С восходом на небосклон Луны они собрались с духом и побежали вдоль шоссе. Где можно было, срезали через лес. По пути шугнули одичавшую дворнягу, и всякую полевую мелочь, называемую мышами, гоняли.

Оба галопировали, словно две породистые лошади. Их движения были синхронны, и сердца бились в унисон. Мятникову переполняло счастье, а Билл старался не потерять медаль героя.

К утру они прибыли в запретную зону аэропорта «Шереметьево», просто подлезли под бетонный забор и немного полежали в свежей траве, отдыхая от ночного марафона.

– Хорошо быть человеком, – вдруг опять проговорил Билл.

– С чего ты взял? – удивилась Мятникова.

– Потому что человек вручает собакам медаль, а не собака человеку… Потому что человек ездит на поезде, а не поезд на человеке, потому что крысу держат в вольере люди, а не крысы людей…

Логика Билла была по-своему железной. Но сейчас Лиля не хотела предаваться грустным мыслям. А потому она встала на задние лапы, указывая другу на взлетающие самолеты, и говорила, захлебываясь:

– Это я тебе вручила медаль! Это нас вез поезд, и сейчас мы полетим на самолете в твою Америку!.. Мы как люди!.. Мы лучше людей!

– Правда?

– Ну, конечно!

Ему почти передалось энергетическое состояние подруги, он смотрел в небо на взлетающие и опускающиеся самолеты, и, как Мятникова, тоже взбрыкивал задом, напоминая лошадку.

– Где наш самолет? – поинтересовался крыс. – Покажи мне его!

– Вон он! – Мятникова встала на задние лапы и повернула нос в направлении огромного «Боинга». – Ты видишь?

– Вижу, – подтвердил Билл.

– Это флаг твоей страны на его хвосте! Звездно-полосатый!..

– А что такое флаг?

Она на секунду задумалась и ответила совсем ему непонятное:

– Это символ совокупности достижений твоей страны! Когда достижений много, ты флаг уважаешь, когда мало…

– Съедаешь…

– Приготовься! Видишь тележку с чемоданами?

– Этот такие квадратные предметы?

– Прямоугольные…

– Вижу… Когда я был еще маленький, меня учили отличать квадраты от кружков. Моя сообразительность поражала людей!

– Перестань хвастать! – прикрикнула Лиля. – Сейчас мы побежим к тележке! Когда мы заберемся в нее, необходимо прогрызть дыру в любом чемодане и залезть в него. Спрятаться!

– А зачем? – не понял Билл.

– Затем, – пояснила Мятникова. – Затем, что эти чемоданы погрузят на самолет, который полетит в твою страну…

– А-а-а! – въехал Билл. – Это ты здорово придумала!

– Сейчас, тучка прикроет солнце.

Она смотрела на светило, щуря глаза, а когда большая черная непогода заслонила его, прокричала:

– Вперед, мой славный рыцарь!

И опять они побежали в слаженном порыве. И им все удалось. Билл в мгновение распорол резцом саквояж крокодиловой кожи и запрятал свое тело в пахучих шмотках. Мятниковой достался пластиковый кофр, в который она, впрочем, как и ее друг, проникла запросто.

Тележка стояла, и Мятникова не знала, когда она тронется. Но ей было приятно лежать в человеческих вещах и думать о новой жизни, о новых крысятах, которых она непременно воспитает по-человечески – добрыми, любящими родителей детьми. Она даже немного задремала, так ей было спокойно, а проснулась, когда тележку качнуло, и она поехала, поскрипывая несмазанной сцепкой.

А потом рабочие кидали чемоданы в нутро самолета. Вскоре дверь грузового отделения захлопнулась и, выбравшись из кофра, Мятникова позвала:

– Билл!..

– Я здесь…

– У нас получилось! – радовалась Мятникова.

– Мы что, уже летим?

– Пока нет, но уже скоро! Запустят двигатели, но ты не бойся шума, так положено!..

– Я ничего не боюсь! – опять прихвастнул Билл. – Ты ведь знаешь, я служил в специальном подразделении! Повернись задом!

Она решила ему не отказывать, и на несколько мгновений соития ей даже показалось, что она получила удовольствие, как моральное, так и физическое. Он хотел было победно завершить дело производителя, как взревели неожиданно самолетные двигатели. Напуганный герой отпрыгнул от Лили, так и не запустив в ее лоно свое горячее семя.

– Не бойся! – прокричала она. – Мы взлетаем!

Мятникова почувствовала, как самолет вырулил на взлетную площадку, услышала характерное для взлета завывание и взялась коготками за какую-то веревку.

– Держись!

Билл просто нырнул в свой крокодиловый саквояж и на нервной почве съел в нем зубную пасту вместе со щеткой, а также надкусил бумажник с денежными купюрами и пластиковыми картами.

Наконец, они взлетели, и двигатели стали работать тише.

– Ты слышишь меня? – спросила Мятникова.

– Слышу, – ответил Билл. – Теперь-то мы, наконец, летим?

– Летим, – ответила она просто.

– Хорошо.

Он появился из саквояжа с перепачканной «колгейтом» мордой, а она вытащила из кофра теплый плед из ангоры. Увидела своего героя и рассмеялась. Разложила плед, и они легли рядом. Легли и заснули, так как предыдущий день был тяжек для них обоих.

Проснулась она совсем счастливой. Размеренно гудели двигатели «Боинга», все фантазии и надежды осуществились даже во сне, а потому Лиля просто лежала с закрытыми глазами и думала о себе, как о Лиле Брик, а о Билле, как о Маяковском… Маяковский тоже бывал в Америке…

Все ее романтические мечтания сопровождал привычный звук обрабатываемого металла. Так обычно точил свои зубы толстый крыс… А ведь он мог перегрызть титан… Сильное, необыкновенное животное!..

Она неожиданно ужаснулась этому звуку, открыла глаза и вскочила на лапы. Огляделась, ища Билла.

Медалист как раз заканчивал с очередной связкой проводки. Металлическая крошка так и летела в разные стороны.

– Что ты делаешь! – закричала она.

– А что такое? – не отрываясь, поинтересовался он. – Дело обычное, точу зубы… Больно металл мягок…

– Немедленно перестань! Это же самолет, и ты нас погубишь! Наши мечты!..

Но было уже поздно. Билл превратил в металлическую труху несколько метров проводов, и пилоты в кабине гигантской машины потеряли не только связь с землей, но и управление самолетом. Рули отказали, и весь экипаж сидел с открытыми ртами, понимая, что если не произойдет чуда, то через несколько минут самолет сорвется с курса, и тогда…

Чуда не произошло. Умная машина, чьи мозги обескровил Билл своими гигиеническими процедурами, несколько раз клюнула пространство, а потом сорвалась в штопор.

– Как тихо! – с удовлетворением оценил Билл.

А потом его и Мятникову охватила невесомость. Кишки похолодели и словно поплыли отдельно от тел.

– Мы гибнем! – проговорила Лиля.

– Чегой-то?

– Мы падаем!..

– Куда? – удивлено поинтересовался он.

– На землю!

– В мою страну?

За бортом «Боинга» нарастал ужасающий свист, и, казалось, были слышны крики и предсмертные вопли людей.

– Ты сгрыз что-то важное, и теперь самолет падает! – пыталась объяснить объятая ужасом Мятникова.

– Я всегда делаю то, что важно!

– Сейчас ты сделал самое важное в своей жизни! Через несколько мгновений мы умрем!

– Я – здоров. У меня прекрасное самочувствие и отличная живучесть!

– Идиот! – успела проговорить она и потеряла возможность мыслить.

А потом удар!

«Боинг», захлебываясь, развалился на три части и пошел ко дну Атлантического океана.

К этому моменту на борту самолета не осталось ни одного живого человека, лишь две гигантские крысы выдержали перегрузки и теперь, задержав дыхание, мощно работая лапами, пытались вынырнуть на поверхность.

Мятникова первая выскочила на океанский простор и хватала, хватала воздух зубастой пастью, стараясь успокоить сердце, которое, казалось, готово было лопнуть.

Он вынырнул на поверхность минутой позже. Дышал спокойно, видимо, ему, действительно, всунули в голову какой-то чип.

– Это Америка? – поинтересовался Билл.

– Ага, – подтвердила она со злостью.

– А где земля? Ты говорила, что мы падаем на землю!..

– Я ошиблась… Под нами целый километр воды, а до Америки их уж точно пара тысяч.