Нрис вдруг понял, что его терпеливый дядя уже на пределе, и скандалить с ним нет

никакого смысла, даже жаль его как-то.

- Почему же? - спросил сдержанно, - или я такой уж посторонний?

- Конечно, нет, - посмотрел на него Леций, - конечно, ты не посторонний. Извини. Я

просто не могу сейчас ничего решить. Я в шоке.

- Хочешь сказать, что ты ничего не понимаешь?

- В том-то и дело, что понимаю...

В полном отчаянии правитель аппиров сел на кровать и стиснул голову руками.

- Уйди, Ру, я должен побыть один.

- Но тебе же плохо, дядя...

- Да, мне плохо. Я не могу ужиться с собственным отцом под одной крышей. Что в

этом может быть хорошего?

Руэрто уже пожалел, что вернулся с раскопок. Там было хорошо и просто:

напряженная работа, спирт с тушенкой и старые анекдоты, рассказанные каждый вечер по-

новому. Он молча попятился и прикрыл за собой дверь.

Следующим был дядя Конс. Тот как будто даже не удивился, только побледнел еще

больше.

- Я знал, что этим кончится, - пожал он плечом, - разве может Леций признать чье-то

старшинство? Одни слова только...

- А ты? Ты-то куда смотрел?! Это же и твой отец!

- А я всегда был последним, кого он хотел видеть.

Конс стоял у горящего камина, его резкое, демоническое лицо, густо поросшее черной

бородой, освещалось рыжим пламенем, оно было непримиримо.

- Господи, боже мой, - покачал головой Руэрто, - неужели так трудно избавиться от

детских обид? Неужели так трудно простить отца за то, что сто пятнадцать лет назад он к

вам не вернулся, да и то не по своей воле? За то, что одного он сажал на колени чаще, чем

другого? Вам всем нужен водопад Всепрощения, это уж точно!

- Какой еще водопад?

- Есть такой во Львиных горах. Мне пришлось через него пройти, и, знаешь, мне

стало проще жить. Думаешь, мне было легче?

Конс молчал.

- Ру, хочешь чаю? - обняла его сзади Флоренсия.

- Хочу, - почему-то согласился он, хотя только что пил.

Она увела его на кухню. Конс остался в гостиной.

- Не трогай его сейчас, Ру. Не нужно.

- Насколько я понял, ему плевать.

- Если бы... я уже замучилась, сама не знаю, что с ним делать.

- Сиргилл в самом деле не любил его?

Флоренсия грустно смотрела уставшими темными глазами.

- Откуда мне знать, Ру, как там все было на самом деле? Я знаю, что Сия невзлюбила

отца, когда он женился в пятый раз на своей служанке Ассоль. Ревновала, видимо. Потом

родились близнецы, и она их тоже невзлюбила. Извини, но, наверно, она много сделала,

- 350 -

чтобы рассорить своих младших братьев. Одному говорила одно, другому - другое.

Результат налицо - они все время в конфликте. Они, конечно, очень разные, но не

настолько, чтобы ненавидеть друг друга. Все это идет из детства.

- Похоже на то, мать умела плести интриги. Ее уж нет давно, а веревочка все вьется...

- Тебе, наверно, больно это слышать?

- Нет. Нормально.

- Ты молодец, Ру. Это женитьба на тебя так подействовала?

- Водопад Всепрощения. Я бы их обоих окунул туда по самую макушку.

- Что за водопад? Расскажи.

Они долго проговорили на полутемной кухне под красным абажуром. За это время

Конс так ни разу и не появился, только слышались его нервные шаги. Разбираться в этом

деле хотелось все меньше.

Домой Руэрто вернулся поздно. Гева уже лежала в кровати, но еще не спала, грустная

такая, расстроенная Гева.

- Ну вот, - развел он руками, - кажется, я остался без деда.

- Не переживай так, Эрто, - посмотрела она с жалостью.

- Легко сказать! - он лег рядом с ней, не раздеваясь, подставляя голову ее ласковым

пальцам, а лицо - ее губам, - все как-то по дурацки...

- Куда ты исчез?

- К Лецию, потом к Консу. Все бесполезно!

- Как жаль...

- Скажи мне, Гева, - он приподнялся и посмотрел на нее, - ты ведь все знаешь... мы

что, так и остаемся детьми до самой смерти? Это что, одна видимость, что мы взрослеем?

Дед погладил меня по головке, и я рассопливился, как мальчишка. И эти два - ничем не

лучше, никак не могут его поделить.

- Он тебя погладил?

- Представь себе. Погладил как щенка. И я, Прыгун семидесяти лет от роду, растаял

как ребенок. Оказалось, что мне это нужно! Мне нужен мой дед, понимаешь? И я не хочу

его терять.

- Понимаю, - грустно улыбнулась Гева, - это вечно. Мы все чьи-то дети и чьи-то

родители. Так и должно быть. Так устроен этот мир. Я понимаю, как тебе больно.

- Да?.. - он вдруг почувствовал липкий пот на спине, - а этот малыш... ты уже увезла

его в приют?

Гева вздохнула.

- Конечно.

- Представляешь, что он чувствует при его-то глубинном восприятии? Привези,

показали, накормили и выставили! Я ему плел про какую-то учебу...

- Мне показалось, он тебе не понравился.

- А мне показалось, что я ему, - усмехнулся Нрис, - дикарь необразованный.

- Это он от волнения наговорил. Он давно мечтал с тобой познакомиться, готовился,

но ты так неожиданно появился!

- Вот-вот. И так же неожиданно исчез... Черт возьми, Гева! Почему ты мне не скажешь,

что я полный идиот? Хочу вернуть себе деда, в то самое время, когда есть замечательный

малыш, которому нужен я?

- Наверно, потому что очень люблю тебя, - прослезилась Гева.

Руэрто встал, деловито затянул ремень.

- В какой он палате? Номер скажи?

- Ты... хочешь забрать его?

- Конечно. Немедленно.

- Он сложный мальчик. Эрто.

- Вот именно.

- Он в девятой палате. Это на втором этаже. Кроватка номер двадцать пять.

- Хорошо. Жди нас.

- 351 -

Через минуту Нрис стоял в коридоре второго этажа «Яблоневого сада». Свет горел

ярко. В палатах тоже было освещение, хотя и тусклое. В холле сидела дежурная сестра и

сонно смотрела в телевизор.

- Вы кто?! - подскочила она от неожиданности, - кто вас пустил сюда?!

- Я Руэрто Нрис Индендра, - сказал он, - мне нужен мальчик Эцо из девятой палаты.

Сестра изумленно смотрела на него.

- Боже мой, это в самом деле вы? Он говорил, что был у вас в гостях, но мы никто не

поверили.

- Это правда. Был.

- Он чего-нибудь набедокурил? Что случилось, господин Нрис?

- Ничего. Просто хочу забрать его.

Сестра изумилась еще больше.

- Надолго?

- Навсегда.

- Но как? Без разрешения?

- От кого? Вы хотите, чтобы я сам себе выдал разрешение?

- Извините... но, понимаете... к Эцо уже ходит одна женщина. С прошлого лета. И нам

кажется, что она хочет его усыновить. Мальчик к ней очень привязался.

- Я знаю. Это моя жена.

- Госпожа Глаурес?

- Госпожа Нрис.

- Пойдемте, - изумленно сказала дежурная, - я провожу вас.

Большая палата, похожая на казарму, была тускло освещена круглыми лампами.

Кроватки стояли двумя ровными рядами. Дети спали, обнимая совершенно одинаковые

полосатые подушки. Эцо не было. Пустая подушка была мокрой.

- Не удивляйтесь, он всегда прячется под кроватью. Света не любит.

- А зачем он вообще у вас горит?

- А как же? Мало ли что?

- И как же ему спать при свете, интересно?

- Но другие-то спят.

- То другие...

Руэрто нагнулся и приподнял край одеяла. Там, в темноте, кто-то шмыгал носом.

Сердце сжалось.

- Эцо, - сказал он и встал на колени, - малыш, ты здесь?

В ответ послышался какой-то сдавленный писк.

- Он такой ранимый, - прошептала сестра ему в ухо, - почему-то решил, что он вам не

понравился. А он так старался.

- Эцо, я знаешь, зачем пришел? - сказал Руэрто, - ты мне понравился ужасно. И Гева

тебя любит. Хочешь быть нашим сыном, Эцо? Мы этого очень хотим. А ты?

Через минуту заплаканный малыш вылез на свет и вопросительно уставился на Нриса

своими несимметричными, покрасневшими глазками. Ротик кривился, но произнести от