— Ах да… я же обещал все рассказать… Не знаю, что вы подразумеваете под понятием «все», но, по крайней мере, стоит открыть способ приготовления этого зелья. Но всем вам я его не открою. Лишь тому, кто меня призвал. Захотите узнать — спросите его потом сами.

С этими словами невидимый Дьявол наделил призвавшего его алхимика знанием. Еще совсем молодой мужчина даже не понял, что произошло. Просто вдруг в его голове оказалась ранее неизвестная ему информация.

Голос Дьявола затих.

Получивший знание мужчина размышлял всю ночь.

Он открыл тайну зелья бессмертия своему младшему брату, отправившемуся вместе с ним в это плавание, но ограничился лишь половиной формулы.

А на следующее утро он объявил:

— Я считаю, это знание должно быть сокрыто навеки.

Кое-кто из алхимиков возражал, но это не поколебало его решимость.

Той же ночью все и произошло.

Получивший знание мужчина держался настороже. Почувствовав рядом чье-то присутствие, он открыл глаза и… увидел товарища, протягивающего правую руку к голове его младшего брата, спящего на койке у противоположной стены…

И секунды не прошло, как ладонь легла на макушку, а тело брата, словно по волшебству, всосалось внутрь правой руки товарища… нет, того, кто в тот миг раз и навсегда перестал им быть.

— Не ожидал, что все так скоро начнется, — пробормотал следящий из темноты за происходящим Дьявол. — Конечно, я их тоже в своем роде подначил… И все-таки, какие же люди алчные. Наблюдать за этим интересно, но…

Названное «Дьяволом» нечто с едва заметной тоской в голосе продолжило:

— Я надеялся, что уж в этот раз будет по-другому.

Голоса Дьявола больше не слышно. Осталась лишь тьма, что, казалось, не имела конца.

А время продолжило свой бег.

Ноябрь 1930 года. Нью-Йорк.

Прозрачное, как горный хрусталь небо. Ясное солнце заливает улицы светом.

Теснятся, точно хотят заполонить собой весь город, здания из красного и желтого кирпича. Но прохожие не чувствуют на себе их гнета.

Их больше беспокоят появившиеся в последние годы на дорогах автомобили.

Сейчас время «сухого закона». Эта страна, внутри которой переплетаются черты самых разных эпох, избрала для себя построение «непьющего общества». Но привело это лишь к стремительному росту интереса к алкоголю, и даже те, кто раньше не употреблял спиртное, теперь потянулись в подпольные бары… Другими словами, введение закона привело к весьма ироничному результату, а именно — к увеличению числа преступников.

На упаковках виноградного сока, стоящих в витринах магазинов, можно прочитать следующее предупреждение: «Со временем сок начинает бродить и превращается в вино. Пожалуйста, выпивайте заранее».

Этот виноградный сок буквально смели с полок. Такое вот время.

Эпоха Джаза подходит к своему завершению. Прошлый год ознаменовался в США началом Великой депрессии. Кажется, даже преобладающие на улицах постройки из красного кирпича потускнели.

Но никакой экономический спад не страшен хозяевам темной стороны города. Здесь здравствуют люди, объединенные общим названием «мафия», «поднявшиеся» на продажах запрещенного алкоголя.

Получается, что правительство, введя «сухой закон», по сути собственными руками подарило его нарушителям благодатную почву для расширения сферы влияния в обществе.

Аль Капоне, Лаки Лучано — самые знаменитые примеры из бесчисленного числа больших и маленьких легенд, что зародились в тот памятный 1930 год.

Легенда подобных им ребят всегда начинается в какой-нибудь подворотне.

— Подайте! Подайте на пропитание!

У черного входа банка, в узком проулке между жилыми высотками, рядом с мусорными баками ресторана… В принципе, место не имеет значения, главное, чтобы был плохо освещенный проход. И не важно, мало там людей ходит или много. Разумеется, время года и суток тоже ни на что не влияет.

— Пожалейте бедного раба Божьего! Даже капля доброты может спасти чью-то жизнь! — доносится из-за шляпного магазина голос попрошайки. Гремящий на всю подворотню, именно он, возможно, послужил началом всему.

Грязный оборванец средних лет милостыню добывал себе на пропитание. Не отставал от «жертвы» до самой улицы, лишь затем возвращался… и опять все по новой.

— Господь вам этого не забудет! Когда-нибудь он воздаст вам за щедрость…

— Мне вот интересно… — перебил привычный монолог голос.

Мужчина, заговоривший с попрошайкой… Хотя по возрасту его скорее стоило назвать юношей… Так вот, этот юноша вдруг остановился и повернулся лицом к бородатому оборванцу.

— Скажи, с чего ты вот так запросто поминаешь имя Господа?

Но манера речи этого юноши и то, как он держался, не соответствовали его возрасту. На лице непривыкшего к вопросам попрошайки отразилась растерянность.

— В смысле?

— Ты примерный христианин? Ты хоть раз в жизни посещал воскресную мессу? Совершал пожертвования церкви до того, как потерял работу? Знаешь, в чем состоят отличия католичества от протестантства? Если на все ответ «да», то что ты делаешь здесь, прося милостыню, прикрываясь Божьим именем? Ты должен был давно отправиться в церковь и помогать сестрам совершать службы, или искать должным образом работу, или вообще обозлиться на Господа, что тот довел тебя до такого состояния, и заделаться атеистом.

Подавленный тихой и долгой речью юноши, мужчина встрепенулся и вступил в спор, только когда он замолчал.

— А как же тогда те, кто делает пожертвования церкви? Тоже ведь прикрываются Божьим именем, хотя они как раз купаются в его благодати!

— А ты, смотрю, только о личной благодати и думаешь… Неудивительно, что Бог оставил такого самовлюбленного эгоиста. Тебя ж наверняка в эту подворотню тоже кризис привел, но, по сравнению с тобой, те ребята, что толпятся на улицах с транспарантами «Дайте работу», ведут куда более достойную жизнь.

Попрошайка хотел возразить, но ничего путного не шло на ум. А юноша тем временем продолжал надменную лекцию.

— Начнем с того, что попрошайничество — тоже искусство. Есть и такие, у кого вроде и денег хватает, а они все равно одеваются в лохмотья и встают на перекрестках. Не говоря уже о тех, кто специально ломают себе руки или зубы и устраивают целое представление, да такое, что прохожие рыдают пуще самих попрошаек. На их фоне ты еще совсем новичок.

Договорив, юноша слегка закатил глаза и достал из кармана кожаный кошелек.

— А? — изумился оборванец.

Исходя из содержания разговора, никакой милостыни ждать не приходилось, так зачем этот человек вынул кошелек?

— При обычных обстоятельствах я бы на такого новичка, как ты, и не посмотрел…

Он достал из кошелька монету, но взгляд попрошайки приковал к себе отсек с толстой пачкой бумажных денег. В нынешнее кризисное время такая сумма, да еще в руках какого-то паренька, была совершенно невообразимой. Точнее, она и для большинства добропорядочных взрослых была недостижимой… Вот сколько денег было в том кошельке.

— Но сегодня для меня особый день, и настроение у меня превосходное. Считай, тебе повезло, что попросил милостыню именно у меня.

После недолгой паузы попрошайка расплылся в счастливой улыбке:

— О-о, о-о-о, спасибо огромное, мистер! Я до конца жизни не забуду вашей доброты!

— Обойдусь как-нибудь. Бери давай, — поторопил оборванца юноша, поднося к его раскрытой ладони монету.

— Да пошлет Господь вам счастье за это!

— Говорю же, хватит ударяться в религию, когда тебе это выгодно…