— Так и есть, — заверяю я ее, все еще в ужасе от своей вспышки гнева. Я рявкнула на умирающую.

Регина вновь улыбается.

— Я не знаю, что произошло между тобой и Уэсом. Он сам упорно молчит.

От ужаса у меня открывается рот.

— Ты спрашивала его обо мне?

— После той первой стычки? Ты шутишь? Конечно, — смеется она, без стыда пожимая плечами. — Как я могла не спросить? Никогда не видела, чтобы Уэс так себя вел. У нас на этаже, наверное, все пытались вытянуть из него эту тайну, но он не рассказывает. Ни в какую.

Не веря своим ушам, я бледнею. Я больше никогда не смогу смотреть кому-либо в этой больнице в глаза.

— Я знаю только одно, — продолжает Регина, игнорируя мое потрясение, — что Уэс, в чем бы ни заключалась проблема, очень переживает. Не могу видеть, как он грустит. На него и так много свалилось, и укорять себя еще и из-за тебя ему ни к чему. Не знаю, что у вас происходит, но вам следует во всем разобраться, а этого не произойдет, если я вас разделю. Доктор Московиц привел вас сюда не без причины.

Я вновь ошеломлена.

— Какое отношение ко этому всему имеет доктор Московиц?

Теперь в замешательство приходит Регина. Она моргает и хмурится.

— Это он попросил предоставить вам стажировку. Ему пришлось потянуть за несколько ниточек, чтобы привести вас сюда.

Я немного отступаю назад.

— Не может быть. Я знаю, что он рекомендовал нас, но…

Регина качает головой.

— У нас не было программы стажировки для школьников. Больница создала вакансии для вас двоих в качестве одолжения доктору Московицу.

— Что?

— О, не волнуйся, мы вам очень рады. Больнице всегда нужны волонтеры. Просто доктор Московиц полагал, что вы не придете сюда, если он просто попросит, поэтому он оформил запрос через школу, официально, чтобы у вас была мотивация. Если тебе интересно мое мнение, то вам повезло. Волонтерство — это одно, а вот официальная стажировка будет выглядеть намного лучше в заявлениях для поступления в колледж. Возможно, когда вы уйдете, мы продолжим программу.

Мне надо сесть. Я припадаю к стене и, переваривая услышанное, сползаю на пол.

— Он свел нас? — Я моргаю, подняв глаза на Регину. — Доктор Московиц пошел на все это, чтобы мы с Уэсом провели время вместе?

Регина усмехается, словно считает его дьявольский план самым гениальным на свете.

— По крайней мере, такие сплетни я слышала в комнате отдыха. И если они правдивы — что вполне вероятно, учитывая, что у нас в онкологическом отделении никогда не было интернов из школы, —  то, видимо, это по-настоящему важно — чтобы вы с Уэсом разобрались в своих проблемах.

Она одаривает меня еще одной ослепительной улыбкой и добавляет:

— Возьми сегодняшний день на то, чтобы разобраться с тем, что тебя беспокоит, но разделять вас я не стану. Ты большая девочка, а Уэс — большой мальчик. Вы можете с этим справиться.

Она дает мне минуту, чтобы я могла преодолеть шок, а затем протягивает руку.

— Идем. Обед сам собой не приготовится.

Я позволяю ей поднять меня на ноги, и все утро мы ни о чем больше не говорим.

Глава 14

Весь день я пребываю в бездумном оцепенении. То, что сегодня Уэс не работает рядом со мной, становится для меня облегчением и в то же время слегка разочаровывает. Всякий раз, когда я прохожу мимо, он встречает мой взгляд с каким-то непонятным выражением на лице. Он не беспокоился обо мне раньше, с чего бы сейчас начинать? Одно хорошо: сегодня мне досталась простая работа. Можно не думать.

— Бэйли?

Судя по выражению на лице, Регина уже несколько раз пыталась привлечь мое внимание.

— Прости, что?

— Кажется, к тебе посетитель.

Регина указывает на главную приемную этажа, где у сестринского поста, стоит, ерзая и обеспокоенно наблюдая за мной, Шарлотта. Она нервно мне машет. Ее появление удивляет меня и одновременно трогает почти что до слез. Заметив мою реакцию, Регина кивает в сторону Шарлотты.

— Почему бы тебе не взять перерыв?

Я проглатываю эмоции, благодарная за ее доброту.

— Спасибо. Я быстро.

Шарлотта идет мне навстречу и без слов заключает в объятия, словно мы дружим всю жизнь. Мне так необходима поддержка, что я сжимаю ее изо всех сил.

— Джулия позвонила мне и все рассказала. Я должна была узнать, как ты. Они просто жалкие, — твердит она. — Я ненавижу всех их за тебя.

Ее тирада смешит меня, и я впервые за весь день улыбаюсь.

— Спасибо. Но если ты хочешь завести в школе друзей, то тебе лучше улизнуть отсюда, пока кто-нибудь не услышал, что ты разговариваешь со мной. Этот визит наверняка включит тебя в черный список Триши и Лиз.

Шарлотта отмахивается.

— Я у них в черном списке с тех пор, как перевелась. Наплевать. Триша — сущий кошмар, а Лиз лишь немного менее отвратительна. Поверить не могу, что вчера они наговорили все это о тебе.

Я пожимаю плечами.

— Они сказали правду. Это не то, о чем они думают, но поцелуй все-таки был, и теперь вся школа будет ненавидеть и обвинять меня так же, как Уэс. — Я проглатываю комок в горле, и мой голос начинает дрожать. — Мне никуда не деться от гибели Спенсера.

Шарлотта притягивает меня к себе и вновь обнимает. И я тону в ее объятиях.

— Бэйли?

Мы вздрагиваем, услышав голос Уэса. Я выбираюсь из объятий Шарлотты и, прежде чем повернуться к нему, как могу сглаживаю выражение на лице. Он потирает затылок и хмурится — его привычное действие, когда он чем-то расстроен.

— О чем это ты говоришь?

Когда я не отвечаю, Шарлотта обнимает меня за плечи, а вторую руку протягивает Уэсу.

— У нее вчера был плохой день, но с ней все будет в порядке. Привет. Я Шарлотта.

Уэс неохотно переводит взгляд с меня на Шарлотту, и его брови ползут на лоб.

— Шарлотта Митчелл?

То, что Уэс узнал ее, не удивляет меня. Он знает о футболе все, а уж о своей любимой команде, звездой которой является папа Шарлотты, тем более. Они со Спенсером были без ума от футбола задолго до того, как мы подружились. Они часами смотрели игры, обсуждали статистику, бросали мяч и дрались за коллекционные карточки, а став постарше, присоединились к футбольной команде. Спенсер был слишком тощим, чтобы играть кого-нибудь, кроме кикера. Впрочем, у него хорошо получалось, и эта позиция ему нравилось. Уэс же со своей скоростью и атлетическим телосложением стал отличным ресивером. Я ходила на все их футбольные матчи.

— А, ты болельщик «Джетс», — говорит Шарлотта, вытаскивая меня из воспоминаний. Она подмигивает ему и усмехается. — Меня узнают только самые преданные фанаты.

Уэс опускает глаза. Его застенчивость настолько очаровательна, что, пока он не смотрит, Шарлотта бросает на меня восторженный взгляд.

— Да, я Шарлотта Митчелл, — говорит она Уэсу с улыбкой, способной успокоить любого. — А ты…

Ей известно, кто он такой, но я благодарна, что она изображает неведение. Уэс пожимает ей руку.

— Уэс Дэлани. Рад познакомиться. Я видел тебя тогда в школе, да?

Уэс косится на меня и неуверенно кивает. Шарлотта, которая, естественно, слышала слухи о нем, смело задает вопрос, на который все в школе хотят знать ответ:

— А почему я с тех пор тебя больше не видела? Ты не ходишь в нашу школу?

Уэс еще раз украдкой бросает взгляд на меня, и на секунду мне кажется, что он ей не ответит, но затем он пожимает плечами.

— Я на дистанционном обучении. А в тот день просто сдавал кое-какие бумаги.

На дистанционном обучении? Это и есть его огромный секрет? Никакого отчисления, перевода или колонии? После гибели Спенсера он просто решил учиться на дому? Наши одноклассники будут ужасно разочарованы, если узнают.

— Круто, — отвечает Шарлотта. — Я раньше тоже так училась. Правда, у меня не было выбора, потому что я ездила с отцом по стране, но мне было так одиноко, что в этом году я уговорила его разрешить поучиться, как все. Если бы не Бэйли, я бы уже ушла. В этой школе полно настоящих мерзавцев. — Она вдруг с серьезным видом поворачивается ко мне. — Они мерзавцы, Бэйли. Все до единого. И не стоят того, чтобы тратить на них время и нервы.

Я улыбаюсь, и она берет меня за плечи.

— Я за тебя, поняла? — И она сжимает меня еще в одном объятии. — Я пойду, потому что тебе, похоже, нужно вернуться к работе, но давай завтра поедем в школу вместе? И не будем обращать внимание на остальных. — Я киваю, и она улыбается. — Отлично. Я позвоню.

Уходя, она снова одаривает Уэса улыбкой.

— Было приятно познакомиться.

— Мне тоже.

Мы оба смотрим ей вслед, пока Шарлотта не скрывается в лифте. Уэс нарушает тишину, прежде чем я выхожу из оцепенения.

— Бэйли, а что вчера было? О чем она говорила? Мне показалось, я слышал, как ты…

— Ничего. — Я разворачиваюсь и спешу вернуться к Регине. Не знаю, как долго он подслушивал нас, но от мысли, что он теперь знает, что я говорю о нем, у меня внутри все сжимается.

Уэс следует за мной, и Регина улыбается, когда замечает его.

— Уэс! Решил присоединиться к нам на последние тридцать минут?

Уэс кивает.

— Мелинда ушла на обеденный перерыв, так что…

Вся просияв, Регина одаривает меня короткой, довольной улыбкой.

— Прекрасно. Мы с Бэйли соскучились по тебе.

Ее заявление так неожиданно и так больно пронзает мне сердце, что у меня вырывается вздох. Она понятия не имеет, насколько ее слова близки к правде. И как отчаянно я скучаю по Уэсу — тому Уэсу из детства, который был моим другом, прежде чем все развалилось. Уэс бросает на меня пристальный взгляд, словно пытаясь понять точный смысл моей чрезмерной реакции, и я отворачиваюсь, не желая, чтобы он угадывал мои мысли.

Регина понимает, что снова ляпнула что-то не то, и ее улыбка становится грустной.

— Ладно, — бормочет она. — Нам надо просто собрать пустые обеденные подносы, а потом ваш рабочий день, ребята, будет окончен.

Она начинает идти, и когда мы с Уэсом отстаем от нее, я могу поклясться, что слышу, как Уэс шепчет:

— Бэйли, я тоже соскучился по тебе.

***

После смены Уэс уходит с кем-то попрощаться. Я рада, что нам не придется опять в неловком молчании ехать на лифте и идти на парковку. Последние полчаса нашей смены были столь напряженными, что я готова больше никогда его не видеть.