя, то окажется в тюрьме. Совет города тоже заметил, что Шторм запасся ножами и не хочет вливаться в общество. Работа в библиотеке была бы для него идеальной для начала. Среди людей пошла молва, что по Резуру расхаживает психически неуравновешенный Воин, который поддерживает связь с наркоманами и головорезами. Форстер опасается, Шторм может пуститься во все тяжкие.

Тяжело дыша, я закрываю глаза, в желудке горит горячий кофе.

— Я уже не знаю, что мне делать, Сэм. Я не могу до него достучаться.

— Мы все переживаем за него, но я вижу, как тебя это разъедает. Может, ему стоит пройти курс терапии?

— Мне надо запереть его и насильно накачать психотропным. Я предлагал ему таблетки, но он отказывается от медикаментов из Уайт-Сити. — Я мотаю головой и вскакиваю на ноги. Без этих лекарств, чёрт возьми, он был бы уже мёртв! — Я никогда не сделаю этого с ним.

Саманта встаёт рядом со мной:

— Я знаю, и не говорю о таких решительных мерах. Зайди в магазинчик Тима. Доктор Никсон говорит, у него есть растительные антидепрессанты. Может, их Шторм станет принимать?

— Прости, я не хотел набрасываться на тебя.

Я обнимаю Саманту и зарываюсь носом ей в волосы. Её запах и её близость напоминают мне о том, что между нами было. Между нами всегда будет особая связь, и я очень этому рад. Но моё сердце принадлежит Шторму. Всё ещё. Только вот как долго это продлится?

— Я зайду к Тиму, — решительно говорю я. — И я беру на себя полную ответственность за Шторма. — Не хочется думать о том, что произойдёт, если его состояние не изменится, но благодаря Сэм, мне снова есть за что цепляться.

* * *

Я задумчиво кручу между пальцами коричневый флакончик. Я купил эти таблетки у Тима. Они содержат зверобой в высокой дозировке. Тим сказал, что ещё древние римляне использовали его как лекарство. Думаю, мне нужно больше заниматься фитотерапией. Похоже, это очень интересная область медицины.

Весь вечер я сижу в комнате и жду Шторма. Он приходит один раз в день, чтобы переодеться или взять что-нибудь из своих вещей. Куда он их относит? Неужели, он живёт с кем-то другим?

Прошлой ночью домой он не пришёл. Может быть, чтобы мне не мешало то, как беспокойно он спит? Как он стонет и от чего-то отбивается? Однажды он даже случайно слегка ударил меня в подбородок, проснулся от этого и скрылся в ночи.