Хэнк еще некоторое время разыгрывал из себя заботливого мужа, но вскоре оставил женщин и присоединился к праздничной толпе на улице, лавируя между привидениями, висельниками, инопланетянами, колдуньями и прочей нечистью, в которую на этот вечер преобразились жители городка, жалея, что поленился соорудить себе костюм волшебника из страны Оз.

– Угости или умри! – кричали мальчишки, снуя в толпе и выпрашивая себе сладости.

Продолжая болтать с Мэгги, Рэйчел внезапно почувствовала боль в спине и заерзала на стуле. Боль усиливалась, и она очень обрадовалась, когда Хэнк наконец, вернулся и они могли распрощаться с гостеприимной хозяйкой.

– Поддержи меня под руку, – попросила Рэйчел, когда они шли к машине.

– Ты побледнела. Тебе плохо? – спросил Хэнк и, прищурившись, посмотрел на жену.

– Спина болит, – тихо ответила она, боясь вздохнуть.

Хэнк нахмурился.

– Тогда поехали в больницу, – коротко сказал он, помогая Рэйчел забраться в машину.

Он живо уселся за руль, включил зажигание и на секунду прикоснулся к ее руке.

– Не бойся. Я с тобой. Я о тебе позабочусь, – с уверенностью добавил он.

Вырулив из толпы, он окольными путями обогнул шумный центральный район и направился в сторону клиники, где наблюдалась Рэйчел.

– Скажи мне, что ты чувствуешь, что это за боль? Только не храбрись, говори правду.

– Сначала боли не было, а было просто странное ощущение. Оно то появлялось, то исчезало, а сегодня вечером я почувствовала боль в спине, и она стала усиливаться. Я боюсь, Хэнк! Я не хочу терять малышей! – тревожно лепетала она, держась за живот.

Он снова взял ее за руку, подержал и вскоре отпустил.

– Все будет хорошо. Это ложная тревога. Возможно, просто сандвичи оказались для тебя тяжеловаты.

– Возможно, – согласилась она.

– Подумаешь – инфекция в мочевом пузыре, – убеждал ее Хэнк. – Это легко вылечить. Главное, что с малышами все в порядке.

Они уже больше часа провели в больнице.

– Да, но врачи сказали, что инфекция начала распространяться! – испуганно возразила она.

Они сидели в полутемной приемной, и Рэйчел видела, что лицо Хэнка было бледным и измученным. Он делал все возможное, чтобы приободрить ее, но спазмы, мучившие ее, были сильными, и никакие обезболивающие не помогали.

– Если все-таки начнутся роды, то ты в надежном месте, – рассуждал он.

Но ей в этот момент хотелось не мудрых замечаний, а заботливых объятий. А он сидел в соседнем кресле, как будто они были случайными попутчиками в поезде.

– У меня двадцать восемь недель, Хэнк! – простонала она. – Это слишком мало. Господи, как мне плохо! Теперь меня напичкали лекарствами на случай, если начнутся преждевременные роды, и меня тошнит.

– Чем я могу помочь тебе? Скажи, я сделаю все.

– Позвони малышам по телефону и скажи, что я еще не готова, – пробормотала она, вызывая слабую улыбку на его лице. – Извини, что я расхныкалась, Хэнк, просто все получается не так, как я представляла себе.

– В жизни ничего нельзя предугадать, – тихо сказал он, отчужденно глядя в пространство.

Да. За последние месяцы она убедилась в этом.

– Помоги мне встать с этого проклятого кресла. Мне нужно сходить в туалет.

Помогая ей, Хэнк почувствовал, как его сковал страх. Он не знал, за кого он больше боится – за Рэйчел или за детей. В этот момент лучше было не думать ни о чем.

Когда в сопровождении акушерки Рэйчел вернулась, он увидел на ее лице выражение паники.

– О, Хэнк! Похоже, у меня начинается! – дрожащим голосом воскликнула Рэйчел.

Он неловко обнял ее.

– Ничего страшного. У наших малышей отличные родители, они тоже будут молодцами, – бормотал он на ухо жене, в то время как его сердце разрывалось от отчаяния. – Не волнуйся. Им окажут любую необходимую помощь. Здесь же работают специалисты, у них такое происходит каждый день.

Хэнк не хуже Рэйчел знал, что для родов это было слишком рано.

По коридору засновало множество людей в медицинских халатах. Рэйчел обследовали. Кто-то куда-то звонил. Хэнк наблюдал за происходящим с возрастающей тревогой.

– В чем дело? Почему ее не переводят в родильную палату? – спрашивал он.

– Мы пытаемся организовать два инкубатора на случай, если начнутся роды, – размеренным тоном проговорила акушерка, которой, однако, не удалось скрыть свое беспокойство. – У нас нет свободных инкубаторов.

У Рэйчел перехватило дыхание.

– Все будет хорошо, – продолжала акушерка, – мы звоним повсюду, чтобы добыть инкубаторы и узнать, есть ли где-нибудь свободные койки. Через минуту все будет ясно. Возможно, найдутся свободные койки где-нибудь в Олбани.

Рэйчел широко раскрыла рот.

– Что?

– Не паникуйте, у вас достаточно времени, чтобы добраться туда, – успокаивала ее акушерка.

– Но это же так далеко! Это затянется на всю ночь! – в ужасе кричала Рэйчел. – Хэнк, у тебя не будет возможности сменить рубашку!

– Не важно, – мягко сказал он, удивляясь, что в такой момент она умудрялась еще заботиться о нем.

Рэйчел изумленно уставилась на него.

– Не важно?

– Нет. Сейчас важно совсем другое – и это, конечно, не чистая рубашка.

Он улыбнулся и нежно провел пальцами по ее лицу. Ее губы скривились в жалкой попытке улыбнуться.

Акушерка села рядом с ней и взяла ее за дрожащую руку.

– Рэйчел, если твои малыши родятся преждевременно, их придется какое-то время держать в больнице. Вы с мужем тоже сможете оставаться в больнице, если, конечно, он не обязан быть на работе.

– Не обязан, – быстро сказал Хэнк. – Я могу отложить работу на любой срок.

Рэйчел прислонилась к нему, и он почувствовал, как она расслабляется, прислушиваясь к ударам его сердца. Он был готов не отходить от нее в течение года, если понадобится. Бизнес подождет, если речь идет о благополучии Рэйчел и детей.

– Хорошо, – улыбаясь, сказала акушерка, – вы, будете очень нужны своей жене. Мы пока еще не уверены, что малыши родятся сегодня, но, если это случится, им придется находиться в нашей больнице до тех пор, пока они не окрепнут. Затем их можно будет перевести в больницу поближе к вашему дому.

– И сколько времени может на это уйти? – неуверенно спросила Рэйчел.

– Это будет зависеть от их веса и от того, как они будут развиваться. Возможно, около трех месяцев.

– Три месяца? – ахнула Рэйчел. У Хэнка заныло в животе.

– Не забывайте, что это будет только в том случае, если они родятся преждевременно, – поспешила успокоить их акушерка. – Может случиться, что вас отправят домой и предложат прийти в январе.

Хэнк подавил стон и принялся мерить шагами комнату, пытаясь скрыть свой страх. Всеми фибрами души он надеялся, что это – ложная тревога. Малыши не смогут выжить, если родятся так рано. Даже, если они появятся вовремя, они будут маленькими и слабыми.

Он почувствовал, что на его глаза, наворачиваются слезы, и невероятным усилием воли подавил их. Рэйчел нуждается в нем. Ей сейчас в тысячу раз труднее, чем ему.

Хэнк снова подошел к ней, взял за руку и попытался улыбнуться. Он был готов говорить что угодно, лишь бы смягчить выражение ее застывшего от ужаса лица.

– Что бы ни случилось, я настаиваю лишь на том, – торжественно начал он, и его глаза заискрились, – чтобы ни в коем случае не называть моих детей Дороти и Тыквоголовым в честь героев «Страны Оз».

– Хорошо, – согласилась она, до боли сжимая его руку. – Даже если они пошлют нас рожать куда-нибудь в Канаду – ничего страшного. Там очень красивая природа.

Ее губы скривились, и он заметил, что она вот-вот расплачется.

– О, Хэнк, почему бы нам не остаться здесь? В этой клинике я уже немного освоилась!

– Едем в Ньюарк! – объявил регистратор, просунув голову в дверь.

Рэйчел уложили на каталку, повезли по коридорам через отделения травматологии и скорой помощи и наконец выкатили к машине. Ветер разметал волосы Хэнка и едва не сбил его с ног, будто хотел помешать ему, забраться в машину следом за носилками Рэйчел. В пути их застала гроза, и водитель прилагал немало усилий, чтобы вести машину быстро и осторожно одновременно.