– Сейчас это невозможно, – тихо произнесла Дара, – сегодня вечером он будет произносить речь в Канцелярии. Там соберётся вся верхушка Партии.

– А ты там будешь? – неожиданно спросил Кирк.

– Конечно, – сказала она и с горечью добавила, – как символ процветания и незыблемости нашей Родины.

– Как почётный член Партии, она могла бы иметь личную охрану – например, нас, – предложил Спок Кирку.

Дара запротестовала:

– Очень немногие из верхов, только самые проверенные члены Партии имеют право доступа в Канцелярию. Остальные увидят выступление Фюрера по видеоэкранам.

– Ты проведёшь нас туда, – сказал Кирк.

– В Канцелярию? Это же самоубийство, капитан Кирк.

Айзек свирепо повернулся к девушке:

– Вся наша жизнь – это риск, каким бы путём ты ни шёл. Если капитан считает, что у нас есть шанс, я пойду вместе с ним даже на самоубийство.

Дара аж подпрыгнула.

– Ты? Зеонец? Ты тоже собираешься идти в Канцелярию?

– Это моя борьба – даже в большей степени, чем твоя!

– Если ты решишься рискнуть, Дара, – спокойно произнёс Кирк, – то у меня есть идея, которая просто обязана сработать.

Это был вызов, который она не могла не принять.

Для маскировки они использовали шикарную машину какой-то нацистской шишки. И униформу Гестапо. Спок и Айзек были в солдатских шлемах, но Кирк, взваливший на плечо съёмочную камеру, нацепил капитанские знаки отличия. Спок и Айзек несли вспышки для фотоаппаратов.

Увидев охранников у входа в Канцелярию, Кирк ловко поднял камеру на уровень их лиц и скомандовал:

– Повернитесь к свету.

Охранники злобно покосились на сверкнувший вспышкой фотоаппарат.

– Эй, ты! Какого чёрта тебе здесь надо? – буркнул один из них.

В следующую секунду у тротуара затормозила машина и из неё вышла Дара. Кирк, Спок и Айзек тут же окружили её, щёлкая фотоаппаратами. Девушка ослепительно улыбнулась в камеру и поднялась по ступенькам. Троица, продолжая сверкать вспышками, последовала за ней. Охранники узнали Дару. Проходя мимо них, она сказала:

– Особая бригада документалистов Фюрера. Дверь, пожалуйста, лейтенант. И не забудьте улыбаться, когда я буду входить.

Совершенно ослеплённые, но улыбающиеся охранники отворили дверь.

"Группа проникновения" быстро двинулась вперёд по коридору. Дару била крупная дрожь. Спок приблизился к Кирку и прошептал:

– Знаете, капитан, я начинаю понимать, что вы, земляне, находите приятного в азартных играх. Как бы тщательно не просчитывалась вероятность успеха, элемент риска определённо доставляет некоторое удовольствие.

Кирк невольно ухмыльнулся.

– Мы ещё сможем сделать из вас человека, мистер Спок – если только проживём достаточно долго.

Наконец они добрались до большого зала, где собрались, похоже, все высшие чины этого нацистского мирка – от высоких знаков отличия рябило в глазах, а галдёж стоял такой, что Кирк мог бы заорать, что он шпион, и его бы не услышали.

– Откуда войдёт Фюрер? – спросил капитан Дару.

– Он не придёт. Они увидят его на этом экране, – и Дара указала на большой экран, висящий высоко, на дальней стене зала, – а передача будет вестись из специальной комнаты, где всегда присутствуют два особо крутых охранника.

Тут Кирк приметил в задней стене зала окошко, задрапированное плотной тканью. Его охраняли два солдата.

– Где вход в эту комнату?

– Это специально обученные охранники, капитан.

– Где? – повторил Кирк.

– Прямо и вниз по коридору.

Кирк осторожно выглянул в коридор. Чуть ниже действительно была дверь, по бокам от неё стояли два охранника с автоматами. Один из них периодически заглядывал в маленькое окошко, проделанное в двери.

– Вы ведь не собираетесь проникнуть туда, верно? – прошептала Дара, не переставая дрожать.

– Мы только заглянем, – небрежно ответил Кирк.

– Вывести из строя охранников – не проблема, дайте мне только пистолет, – кровожадно произнёс Айзек, – этот "центр телевещания" весь размером с чулан – скорее будка, а не комната. Я мог бы прострелить её через дверь.

Кирк повернулся к нему, как ужаленный.

– Мы здесь не для того, чтобы утолять вашу жажду мщения. Нам нужен Гилл и нужен живым, ясно?

Айзек угрюмо кивнул, сдаваясь.

Они двинулись вперёд по коридору. Охранник шагнул им навстречу, поднимая оружие. Кирк моментально превратился в чертовски усердного оператора-документалиста.

– Одну минутку, – обратился он к охраннику, – это для записи речи, во время которой Фюрер огласит своё окончательное решение. Так сказать, репортаж о происходящем за кулисами.

– Мы хотим запечатлеть людей, ответственных за безопасность Фюрера, – подхватил Айзек, – людей, которые помогают ему претворять в жизнь его великие решения!

Присутствие Дары успокоило охранника. Он вернулся к двери и, застыв в картинной позе, повернулся профилем в камеру. Кирк подозвал второго солдата.

– Вы встаньте здесь. Я хочу снять вас вместе, с оружием наизготовку. Отлично. Теперь здесь.

Постепенно отводя охранников от двери, Кирк старался располагать их так, чтобы Спок мог незаметно заглянуть в окошко. Наконец вулканиту это удалось и он сразу же увидел Джона Гилла, неподвижно сидящего за столом, лицом к телевизионной камере. Спок кивнул Кирку и тот позволил охранникам вернуться на места.

– Благодарю вас, – кивнул им Кирк, – может быть, мы сделаем более подробное интервью позднее.

Спок приблизился к Кирку.

– Это Джон Гилл. Но он не двигается, даже ни разу не переместил взгляд, капитан.

– Возможно, это часть его плана – этакая полубожественная отрешённость.

– Или глубокий психоз, – заметил Спок.

– А может, всё ещё проще – он, возможно, накачался наркотиками. Нам нужен Маккой, мистер Спок, – Кирк повернуся к Даре, – есть тут место, где мы могли бы укрыться на несколько минут? Я хочу вызвать подмогу. Нет времени объяснять. Подойдёт любое укромное место – хоть туалет.

– Гардеробная, – предложил Айзек.

Оставшись вдвоём, Кирк и Спок настроили коммуникатор. Он открылся с привычным щелчком.

– Спок вызывает "Энтерпрайз". Ответьте, "Энтерпрайз".

Связь была чертовски плохая. Ухура лихорадочно манипулировала с переключателями.

– "Энтерпрайз" на связи, это лейтенант Ухура.

Кирк выхватил у Спока коммуникатор.

– Говорит капитан. Маккоя дайте, быстро.

– Есть, сэр. Мы плохо слышим вас. Вы на девятой отметке самой низкой полосы частот.

– У нас тут небольшие сложности, Ухура. Введите кое-какие исторические данные в компьютер секции пошива униформы. Я хочу, чтобы Маккой был одет как офицер Гестапо, Нацистская Германия, Земля, 1944 год. В чине полковника.

– Есть, сэр. Доктор Маккой на связи.

– Маккой здесь, капитан.

– Боунс, ты нам нужен. Координаты уже в транспортной комнате.

– Что у вас там, Джим?

– Мы нашли Джона Гилла. По крайней мере, мы его видели. Возможно, он накачан наркотиками или находится под гипнозом, а может, рехнулся. В общем, ты разберёшься. Поторопись с униформой.

В гардеробную заглянула Дара, лицо её было мертвенно-бледным.

– Айзек только что слышал разговор двух охранников. Они засекли вашу передачу и определили, что она велась из здания. Они начали искать нас.

Кирк снова включил коммуникатор.

– Кирк вызывает "Энтерпрайз". Что у вас там?

– Доктор в транспортной комнате, сэр. У него небольшие проблемы с униформой.

– Передайте ему – пусть спускается голым, но чтобы был здесь немедленно. Отбой.

Но ближайший к ним угол комнаты уже осветился знакомым мерцанием транспортного луча. Дара обернулась и на её до этого встревоженном лице отразилось изумление, когда переливающиеся искры соединились, образовав щуплое тело Маккоя. Лицо у доктора было уже заранее недовольное. Мундир униформы небрежно висел у него на плечах, в руках он держал ботинки.

– Так это правда, – прошептала Дара, – я не смогла поверить вам до конца, но это… это потрясающе.