Я, не имея понятия, пожимаю плечами, и тогда Шарлотта пугает меня новым вопросом:

— Ты любишь его?

— Я… — Мое сердце замирает, пропуская удар, а затем, словно пытаясь наверстать упущенное, ускоряется. — Я не знаю. Наверное, в каком-то смысле я всегда любила его. Но не так, как Спенсера.

Шарлотта терпеливо улыбается.

— Конечно, не так. Уэс не Спенсер. Любовь индивидуальна, как снежинки. Вместо они — снег, но по отдельности уникальны. Люди разные, и ты будешь воспринимать их по-разному. Будешь любить их по-разному. Но то, что твои чувства другие, не значит, что они не любовь.

Мне нравится ее аналогия. Не стала ли она такой проницательной, потому что тоже пыталась перебороть свои чувства? Должно быть, ей было трудно признать, что она отличается от большинства. Можно представить, с каким смятением в сердце ей пришлось разобраться, чтобы понять, что лишь то, что она любит иначе, не делает ее чувства менее важными и реальными, чем у всех остальных.

— Ты права, — шепчу я. Ее мужество придает мне новые силы. — Я правда люблю его. Не так, как люблю Спенсера, но это любовь.

Шарлотта забрасывает руку мне на плечо и ласково обнимает.

— Ну, тогда все решено.

— Что именно?

— Я совершу окончательный каминг-аут.

— Что?

Мое замешательство веселит ее.

— Джулию пригласил на бал Юри, ты пойдешь с Уэсом, и я не собираюсь торчать там одна. Так что, похоже, Ракель придется до субботы купить себе платье, — усмехается она. — Хотя вряд ли ее это расстроит.

— Подожди. — Мое сердце снова начинает беспорядочно колотиться. Я чувствую, как возвращается паника. — То, что я признала свои чувства к Уэсу, это одно, но я не думаю, что смогу признаться ему самому.

— Что? Почему? — Джулия хмурится, словно я полная идиотка, и этим смешит меня. Вот к такому поведению своей младшей сестры я привыкла.

— Просто все сложно. — Ужасающе сложно. — Уэс и я… у нас слишком много общего багажа. И ему словно больно быть со мной рядом. Я не знаю, сможем ли мы когда-нибудь оставить все позади, чтобы иметь здоровые отношения.

— Ты не узнаешь, если не попробуешь, — настаивает Шарлотта.

Я решительно мотаю головой, все еще борясь с волной страха, который вселяют в меня отношения с Уэсом.

— Не думаю, девочки. Я к этому не готова.

Они обе вздыхают.

— Ну, я все равно заставлю Ракель купить платье. На всякий случай. И учитывая, что у нее всего пара дней, мне стоит позвонить ей прямо сейчас, — Шарлотта снова обнимает меня. — Ты в порядке? Если тебе еще нужна компания, я не уйду.

Как же мне повезло, что я нашла эту девушку и помирилась с сестрой. Может, господь и правда заботится обо мне. В конце концов, он послал ко мне Спенсера.

— Теперь я в порядке, — уверяю я, крепко обнимая ее, а потом обнимая и Джулию. — Девочки, спасибо, что выслушали меня и не подумали, что я совсем спятила.

— О, нет. Ты реально чокнутая, — шутит Джулия. — Но мы все равно тебя любим.

Хихикая, я отталкиваю ее, чуть не скинув с кровати. Она встает, потягивается и похлопывает себя по животу.

— Я тебя провожу, Шарлотта. После всех этих девичьих разговоров мне необходим шоколад. Кажется, на кухне еще осталось несколько шоколадных печений из партии, которую вчера сделала мама. — Она улыбается мне. — Не хочешь тоже испортить аппетит перед ужином?

Я со смехом качаю головой. После всего, что случилось, мне больше нужны тишина и покой.

— Вообще я хочу немного поиграть. — Я беру футляр со скрипкой. — Весь последний год я пренебрегала этой малышкой.

— Как знаешь. Но печенья я тебе не оставлю.

— Если тебе хоть что-то останется после меня, — подначивает ее Шарлотта и выбегает из комнаты.

Слушая, как они визжат и смеются, спускаясь по лестнице, я широко улыбаюсь и проверяю, настроена ли скрипка. Снова слышать в доме смех приятно, и я рада, что Шарлотта подружилась не только со мной, но и с Джулией тоже. В последнее время Джулия нуждалась в помощи не меньше меня. Общий друг и возможность проводить больше времени вместе пойдет нам на пользу.

По-прежнему улыбаясь, я провожу по струнам смычком, и мое хорошее настроение словно по волшебству перетекает в игру. Я начинаю с нескольких любимых мелодий, а затем перехожу к самой сложной, которую разучивала до аварии Спенсера. Композиция сложная, но неожиданно для себя я понимаю, что люблю трудности. Стремление покорить ноты поглощает меня целиком, и я начинаю отрывок сначала — с решимостью, которой у меня не было еще никогда. Игра не идеальна, но я ошибаюсь всего несколько раз. Моя распирает от гордости и облегчения. Прошел год с тех пор, как я по-настоящему вкладывала душу в игру. Конечно, мои навыки слегка заржавели, но способности я не утратила — как и любовь.

— Бэйли Аткинсон, ты правда удивительная, — томно вздохнув, говорит Спенсер. Я оборачиваюсь: он лежит у меня на кровати и улыбается. — Ты ангел, посланный богом, чтобы благословить этот мир своей музыкальной гениальностью.

— Ты зовешь меня ангелом, посланным богом? Но ведь это тебя спустили с небес.

Его улыбка растягивается до ушей, и я смеюсь над тем, до чего он нелепый. Потом тоже сажусь на кровать и, скрестив ноги, прислоняюсь к стене, а когда Спенсер перебирается ближе, локтем подталкиваю его. Хоть и знаю, что он этого не почувствует.

— Что такое? — подначиваю его я. — Больше не хочешь тайком наблюдать за мной с дерева?

Спенсер озорно улыбается мне и поигрывает бровями.

— Нет необходимости. Вся эта призрачная фигня позволяет мне присутствовать прямо здесь, в твоей комнате, и ты даже не будешь знать, что я тут. Я слушаю тебя уже целый час.

Если бы я не знала наверняка, что Спенсер не жуткий преследователь, то испугалась бы. Но он подкалывает меня, поэтому я закатываю глаза и говорю:

— Советую не подглядывать за мной в душе, иначе я прикончу тебя, когда попаду на небеса. И ты станешь еще более мертвым.

Спенсер фыркает, а затем бросает на меня косой взгляд и вздыхает.

— Я бы с удовольствием, но это нарушение правил. Меня бы в ту же секунду вернули в загробный мир.

Его лицо становится настолько несчастным, что я хохочу.

— Извращенец. Жуткий, извращенный маньяк.

Мое шутливое обвинение только заставляет его с гордостью выпятить грудь.

— Только когда дело касается тебя, детка, — подмигивает он.

Я не хочу поощрять его, но снова не могу удержаться от смеха. Мы вместе хихикаем, а когда смех утихает, Спенсер печально вздыхает.

— Я слышал ваш разговор.

— С Джулией и Шарлоттой? — удивленно спрашиваю я. — Ты был здесь?

Он грустно улыбается.

— Почти все время с тех пор, как ты вернулась домой. Мне просто нравится оставаться на заднем плане, когда я могу. Не люблю слишком вмешиваться.

Я тихо фыркаю.

— Если только это не возможность выставить меня сумасшедшей перед людьми.

Он смущенно пожимает плечами.

— Прости. Но да, я был здесь, когда ты разговаривала с Джулией и Шарлоттой… и был в больнице с тобой и Уэсом.

До меня начинает доходить. Я даже не знаю, что чувствую по этому поводу.

— Это не твоя вина, Бэйли.

Я зажмуриваюсь, когда мою грудь пронзает внезапная боль.

— Уэс тоже ни в чем не виноват.

Мои глаза все еще закрыты. Я не могу заставить себя посмотреть на него. Когда я отрицательно качаю головой, он продолжает, и его голос звучит серьезнее, чем когда бы то ни было.

— В тот вечер я сам решил пить. Сам сел за руль. Это были только мои решения — мои эгоистичные выборы, которые я сделал по собственной воле. Вы с Уэсом должны перестать обвинять себя. Ответственность за то, что с случилось, лежит только на мне. Поверь мне, я знаю. Мне прочитали целую лекцию, когда я вознесся на небеса.

Изумленная, я наконец открываю глаза, и он вновь мне подмигивает. То ли намекая, что пошутил, то ли показывая, что его отчитали заслуженно. После того, как Спенсер уйдет, я собираюсь выяснить все о боге, небесах и загробной жизни, но сейчас я просто рада, что он смог вернуться, пусть и не навсегда.

Я понимаю, к чему он ведет, беря всю вину на себя, но не готова отдать ему это бремя.

— Мы все еще причиняем тебе боль, — бормочу я. Мой взгляд затуманивается. — Мы этого не хотели. Ты даже не представляешь, насколько нам жаль.

— Представляю, — шепчет он. Когда я встречаюсь с ним взглядом, он нежно улыбается и подносит к моему лицу руку. Не знаю, кому из нас больше хочется, чтобы мы могли почувствовать прикосновения друг друга. — Я весь год наблюдал, как вас разрушало чувство вины. Как думаешь, почему я так отчаянно хотел вернуться к тебе?

— Ко мне? — ахаю я. — Я думала, ты вернулся из-за Уэса.

Он смотрит на меня как на сумасшедшую — ровно как час назад Джулия.

— Та капсула времени, — не отстаю я, — уговоры пройти стажировку, предложение с зоопарком, которое я до сих пор не понимаю — все это было для Уэса.

— Ты правда так думаешь? — бросает вызов Спенсер.

Я знаю, что что-то упускаю, но не понимаю, что он хочет сказать. Он ждет, когда я сложу все кусочки головоломки, и не дождавшись, хихикает.

— Бэй, вы оба были моим незаконченным делом. Своим ужасным поступком я разрушил жизни вас обоих.

— Тогда почему…

— Потому что ты нужна Уэсу, а Уэсу нужен зеленый свет

На меня снисходит внезапное понимание.

— Все это время ты нас сводил?

Спенсер сияет еще одной гордой улыбкой.

— Придумать идею со стажировкой и поместить ее в голову доктора Московица было, если можно так выразиться, моим самым гениальным достижением.

Моя челюсть падает на колени.

— Серьезно?! Это был ты?

Спенсер смеется, но смех быстро превращается в еще один вздох.

— Я больше не могу быть с тобой, — объясняет он. — Мы провели вместе два удивительных года, но продолжиться этому было не суждено.

Мое горло сжимается, и я выдыхаю его имя:

— Спенс…

Он улыбается.

— У тебя впереди долгая жизнь. Пожалуйста, не проведи ее в печали, одиночестве и в тоске по мне. — Его улыбка становится коварной. — А то я буду чувствовать себя очень виноватым, когда начну встречаться с симпатичными ангелочками на небесах.