– Сто дохлых китов в зубы! А я уж думал, что вы получили трагическое известие, такими слезами ты нас встретила, – сказал он. – Я всегда говорил Томеку, что не надо оплакивать друзей, если не присутствовал при их смерти.

– А я так надеялась, что мы застанем Смугу дома, – тихо сказала Салли.

– Ну, раз мы его здесь не застали, значит надо подумать о мерах его спасения, – ответил Томек. – Опыта у Смуги не занимать. Погибнуть так, ни за что ни про что он не мог!

– Он пропал шесть месяцев и девять дней тому назад… Разве можно еще надеяться на что-нибудь? – с печалью в голосе спросила Наташа.

– И он, и мы, бывали в худших переделках, – ответил Новицкий. – Смуга уже не раз пропадал без вести, а потом появлялся как ни в чем не бывало.

– Я так рада, что вы уже здесь, – тихо сказала Наташа. Я считала дни и часы… Как только мы сюда приехали, я никак не могла отделаться от чувства опасения за судьбу Смуги и постоянно дрожу за жизнь Збышека. Он еще такой неопытный, а хочет во всем подражать тебе, Томек, и Смуге. Но где же ему равняться с вами.

– Садись и рассказывай все, с самого начала, – потребовал капитан Новицкий. – Пока те, двое, придут мы уже разберемся в положении, да и тебе полегчает на сердце.

– Я с первого дня боялась, – начала Наташа рассказ. – Смуга человек храбрый до сумасшествия, прямо таки играет со смертью. А здесь происходят ужасные вещи. Каучуковая лихорадка высвободила у людей самые низменные инстинкты. Все грызутся между собой, как волки.

– Я не верю, чтобы стремление к богатству могло когда-нибудь нарушить благоразумие Смуги, – решительно возразил Томек.

– Да, Смуга был, пожалуй, здесь единственным честным человеком, – порывисто сказала Наташа. – Он ненавидел насилие и зло, боролся с ними. Но, что он мог сделать один, против шайки подлецов?

– А этот его компаньон, Никсон, тоже принадлежит к этой шайке? – спросил Новицкий.

– Никсон?.. Ах, что вы, нет, ничего плохого не могу сказать о нем. Он опечален тем, что пропал Смуга, доброжелательно относится ко мне и Збышеку… Но почему он не послушался совета Смуги? Если бы он отозвал своего племянника с берегов Путумайо, парень жил бы до сих пор.

– Наверное совесть мучает Никсона. Но что случилось, то случилось, ничего не поделаешь, – нравоучительно заявил Новицкий. – Говори дальше!

– Смуга вскоре снискал себе большое уважение среди обитателей Манауса. Его здесь боялись все, не исключая Педро Альвареса, самого отчаянного врага Никсона. Они боялись, потому что Смуга умел молниеносно доставать револьвер и… никогда не стрелял мимо.

– Значит, были и трупы? – заметил Новицкий.

– Во время нескольких схваток в лагерях сборщиков каучука были жертвы. В Манаусе Смуга только обезвреживал бандитов. Но этого было достаточно, чтобы они боялись его, как огня. Но ведь в любой момент можно встретиться с еще лучшим стрелком. Вы не можете себе представить, как этот необыкновенный мужчина импонировал Збышеку!

– Ничуть не удивляюсь. С первого знакомства со Смугой я тоже стремился во всем подражать ему, – сказал Томек.

– И благодаря этому ты стал прекрасным стрелком, опытным, умным и рассудительным мужчиной, – сказал Новицкий. – Я сам пойду за Смугой в огонь и воду!

– Я тоже! Сделала бы все, что он потребовал бы от меня! – горячо заверила Наташа. – Поэтому я боялась не только за нас, но и за него, ведь он рисковал за нас троих. Но ни я, ни Збышек, не могли равняться с ним. Кроме того, я боюсь этой Амазонии.

– Да, жизнь в тропических странах не так легка, как думают некоторые европейцы, – заметил Томек.

– В водах здесь полно кровожадных созданий, на земле любой кусочек кишит разного рода насекомыми, и даже дома, ложась спать надо заглядывать под одеяло, не спряталась ли там, случайно, какая-нибудь гадость, – жаловалась Наташа. – Это ужасный город! Из-за любого дома выглядывают джунгли, а люди в нем хуже всяких бестий. Проклятый каучук убил в них совесть.

– Нет, это не каучук, а жадность делает людей хуже животных, – возразил Томек.

– Верно, верно, ты прав, браток, люди бывают хуже шакалов, – согласился Новицкий. – Но, пожалуй, не все так плохо, как ты говоришь, Наташа. Ты впечатлительная женщина. Такие дела как здесь, происходили на Аляске и в Клондайке во время золотой лихорадки, да и в других местах тоже. Несмотря на это, всякое беззаконие всегда приходит к концу, а такие люди как Смуга помогают навести должный порядок.

– Вы это прекрасно сказали, капитан, – восхищенно воскликнул Томек.

– С нами Наташа безусловно воспрянет духом. Тогда она иными глазами посмотрит на мир.

Наташа с изумлением взглянула на друзей, потом вспылила:

– Уж я посмотрю, что вы скажете, когда познакомитесь с Педро Альваресом. У этого человека нет ни стыда, ни совести.

Опечаленная Салли повеселела и воскликнула:

– Томми уже успел расквасить нос твоему Альваресу на пароходе. А капитан обуздал индейца, который сопутствовал Альваресу.

– Неужели?! – изумилась Наташа.

– Да, да, Альварес и его дружок получили свое, – весело продолжала Салли. – Мои парни никого не боятся. Увидишь, теперь дела пойдут по другому. Это Альваресу надо бояться, а не нам!

На лицах обоих «парней» расцвела довольная улыбка. Великан Новицкий удовлетворенно кашлянул и сказал:

– Если мы убедимся, что Альварес виноват в гибели, или исчезновении Смуги, то я, как пить дать, сверну ему шею!

– Вы это сделаете, дорогой капитан, но только после того, как вместе с Томеком убедитесь, что нет другого выхода, – потребовала Салли.

– Ты меня водишь за нос, хитрая женщина. Но ничего, во время отсутствия старшего Вильмовского и Смуги, все планы разрабатывает Томек, а я оставляю с носом тех, кто ему в этом мешает.

– Вы в самом деле храбрецы, – заметила Наташа. – Я вижу, что ваше присутствие принесет мне желанное спокойствие. Я так рада, что вы, наконец, приехали.

Друзья стали обнимать заплаканную Наташу, утешать ее, как вдруг дверь отворилась настежь, и в прихожую влетел Збышек Карский, а за ним показался Никсон. Збышек долго обнимал Томека, и в его глазах заблестели слезы волнения. По-видимому, Томек напомнил ему родной дом в Варшаве и всех, по ком он так сильно тосковал.

После долгих объятий Томек отстранил Збышека на расстояние вытянутой руки.

– Ты возмужал, – решил он. – Твои родители очень обрадовались фотографиям, твоей и Наташи. Я им послал с оказией. Привез тебе письмо от них. А теперь, познакомь нас с господином Никсоном.

– Значит, это вы Томаш Вильмовский! – сказал Никсон, внимательно разглядывая молодого человека. – Я много слышал о вас.

Никсон поздоровался с Салли и капитаном Новицким. Индейская девушка внесла на подносе чай и закуску. Когда все уселись за стол, Никсон первый начал беседу.

– Господин Карский уже сообщил вам о том, что произошло здесь. Вы знаете также, какие отношения были у меня с господином Смугой.

– Знаем, но очень просим вас еще раз подробно рассказать нам обо всем, – ответил Томек. – Чтобы составить план действий, мы должны знать все подробности.

Никсон начал рассказ с описания нечестной конкурентной борьбы, которую ведут между собой и с ним некоторые каучуковые компании, потом рассказал о преследованиях и угнетении индейцев, попадающих в рабскую зависимость от этих компаний. Он, Никсон, хотел создать человеческие условия труда своим рабочим и поэтому просил Смугу прибыть в Бразилию для организации вооруженной охраны лагерей сборщиков каучука.

– Как вы познакомились со Смугой? – спросил Томек.

– Его рекомендовал мне хороший знакомый, господин Уикгем, который долгое время жил в Бразилии, – пояснил Никсон.

– Вы говорите об англичанине Генри Уикгеме? – удивленно спросил Томек.

– Да, именно о нем. Мы с ним друзья, и после его возвращения в Англию переписывались друг с другом.

Томек испытующе взглянул на Никсона и, помолчав немного, сказал:

– Я знаком с Уикгемом, недавно беседовал с ним.