Они всё испортили. Во мне кипит ярость, и пальцы впиваются в глинистую землю, покрытую замёрзшей грязью и гравием. Я встречаюсь с ним взглядом.

Он видит мою растущую злость, то, как мои руки сжаты в кулаки.

— Что? Только не говори, что трусиха хочет побороться?

О да! Очень хочет.

Он отводит ногу назад, но что-то его отвлекает, и он останавливается. Его глаза резко смотрят в сторону от меня, от леса, на короткое мгновение мне даже кажется, что он передумал. Затем он встряхивается, и нога летит вперёд.

Это всё, что мне надо. Нога, словно рычаг, заставляет меня подскочить на ноги.

Облака меловой крошки покрывают рубашку Исайи, ослепляя нас обоих.

— Хватит! — визжит высокий голос, откуда-то сверху из-за камней.

Я выхожу из мелового облака, кашляя и моргая. Снова держа контроль над ситуацией. Над своими эмоциями. Когда пыль рассеивается, я вижу, что Исайя тоже взял себя в руки. Мой/их спасатель прямо как обезьянка спускается вниз с края стоящего между нами утёса. Это усыпанная веснушками маленькая девочка со спутанными рыжими волосами, собранными наверх. Должно быть, в столовой я видела её брата. Двое детей не могут быть настолько похожи, не будучи при этом родственниками. Надеюсь, здесь больше нет обладателей генов, ответственных за такой ужасный внешний вид.

— Какого чёрта, Мэгс? — спрашивает Исайя сквозь кашель.

— Что значит, какого чёрта? Вы, ребята, мертвы, так что убирайтесь отсюда.

— Но… — начинает Исайя.

— Убирайтесь отсюда, пока я хорошенько не поразмышляла на тем, что, как мне кажется, только что увидела. — Она упирает руки в свои несуществующие бёдра — чуть выше ремня, с которого свисают наполненные голубым мелом мешочки. — Вам двоим должно быть стыдно за себя.

— Я… — произносит Исайя, затем встряхивается, словно после сна. — Я не собирался… — но он не заканчивает свою ложь.

Мэгс свирепо буравит его взглядом.

Исайя краснеет и становится каким-то больным, в то время как Джеймс всё ещё не смотрит никому в глаза. Они оба покрыты большим слоем голубого мела и позора.

— Убирайтесь отсюда. — На этот раз Мэгс выглядит усталой.

Джеймс тянет за рукав толстовки Исайи, уводя его прочь. Ни один из них не смотрит на меня. Они убегают в лес, оставляя меня наедине с моим маленьким спасителем.

Мэгс поворачивается ко мне лицом. У неё потрясающие голубые глаза. Возможно, не все её гены ужасны.

— Не думаю, что они снова тебя побеспокоят. Исайя… на самом деле, он не такой уж и плохой.

Увидев на моём лице несогласие, она морщится.

— Несколько месяцев назад он потерял свою сестру.

Теперь я понимаю, что означал его сумасшедший взгляд. Помню, как сотня таких же смотрела на меня из разбитого зеркала в ванной. Горе. У меня сбивается дыхание. Я почти убила его за это.

С другой стороны, я делала вещи и похуже.

Девочка всё ещё говорит, и я возвращаюсь из своих мыслей к ней.

— Ему тяжело видеть того, кто уклонился от своей миссии, в то время как кто-то, кого он любил, пожертвовал всем.

Её голос срывается. Может она меня и спасла, но мы с ней не друзья.

Интересно, почему она вмешалась?

— Ты с ними согласна. — Это не вопрос. — Что я эгоистичная трусиха.

Она пожимает плечами.

— Это действительно эгоистично — поворачиваться спиной к тамплиерам, особенно когда демоны сильно превосходят нас в количестве.

Она шаркает по земле блекло-розовой кроссовкой, затем вскидывает голову и изучает меня. Полагаю, она решает, что трусиха Эмма не собирается забрасывать её камнями, поэтому добавляет:

— Но это и немного храбро.

Она выдыхает. Тоскливо.

Любопытно: как это, родиться солдатом с уже распланированным будущим? Которое, вероятно, будет коротким и наполненным насилием. Для Хая это идеально. Он родился героем. Мысль о Хае, выполняющем обычную пяти-девяти часовую офисную работу, просто смешна. Джо вспыльчива и сердита, если бы у неё была другая карьера, то только в DMV[7]. Ури — это мини-Хай, а Зеведея невероятно спортивна. Но Мэгс? Маленькая, веснушчатая, тощая и, по-видимому, обладающая достаточно большим сердцем, чтобы спасать кого-то, кто ей даже не нравится? Что-то мне не кажется, что она подходит для этого.

— Они же не заставят тебя бороться с демонами?

— Эй. — Она морщит нос. — Я опаснее, чем выгляжу.

И что же делает её опасной? Вид сердитого котёнка? Но она только что спасла мою шкуру, так что я хочу быть великодушной.

— Я имею в виду, что они не будут тебя заставлять, если ты не захочешь.

— На самом деле, никогда об этом не думала, — признаётся она. — Лучше бороться с демонами, чем сидеть и ждать, когда кто-то больше не вернётся.

Что она и делает всю свою жизнь. Хорошо там, где нас нет.

— Так или иначе, — произносит она быстро, — я всего лишь говорю, что понимаю, почему ты сделала такой выбор, даже если с тобой не согласна. — И затем выпаливает на одном дыхании: — Надо быть своего рода сумасшедшим, чтобы желать такой жизни.

Она бродит вокруг, подбирая свои мешочки с мелом и затыкая их обратно за пояс.

— Мэгс, ты сумасшедшая?

Сияя улыбкой, она отвечает:

— Большую часть времени.

Наше внимание привлекают звуки пробирающегося сквозь лес дикого носорога. Из кустов внезапно появляется Хай с немного безумными глазами. Он шумно выдыхает, увидев меня в целости и сохранности.

— Ме… — Он замечает мою собеседницу и пытается произнести «Эмма», но вместо этого у него выходит «Мемма». Затем он быстро говорит: — Мэгс!

Хай. Капитан Очевидность. Он вытаскивает из кармана шарик с мелом. Мэгс ведь в другой команде.

Она не двигается.

— Эй, — говорит она устало. — Тебе бы следовало лучше следить за своей подругой. Исайя был не очень рад встрече с ней. На этот раз я всё уладила, но ты же знаешь, что он далеко не единственный, кто не хочет видеть её здесь.

— О. — Хай расслабляется и убирает руку с меловым шариком. — Спасибо, Мэгс.

— Без проблем. Увидимся позже. — Она делает несколько шагов в направлении зарослей и произносит: — О, и знаешь что, Хай?

Она поворачивается, и голубое облако покрывает лицо Хая. Он отступает назад, зажимая рукой нос, в который только что попал мешочек с мелом.

— Ты мёртв.

Она усмехается и исчезает, пока Хай кашляет и давится мелом. Его большое тело, побеждённое идеально запущенным снарядом, сгибается вдвое.

Возможно, я недооценила Мэгс.

— Ты в порядке? — спрашивает он, когда снова может дышать. Его волосы окрасил мел, ставший от пота ярко-синим.

В порядке ли я? Полагаю, более чем в порядке: хоть мой план был не очень успешен, мне всё-таки удалось остаться с Хаем наедине. Я скольжу взглядом по сторонам, высматривая свидетелей ещё одной гнусной сценки. Всё погружено в тишину, слышно лишь пение птиц.

Хай оставил где-то толстовку, поэтому сейчас к его телу прилипает лишь серая выцветшая футболка, пропитанная потом. Я кладу руку на его большой бицепс и посылаю ему мой «спаси меня» взгляд.

— Я так рада, что ты меня нашёл!

— Ммм, да. — Он косо смотрит на меня. — Было бы проще, если бы ты никуда не убегала.

Я пытаюсь понять, был ли это сарказм. Не совсем понятно, но вряд ли.

— Меня сильно напугали, — округляю глаза, — все эти драки.

Он пытается понять, был ли это сарказм. И решает, что нет.

— Что ж, теперь ты в безопасности. И… — Он смотрит на мою рубашку, покрытую мелом, а потом на свою. Мы — два мёртвых смурфа. — …Судя по всему, мы вне игры. — Он вздыхает. — Больше никаких для нас драк.

Я стараюсь выглядеть огорчённой.

Хай смотрит на часы (пластиковые, цифровые).

— До конца игры ещё целых десять минут. Давай оповестим остальных, что мы уже не играем, а потом пойдем в здание.

Я позволяю ему вести нас и следую за ним, только медленно. Я планирую извлечь пользу из всех десяти минут. Моя одежда, волосы, ноги цепляются за каждую веточку, замедляя наш темп так, что мы практически ползём. Затем я опускаю свой вербальный барьер и приступаю к работе.