- О чем ты, па? Кто он, черт возьми?

- Прыгун. Наш с тобой родственник. Сиргилл Эр Индендра.

- Что?!

- Мне самому трудно в это поверить, Эд.

- Твой отец?! Живой?!

- И твой дед.

- Ну уж нет. . тебя я считаю отцом, а к нему я никакого отношения не имею. И Алесту

ему не отдам. Кажется, у него было пятнадцать жен? Или больше? Ну так хватит с него!

- Всего пять.

- Да какая разница!

- Успокойся, Эд. Лучше поговори с Алестой. Решать все-таки ей.

- Да? А где она?

- Она сейчас с ним на кладбище.

- С ним?

- Вообще-то, это я ее просил сопровождать его.

- Спасибо, папа.

- Тебе надо успокоиться, - Леций погладил его по плечу, - Сиргилл Индендра

существует. Он такой, какой есть. Ничего с этим не поделаешь. Он будет жить во дворце и

будет членом Директории. А может быть, и Верховным Правителем.

- Как?!

- А как ты думал? Он старший среди нас. И он мой отец.

Он думал, что у Леция никакого отца быть не может, потому что тот всегда самый

старший и самый главный, добрый сказочный король. Такое кощунство, что кто-то может

командовать Лецием, просто не укладывалось в голове.

- И ты так спокойно говоришь об этом?!

- Я еще не знаю его намерений, - спокойно ответил Леций, - я не знаю о нем ничего. Я

сто пятнадцать лет его не видел. Для меня он почти такая же абстракция, как и для тебя. Я

просто знаю одно - нужно уважать своих отцов.

- Таких, как ты, конечно, - уже мягче сказал Эдгар, он своего отца уважал и любил все

так же восхищенно, как в далекой юности.

- Сиргилл Индендра пока не сделал нам ничего плохого, - Леций вздохнул и

отвернулся к окну, - во всяком случае, не хотел.

- И все-таки я ничего не понимаю! Где он пропадал все это время? Почему не давал о

себе знать? И почему прикидывался дворником у Оборотней? Он тоже их выслеживает?

- Нет. Он просто потерял память. Алеста заговорила по-аппирски и постепенно

вернула его к жизни. Я думаю, мы для него - тоже далекая абстракция. Во всяком случае,

никаких отцовских чувств я у него не заметил.

- Тебе обидно?

- О чем ты? Какие могут быть обиды? Нам, конечно, тяжело будет привыкать к нему,

но ему - еще тяжелее. Вечером я собираю всю родню в его честь. Ты должен быть

непременно, - Леций повернулся, посмотрел ему в глаза и добавил выразительно, - в

любом случае.

Эдгар понял, что почитать Сиргилла Индендра его заставят даже через силу.

- 279 -

- Хорошо, - сказал он, - буду в любом случае.

Потом он видел из окна, как приземлился модуль, из которого вышла Алеста и тот,

кого она сопровождала. Она была в меховой шубке, но даже сквозь пушистый мех было

заметно, как она исхудала. Шапочка скрывала волосы, но не обветренное лицо со впалыми

щеками. Сиргилл Индендра появился вслед за ней. Это был широкоплечий мужчина

среднего роста с чеканным, загорелым лицом и длинными черными кудрями. Вид у него

был суровый, но шарфик он поправил ей очень нежно, как ребенку.

Эдгар, конечно, не ожидал, что его соперник Прыгун. Еще меньше он ожидал, что

этот соперник - воплощение мужской красоты. Ему даже в зеркало на себя глядеть

расхотелось. Он просто вышел из покоев и направился к лестнице с сердцем, рвущимся от

боли и радости одновременно. Он боялся, что вот сейчас она растеряется, смутится и не

будет знать, что ему сказать. А он со своими экспертными способностями все равно все

почувствует и поймет. И обоим будет неловко и больно. Ноги от этого просто заплетались.

Там, на лестнице они и встретились.

- Эд! - визгнула Алеста и быстро побежала к нему наверх.

Он бросился к ней вниз.

- Эд! - она повисла у него на шее, ему пришлось развернуться и поставить ее на

ступеньку выше, - Эд, любимый мой... - горячей щечкой она прижималась к его щеке, -

боже мой, неужели это случилось? Я думала, никогда уже тебя не увижу...

У него слов не было. Впервые в жизни находчивый Эдгар Оорл не нашел, что сказать.

И все экспертные способности куда-то испарились. В глазах у него щипало, а в груди

разрывалось.

- Любимый мой, любимый...

Он даже не оглянулся назад, на чеканного красавца в черном термостате.

Потом они лежали, крепко обнявшись, и казалось, что ничего, кроме их тел и тишины

вокруг на свете не существует. Нет прошлого, нет будущего, только они вдвоем, две

половины, две измученных половины, прилепившихся наконец друг к другу, и в этом

полная мировая гармония.

*********************************************

Ингерду тошнило. Она плохо слышала, что говорила ей Флоренсия, пока не сбегала в

ванную и не избавилась от полдника. Не надо было есть после шести. Вообще не надо

было есть.

Тетя Флора была неотразима в своем строгом кремовом костюме, Ингерде сейчас все

женщины казались неотразимыми, по сравнению со своим отражением в зеркале. И все

казались более счастливыми.

- Никуда я не полечу, Фло. Отстань. Ты что, не видишь?

- Я вижу, что ты совсем раскисла. Хватит сидеть взаперти. Алеста вернулась, Эдгар

вернулся. В кои-веки собирается вся семья, а ты хочешь отсидеться за этими решетками?

- Меня тошнит.

- Прими таблетку.

Ингерда с досадой посмотрела на подругу.

- Ты как будто не понимаешь, Фло!

- Я все прекрасно понимаю, - покачала головой Флоренсия, - но это твой сын, твоя

невестка и твой дом, в конце концов. Ты можешь отказаться от Леция, но не от всего этого.

Мы там будем веселиться, а ты тут - рыдать в подушку?

- Я не хочу его видеть!

- Ну так и не смотри на него.

- Да?

Ингерда присела на край кушетки, небрежно застланной клетчатым пледом. У

Ольгерда все было как дома, на Земле, просто и без выкрутас. Никаких тебе «разумных»

кресел, пультов для дверей, позолоты по потолку и колоннам, видеоэкранов по всем углам.

- 280 -

Так же скромны были его шкафы. Рядом с братом, на его территории, она чувствовала себя

намного уверенней, почти как в детстве.

- А Ольгерд пойдет?

- Конечно, пойдет. Все пойдут. Там будут какие-то важные новости.

- Опять сюрпризы? - поморщилась Ингерда, - а просто так нельзя было сказать, что

случилось? Как же он любит из всего устраивать спектакль!

- На то он и Верховный Правитель, Ин. Каждой власти нужны определенные ритуалы.

- Он просто играет в Верховного Правителя! Наряжается, секретничает, собирает

Директорию... а у него подданных-то всего-ничего, каких- то двести тысяч!

- Зато каких! Сама знаешь, какой сложный народ - аппиры: больной, уродливый,

забитый, при этом гениальный. Жуткая смесь.

- Он сам - жуткая смесь. Как я могла любить его столько лет, не понимаю!

- Успокойся, - Флоренсия погладила ее по волосам, - иди вымой голову, а платье я тебе

сама поглажу.

- Нет у меня платьев. Все там остались.

- Но ты ведь в чем-то ушла?

- Ушла. В джинсах и свитере. В них и пойду.

- Да ты что?

- А что? - с вызовом посмотрела на нее Ингерда, - я теперь вовсе не обязана

наряжаться ему в угоду. Я не жена правителя. Я сама по себе. В чем хочу, в том и хожу!

Голову она все-таки вымыла. Волосы легли хорошо, пышно и легко, как невесомые. А

то, что вид у нее был измученный, ей даже нравилось. Пусть видит! И пусть переживает,

до чего он ее довел!

- Как ты думаешь, Фло, - спросила она, причесываясь перед зеркалом, - эта

божественная стерва там будет?

- Какая стерва?

- Термира.

- Ты понимаешь... - задумалась Флоренсия, - я от твоего Леция уже не знаю, чего

ожидать. Так что будь готова ко всему.

К шести вечера в доме началась суета. Все прилетели: Ольгерд, Льюис и Одиль, - и

начали собираться. Одиль почему-то очень волновалась, как будто ее собирались принять в