— А ты сядь и закрой глаза. Увидишь, как я разбужу тебя — рассмеялась гольфистка. — Тебе повезёт вдвое больше!

«Глупо соперничать с Софи, — подумала Джин. — Это особый характер, ни у кого больше так не получится». Девушка встала и направилась к бассейну. Она не хотела видеть, примет ли Хью игру, предложенную Софи, и станет ли делать вид, что заснул, или нет.

Глава 13

После Рождества всех охватила лень. Жара стояла, как в раю, а так как в холодильнике и кладовой осталось достаточно еды, то крутиться на кухне почти не приходилось. Все Уилстэки сидели на веранде и читали — ведь у каждого среди подарков было несколько книг. Впрочем, Энтони и Хью хватило двух-трёх дней такого времяпрепровождения, ведь они не привыкли долго бездельничать. За обедом в понедельник Хью посмотрел на Энтони через стол и сказал:

— Эй, Энтони, как насчёт нового поля в Динди?

Это были земли, которые примыкали к Стирлинг-даунс с востока.

Миссис Уилстэк вздохнула. Она отлично знала, что такое дело можно провернуть только в межсезонье, а в жару оно становилось почти непосильной задачей.

— Ладно, — согласился Энтони. — Когда начинаем?

— Я говорил с дядей Джеком. Решили начать завтра. Так что с утра выводи бульдозер, а я возьму грузовик.

Они говорили неторопливо и буднично, но им предстояла невероятная работа. Раскорчёвка, выжигание, вспашка! И всё в такую жару!

Миссис Уилстэк и Джин пришлось снова с утра пораньше встать к плите. Энтони и Фрэнк уезжали засветло, а Хью должен был написать пару писем, заполнить бухгалтерские книги, а потом догнать брата на грузовике со всеми припасами — они собирались разбить лагерь.

— Если на днях станет попрохладнее, мы приедем вас навестить, — пообещала миссис Уилстэк.

— Лучше не бери с собой Джин, — заметил Энтони. — Ей не стоит знакомиться с неграми, в которых мы превратимся в ближайшие сорок восемь часов.

— Но ведь ты будешь ждать почту, не правда ли? — спросила его мать.

В глазах миссис Уилстэк затаилась улыбка. Кэнди Вудс уехала на каникулы на юг, и от неё регулярно приходили письма.

— Конечно, ты можешь захватить газеты, — усмехнулся Энтони.

В день отъезда Хью провёл всё утро в кабинете, потом вывел грузовик и исчез, чтобы переодеться в рабочую одежду. Он вышел из комнаты в старой широкополой шляпе, потёртых хаки, заправленных в тяжёлые ботинки, и отдал последнее распоряжение:

— Ты, Мэтт, заботься о женщинах. Теперь ты за всё в ответе.

— У меня есть ружьё, — гордо ответил малыш.

— Хорошо, только прежде чем стрелять, посмотри, в кого ты целишься. — Хью повернулся к Джин. — Не гуляй по ночам далеко от дома. Хорошо?

— Ладно, Хью, — улыбнулась Джин. — Я понимаю, тебе надо знать, что в доме всё в порядке, когда ты в отъезде.

— Пока, миссис Ростбиф! — повернулся Хью к матери. — Не перетруждайся.

Он поцеловал её в лоб, а потом хотел щёлкнуть Джин по носу, но она быстро закрыла лицо.

— Оставь его в покое, — улыбнулась она, — я пока не хлюпаю.

— На людях — нет? — заметил он, и Джин задумалась — что он имел в виду.

Тяжёлые шаги в коридоре, потом на веранде, и Хью исчез. Джин и миссис Уилстэк вышли на улицу, чтобы проводить грузовик, удаляющийся в клубах пыли по шоссе.

Потом они сели пить чай. Джин хотелось спросить миссис Уилстэк, приедет ли в субботу Софи, раз в доме нет Хью, но побоялась показаться слишком любопытной. Однако Лаура, будто прочитав её мысли, сама заговорила о Софи.

— У нас будет спокойный уик-энд, — сказала она. — Ни Софи, ни беготни между лунками. Наверное, надо пригласить Силлу и Джека на воскресный обед.

— Будет повеселее, — согласилась Джин. — Только бы похолодало.

«Интересно, Софи не приедет из-за того, что клуб закрылся на каникулы, или потому, что уехал Хью?» — думала Джин. Она знала, что Хью много звонил по телефону и утром, и накануне вечером, и решила, что, наверняка, один из звонков предназначался Софи.

Тётя Силла сказала, что они с дядей Джеком вряд ли смогут приехать в воскресенье к обеду, потому что оба очень устали. Воскресенье должно было пройти тихо и скучно.

Но с утра зазвонил телефон. Сердце Джин тревожно забилось. Неужели что-то случилось? Раздался щелчок, и девушка услышала голос Хью. Сначала она даже не могла говорить, только прислонилась к стене в коридоре и закрыла глаза.

— Алло!.. Алло? — повторил Хью.

— Да. Это я, Хью.

О, эти громкие удары глупого сердца!

— Как ты, Джин? Всё в порядке?

— Да. Мы отдыхаем. Вчера ездили в город в кино.

— Хорошо. Теперь слушай. У тебя есть под руками бумага и карандаш? Я хочу, чтобы ты кое-что записала.

— Да, диктуй.

— Хорошо. Нам нужны кое-какие детали. Пусть Джим Дин поедет к дяде Джеку и всё там возьмёт. Он продиктовал ей длинный список механизмов, о которых она никогда в жизни не слышала. — Позвони Джиму, хорошо? У вас прямая линия со старым домом, а нам трудно пробиться. Скажи, что кто-нибудь из нас приедет домой в три часа. — Хью помолчал, а потом его тон изменился. — Пожалуй, я лучше пошлю Энтони. Наверное, тебе и миссис Ростбиф будет приятнее увидеть именно его...

Джин пришлось прикусить губу, чтобы не закричать: «Нет, тебя, Хью...», но она ничего не сказала.

— Можешь сделать для меня одно одолжение?

— Конечно, Хью.

— Тогда спрячься куда-нибудь и не попадайся Энтони на глаза, пока он не вымоется и не побреется. Похоже, ему очень не хочется, чтобы ты видела его в нынешнем виде. Как, впрочем, и любому из нас. Здесь нет воды, так что мы сто лет не мылись.

— Мы будем рады Энтони, каким бы он ни был... — честно возразила Джин.

— Не сомневаюсь, — холодно отозвался Хью. — Но у Энтони есть и своя точка зрения.

— Хорошо, Хью. Я оставлю ему чистую одежду на веранде, а мы с миссис Уилстэк ровно в три часа приляжем отдохнуть.

— Вот хорошая девочка... Не забудь позвонить Джиму, ладно? И передай миссис Ростбиф привет. — Пауза. Джин снова закрыла глаза. — Увидимся, Джин. Пока!

Он повесил трубку.

Неужели Хью посылал домой Энтони из-за того, что всё ещё думал, будто она влюблена в его брата? Тётя Силла пыталась изолировать от неё Энтони, а Хью, наоборот, подталкивал его. Девушка пожалела, что не может рассказать о том, что творится у неё на сердце, и заодно о сердечных делах Энтони. Она ещё долго стояла у телефона, даже не пытаясь позвонить в старый дом Джиму. Джин представляла, как она выходит в поле, взбирается на самую высокую кочку и объявляет:

— Энтони Уилстэк на три года моложе меня. Если бы я только подумала о романе с ним, то сразу почувствовала бы себя нянькой малыша. Я не влюблена в Энтони Уилстэка... но, похоже, я готова влюбиться... влюбиться...

На этих словах фантазия её оставляла. Перед ней было множество препятствий, каждое из которых могло остановить нарождающееся чувство: «нельзя влюбляться в человека, который объявляет себя закоренелым холостяком»; «он любит отдавать приказы другим»; «кругом множество девушек, которые без ума от него, и среди них множество хорошеньких, лучше меня»; «он предпочитает всем Софи». И ещё: «Он будет оставлять одежду на полу в ванной». Она хваталась за каждое из этих препятствий, как за соломинку, но всё было напрасно. Оставалось одно, последнее. Джин хорошо знала себя. Вскоре предстояло покинуть Стирлинг-даунс, и она будет чувствовать себя очень одинокой. Она всегда мечтала о доме и, казалось, обрела его, но снова должна была потерять. Джин не могла позволить, чтобы одиночество дополняло ещё и разбитое сердце. Тогда ей просто не жить.

Джин всё-таки дозвонилась до старого дома, её сообщение произвело невероятный эффект на тётю Силлу, которая, сразу забыв об усталости, пообещала приехать к обеду.

Как ни странно, они очень мило посидели. Энтони, отмытый и выбритый, выглядел таким загорелым, будто провёл пару недель на модном курорте. Тётя Силла была совершенно счастлива, что видит племянника, а Джин старалась держаться подальше от парня, так что тёте было не о чём волноваться. Дядя Джек был очень мил. Он сидел на месте Хью во главе стола и разговаривал с Джин о ней самой, причём так деликатно, что она не чувствовала неловкости. Миссис Уилстэк была счастлива и спокойна.