— Всю следующую неделю ты парила от счастья, — печально вспоминает Уэс. — Когда ты попросила его стать твоим парнем, он отказался — из-за нашего договора. Но его отказ так расстроил тебя, что я уступил. Я сказал, чтобы он согласился. Я дал ему зеленый свет.

На минуту я лишаюсь дара речи.

— Ты сказал ему стать моим парнем?

Все эти годы я думала, что Уэс ненавидит меня из-за того, что я стала встречаться со Спенсером. А он, оказывается, сам настоял на том, чтобы мы были вместе.

— У меня не было выбора. Ты так грустила, что больно было смотреть. И я знал, что этого хочет Спенсер. Из верности мне он сказал тебе «нет», но я видел, как сильно это его убивало. Его потрясло, что ты выбрала не меня, а его. Он просто не мог в это поверить. Я не мог стоять на пути счастья двух своих лучших друзей.

Все это… ошеломляет. Нет, конечно, история в точности совпадает с тем Уэсом, с которым я выросла. Он мог быть настолько самоотверженным — в этом сомнения нет. Но остальное просто не укладывается в голове. Я закрываю глаза и пытаюсь переосмыслить те годы боли, которую он мне причинил.

— Что произошло потом? — шепчу я.

Уэс со вздохом захлопывает шкатулку.

— Я думал, что справлюсь, однако ошибся.

Наконец-то поняв, что с ним случилось, я шумно вдыхаю. Его сердитые взгляды, срывы на мне — теперь все это обретает смысл. Мне становится плохо.

— Уэс…

Он вскакивает и начинает расхаживать между столиком и деревьями.

— Бэйли, вы были так влюблены. — Обвинение, но гнева в нем нет. — Я не мог этого вынести. Я избегал тебя, потому что мне было тяжело видеть вас вместе, и я не мог это скрывать. Я знал, что ты думала, что я тебя ненавижу. Хотел все объяснить, но Спенсер был против. Он сказал, что это причинит тебе боль. Я так сильно злился. Я понимал, почему он не разрешил поговорить с тобой, но ты по-прежнему думала, что я тебя ненавижу. А я хотел, чтобы ты знала, что это не так.

— Уэс… мне так жаль. Я правда понятия не имела. Спенсер был не прав, когда попросил тебя не рассказывать. Жаль, что я не знала.

Уэс продолжает, как будто не услышав меня. Полностью уйдя в свои мысли, он закидывает себя болезненными воспоминаниями.

— Я стал на него обижаться. А через некоторое время даже возненавидел.

Шокированно ахнув, я вскакиваю на ноги.

— Но не серьезно же?

Уэс останавливается и встречается со мной взглядом. Его переполняет стыд.

— Еще как серьезно. — Он вновь отворачивается и делает вдох. — Я тогда запутался, Бэйли. Был в депрессии несколько месяцев. Мои родители разводились, потом стало известно, что мама больна, и в ту ночь я так напился. Я не собирался себя убивать, но потом услышал, как Джейк хвастается, что стрелял из отцовского пистолета, а в следующее мгновение осознал, что держу его и готов покончить со всем.

Не знаю, когда я начала плакать, но мои всхлипы привлекают внимание Уэса. Повернувшись, он берет мои щеки в ладони, и его голос становится мягким.

— А потом зашла ты, — шепчет он. — Словно ангел-хранитель. Который несмотря на мое ужасное поведение, заботился обо мне. Ты сказала, что я тебе дорог, что ты не переживешь, если со мной что-то случится, и я… я не смог с собой совладать. И поцеловал тебя.

Мои глаза закрываются, и я как наяву вижу обожание у него на лице, когда он подался вперед, чтобы поцеловать меня. Заново ощущаю его отчаяние, страсть. Тогда я списала это на слишком большое количество алкоголя и облегчение от того, что я не позволила ему оборвать свою жизнь. Я никогда не думала, что он мог хотеть этого поцелуя. Так, как хотела его я.

Уэс отпускает меня и на шаг отступает назад.

— Тот поцелуй должен был стать прощальным, — тихо говорит он. — Я ведь и правда собирался покончить с собой. — В его глазах стоит мука. — Но когда я поцеловал тебя, ты не оттолкнула меня.

Теперь моя очередь отвернуть лицо от стыда. Уэс абсолютно прав. Я не оттолкнула его. Я сделала наоборот. Провалилась в тот поцелуй, словно ждала его всю свою жизнь.

Когда я полностью поворачиваюсь к Уэсу спиной, он берет меня за руку и мягко притягивает к себе.

— Я был так уверен, что ты меня ненавидишь, — признается он. — Почему нет? Я заслужил, чтобы меня ненавидели. Я думал, что ты сказала, что я тебе дорог, лишь ради того, чтобы остановить меня. Чтобы я себя не убил. Потому что помогать даже тем, кого ненавидишь, это правильно, а ты именно такой человек. Но когда я поцеловал тебя, ты поцеловала меня в ответ.

У него такой голос, словно его до сих пор — даже спустя целый год — изумляет мой отклик.

— Ты целовала меня по-настоящему, — тихо произносит он. — И это дало мне надежду. Глупую, эгоистичную надежду, но я не мог покончить с собой, если оставался хоть один шанс на то, что я тебе нужен. Если моя смерть действительно могла причинить тебе боль, я не мог так с тобой поступить. Я и так причинил тебе достаточно боли.

Я не могу справиться с силой, которая исходит от него прямо сейчас. Я не могу дышать, не могу мыслить здраво. Я чувствую запах его лосьона после бритья. Слышу прерывистое дыхание и стук сердца, которое колотится так же быстро, как и мое. Я хочу, чтобы он сократил расстояние между нашими губами, но я слишком ошеломлена всем, что он рассказал, и мои эмоции снова выходят из-под контроля.

Вместо того чтобы поцеловать его, я отступаю.

— Я говорила искренне, — признаюсь ему. — Я бы не вынесла, если бы потеряла тебя.

Его взгляд затуманивается ненавистью к себе.

— Вместо этого ты потеряла Спенсера. Из-за меня. Ты спасла мне жизнь, а я в ответ убил Спенсера.

Я делаю вдох. Уэс так опустошен и так сломлен, что на этот раз я хочу взять всю вину на себя. Я хочу нести ответственность за смерть Спенсера, если это снимет камень с души Уэса.

— Нет, это сделала я. — В мой голос проникает волнение. — Ты сказал, что я поцеловала тебя по-настоящему, и был прав. Вот, что самое ужасное, Уэс. Может, ты и поцеловал меня первым, но я предала его. Когда он вошел и застал нас целующимися, он не увидел, как его лучший друг совершает ошибку, потому что напился и перестал мыслить здраво. Он увидел, как его лучший друг и его девушка разделяют нечто особенное. И что один из нас вовсе не пьян. — Мое зрение затуманивается, а голос срывается. — Ты не контролировал свои действия, Уэс. В отличие от меня. Я разбила ему сердце. Я изменила.

— Нет. — Уэс решительно трясет головой. — Спенсер знал, что виноват был только я. Он знал, что сама ты никогда бы не поцеловала меня.

— Это неважно. Потом я поговорила с ним. Извинилась, но не стала лгать. Сказала, что не хотела, чтобы так получилось, но что остановить тебя не смогла, потому что всегда любила вас обоих.

Глаза Уэса распахиваются так широко, что я вздрагиваю. Неужели он правда не знал о моих чувствах? Я робею, но заставляю себя продолжать. Теперь, когда мы начали эту исповедь, я не могу остановиться, пока не выскажусь до конца. Мне нужно с этим смириться. Расставить все точки.

— Я уверяла Спенсера, что сделала выбор и никогда о нем не жалела, но меня так захватил твой поцелуй, потому что в душе я никогда не переставала любить и тебя. Он был так расстроен, Уэс. Так опустошен. Я думала, что он собирается порвать со мной. Вот почему он напился. Вот почему он не слушал меня, когда уезжал. Вот почему он погиб. Потому что я разбила ему сердце.

— Не ты одна, — бормочет Уэс.

Я бросаю взгляд в его сторону как раз в тот момент, когда он тяжело опускается на скамейку.

— Прежде чем надраться, он пришел поговорить со мной, — объясняет он, и в его голосе снова слышится ненависть к самому себе. — Не давая мне времени извиниться — хотя я и не собирался извиняться за тот поцелуй, — он усадил меня и сказал, что все хорошо. Что он не винит нас и даже не злится.

— Что? — Не веря своим ушам, я моргаю. Как Спенсер мог не винить нас, не ненавидеть за то, что мы сделали?

Уэс закатывает глаза.

— Ты же знаешь, каким он был. Он знал, что я переживал из-за тебя и что тебе было грустно потерять мою дружбу. Он сказал, что знает, как сильно мы оба любим его и что не причинили бы ему боль специально, и что если это больше не повторится, то мы прощены.

Уэс так презрительно фыркает, что я удивленно отшатываюсь назад.

— Ответ в духе Спенсера, — продолжает он. — Такой понимающий, преданный… идеальный. Как и он сам.

Да, именно таким Спенсер и был. Меня не удивляет то, что он так легко смог нас простить. Спенсер был именно таким человеком. Самым лучшим. Идеальным, как выразился Уэс. Но я не понимаю горечи Уэса.

Прочитав в моем взгляде вопрос, Уэс вздыхает.

— Его ответ вывел меня из себя. Я был пьян, накопил в себе много злости. Вот и слетел с катушек, потому что я подкатил к его девушке, а он повел себя, как чертов Иисус.

— Я не понимаю. Почему это взбесило тебя?

— Потому что я хотел, чтобы он разозлился. Я искал драки. После того поцелуя я понял, что больше не смогу стоять и смотреть, как вы вместе. Я сказал, что меня достало быть его другом. Что ненавижу его, потому что у него есть все, чего я хочу — девушка и семья. Его жизнь была идеальной, в то время как моя разваливалась на части. Родители души в нем не чаяли. А мой отец едва замечал меня. Он изменил моей маме. Когда у нее нашли рак, они были в процессе развода. И этот осел решил не бросать нас, потому что это было дешевле, чем разводиться: ему все равно пришлось бы оплачивать ее медицинские счета, а она все равно должна была умереть.

У меня открывается рот. Когда мы были детьми, я видела мистера Дэлани не особенно часто, но он всегда казался мне неплохим человеком. Я и представить себе не могла, что он такой бессердечный. Но судя по отвращению в голосе Уэса, это действительно так.

— Спенсер был долбаным ботаном, — продолжает Уэс. — Его должны были бы дразнить, но нет — он встречался с самой популярной девушкой в школе, так что все его любили. В тот день я заработал оба тачдауна и сделал перехват. А он забил только филд-гол и стал героем. Он без усилий получал только пятерки, а я вкалывал как проклятый и получал четверки, потому что учителя считали меня проблемным ребенком. Единственным моим преимуществом перед Спенсером была внешность, но для единственной девушки, которую я хотел, это оказалось неважно.