— А вот если ты еще только подумаешь об этом, — он приподнял друга за воротник тенниски, — я тебя…

— Ужель убьешь, Отелло?!

— Но поколочу изрядно.

— Не волнуйся… — Андрей усмехнулся. — У меня на сегодняшнюю ночь другие планы.

— Вот и отлично. — Он задумчиво отпил глоток ледяной минералки. Внизу шумело море…

— Теперь ты стал самым задумчивым человеком на свете. — Андрей наклонился к его уху: — Хочешь, я угадаю, о чем ты думаешь?

— Угадывай. У тебя, я понял, это отлично получается. — Ему, несмотря на его грустные мысли, стало смешно. — «Княжна Волконская… двести седьмой люкс!» — передразнил он.

— Ну, дорогой друг, зачем вспоминать досадную промашку. Это было исключение, подтверждающее правило. А вот сейчас я угадаю абсолютно точно…

Андрей наклонился к нему как можно ближе:

— Ты мечтаешь о ней! Но… Она тебе не светит! Наш дорогой и всеми обожаемый Сережа…

— Что ты шепчешь, как Яго в самодеятельном театре? — Он сказал это почти весело. Изо всех сил стараясь не потерять самообладания. — И потом… кто это «она»?

— Ого! Какие мы сильные. С каким мы достоинством держимся! Не притворяйся… — Андрей ухмыльнулся. — Да ты не расстраивайся…

Несмотря на все свое самообладание, он больше всего боялся, чтобы Андрей не подметил, как у него задрожали губы…

— Помоги мне, — шептал он неизвестно кому, оставшись один.

Ветер с моря хлопал створкой раскрытого окна.

— Я верю в твою силу! Пожалуйста, помоги! Только один раз… и все! Я люблю. Сделай так, чтобы мы с ней не расставались. И я больше никогда ничего не попрошу…

Только дотронуться до руки, почувствовать дыхание, увидеть снова глаза, а потом… потом можно некоторое время не видеть. Ему хватит этого запаса, чтобы продержаться, чтобы делать вид, что все в порядке. А потом он вернется и увезет ее с собой. И дальше — не расставаться. Всего лишь не расставаться. Быть вместе — разве это преступление?

…Оказывается, он уже любил. Краткий поцелуй, теплые душистые губы… и все. Этот поцелуй был как будто бы во сне.

Он мог думать только о ней. Хотелось как можно дольше сохранить ее запах, тепло ее кожи…

Он не спал всю ночь. И в шесть утра уже сидел на корме смоленого черного баркаса, где они договорились встретиться с Кристиной… Они обязательно должны встретиться! Ведь времени у них так мало — уже в час дня автобус увезет его в Сочи, в аэропорт Адлер. И он улетит в свою Москву. Но они обязательно должны договориться, что он приедет снова. И она будет его ждать. И еще письма… Они ведь могут писать друг другу письма. Он оставит ей свой адрес.

Солнце пригрело дощатую скамью баркаса. Не спавший всю ночь, он прикрыл глаза — только, казалось ему, на минуту! — и крепчайший сладкий сон — так дети засыпают внезапно — мгновенно окутал его…

То, что случилось дальше, он уже позже, уже в Москве, когда валялся в больнице, узнал от самого Андрея.

Компания, участвовавшая в прощальной вечеринке, с шашлыками и вином, расходилась уже под утро. Гуськом потянулись по берегу к многоэтажному зданию дома отдыха.

— Все, ребята, пока! — Андрей замедлил шаг. — Идите без меня, не дожидайтесь. Я еще задержусь. Подышу…

Он остановился, а компания, не спеша и пересмеиваясь, удалилась…

Впереди, дальше по берегу, чернел рыбацкий баркас. Андрей покурил, постоял, о чем-то раздумывая… И вдруг, подчиняясь безотчетно наитию, не торопясь пошел к нему.

«Медовая… светловолосая… длинноногая… До чего красивая девочка! А достанется этому простофиле». Андрей курил и задумчиво смотрел на спящего в лодке друга. Жаль, конечно, портить отношения с приятелем. Ведь давеча Отелло не шутил. И все-таки он не мог не воспользоваться случаем.

Андрей задумчиво посмотрел на легкие волны, которые поднял утренний бриз. Сколько раз отдыхающие дрейфовали, задремав на надувном резиновом матрасе, на таких маленьких волнах… и всегда их прибивало к бухте, ниже по берегу… в море не выносит никогда.

Как трогательно он дожидается свидания, этот Отелло!

Андрей подошел к лодке и, на секунду задумавшись, вдруг резко оттолкнул ее от песчаной кромки.

Когда Кристина появилась на берегу, прибежав на свидание, там вместо него был Андрей. А уплывшая вместе со спящим Отелло лодка была уже далеко.

— А почему ваш друг не пришел? — спросила она.

— Спать завалился! Набирается сил перед перелетом в Москву!

— Вот как! — разочарованно протянула она.

Волны, легко покачивая, как колыбель, медленно тащили лодку со сложенными веслами, пока не уткнули ее в намытую из мелкого ракушечника косу. Он проснулся от того, что солнце зло жгло ему веки. Это было отнюдь не мягкое, нежное утреннее солнце… это солнце уже приближалось к полудню.

Он испуганно поднес часы к глазам. Одиннадцать! Господи, где это он? Лодка стояла совершенно в другом месте. У дальней косы, километрах в двух от дома отдыха.

Весла были на месте… Неужели волны стянули лодку в воду? Но как это могло случиться?! Ведь баркас был вытащен на песок?..

Он лихорадочно принялся грести.

Когда он прибежал к месту, где они условились встретиться, там никого не было. И ему показалось, что земля уходит у него из-под ног.

Одна из отдыхающих девушек нашла его на берегу:

— Чего ты тут застрял?! Хочешь опоздать на самолет?

Он грустно покачал головой.

— Ты что, даже чемодан не собрал?! Автобус же через двадцать минут!

— Да, пожалуй, пора…

— Не горюй! Просто нашла твоя пастушка свое счастье с другим, наверное… И уверяю тебя, все к лучшему! Кесарю кесарево… лично я против мезальянса.

— Возможно… Возможно, ты и права.

Опустив голову, он пошел к зданию дома отдыха.

Ему было горько от того, что легкомысленная светловолосая девочка так легко забыла о встрече. А вчера выглядела такой искренней… такой нежной. Вот уж поистине… девичья память.

А он… Он ведь уже подумал, что жить без нее не может…

А оказывается, он значил для нее не больше, чем вот это дерево или камень. Или набегающие волны… Появился, исчез…

Ветер высушил выступившие на глазах слезы. Ему стало стыдно за свое унижение. Как он мог! Напрашиваться, унижаться, бежать за ней с этим пакетом. Недаром все так усмехались…

И вот получил! Он ей не нужен нисколько. Да что там — нужен, не нужен. Она даже и думать о нем забыла… Как будто его вовсе и нет… и не было никогда на свете. И он поклялся больше не думать о ней тоже.

Но все, оказывается, было не так просто. И уже не зависело ни от него, ни от его воли и намерений…

Он чуть не остался… Но — не остался.

Возможно, ему лучше было бы опоздать на самолет и задержаться на теплом юге…

Москва встретила холодом и почти осенним дождем. Но вместо того, чтобы из аэропорта отправиться домой, он бродил под этим ливнем почти целую ночь. Изгоняя из себя ее…

Уже под утро он позвонил в колокольчик, который отец приспособил у дверей их дома. Трезвонил, не останавливаясь… Отец открыл дверь и обомлел. Таким он не видел сына никогда. Ворот рубашки расстегнут, спутанные волосы… в прихожей сразу резко запахло спиртным.

— Да ты пьян вдребадан! — Он испуганно всплеснул руками. — Что с тобой?

— Со мной? Ничего…

Он еле держался на ногах, опираясь о дверной косяк.

— И это называется ничего! Я спрашиваю, что с тобой?

— Со мной, повторюсь, ничего…

Он был уже почти без сознания. Лицо его пылало.

— Да у тебя жар!

И отец вдруг впервые, наверное, в жизни прикоснулся губами ко лбу сына.

— Немедленно в больницу!

В машине, пока ехали, отец все время держал на коленях его пылающую от жара голову, чувствуя сотрясающий его озноб высокой температуры. Он даже, что совершенно несвойственно было ему, попытался нежно дуть на пылающий лоб сына, пытаясь смягчить боль…

Так делала только его мама, когда-то в детстве, когда он разбивал коленки… Мама дула на ранку и говорила… «Все до свадьбы заживет!»