Одно радовало. Если шли такие разговоры, вряд ли эта женщина могла быть его

матушкой. Она просто приглядывалась к нему на кладбище, как к будущему

производителю божественного потомства.

- История планеты - это дело нешуточное, - улыбнулся он, - я должен подумать.

- Конечно, - до отвращения серьезно согласилась Гева, - а я пока покажу вам девушку,

которую мы выбрали на роль матери.

- Ах, ну да, нужна еще и девушка! - вспомнил он.

- Аурела - наша жрица. Она молода, красива, совершенно здорова. К тому же

девственна.

- Мне что, придется на ней жениться?

- Это как вам будет угодно. Ее задача - родить нового бога.

- Понятно.

Все это казалось ему каким-то розыгрышем или недоразумением. Но посмотреть на

красивую девушку, которая готова не глядя с ним переспать, было любопытно.

- Она блондинка или брюнетка?

- Сейчас увидите.

Гева встала, жестом приглашая его следовать за ней. Они поднялись вверх по

наклонному узкому коридору и, в конце концов, очутились в просторной голубой пещере,

на балконе, почти под самым сводом. Внизу сияло бирюзовое озеро. В озере купались

девушки.

- Вон та, - указала рукой старшая жрица.

С любопытством Руэрто наклонился вниз. Глаза разбегались от обилия молодых

обнаженных тел. Женщины всегда были для него прежде всего телами, красивыми и

дорогими игрушками, упакованными в соблазнительную мякоть.

Аурела и правда была хороша. Его не обманули. Все было на месте: и высокая грудь, и

узкая талия, и круглая попка.

- Ну, как? - спросила Гева с неуловимой полуулыбкой.

Всего два коротких слова, но он снова вздрогнул. Таким тоном когда-то мать

предлагала ему своих лучших служанок: немного с гордостью, немного с презрением, и

немного с ревностью. И все было именно так, еле уловимо.

Гордиться Геве было чем - ее жрица получила бы приз на конкурсе красоты.

Презрение тоже было объяснимо - она сводила их как двух породистых свиней. Но откуда

взялась ревность, если она ему не мать? Или ему опять просто показалось? Просто одна

женщина всегда ревнует к другой, более молодой и красивой.

- 42 -

- Вы меня убедили, - сказал он, внимательно глядя на нее, - на такой русалке я готов

даже жениться.

- Но... я же говорила, что это совсем необязательно.

- А как иначе? Ребенок будет жить со мной. Было бы жестоко разлучать его с матерью.

Тем более с такой красивой матерью. Разве нет?

Он усмехнулся, а старшая жрица почему-то побледнела.

- Что ж, я рада, что все так складывается, - севшим голосом проговорила она.

Потом они вернулись в пещеру со свечами. Руэрто сел, скрестив руки на груди. Ему

почему-то казалось, что он здесь уже давным-давно и потерял чувство реальности.

- Значит, вы согласны, - торжественно сказала Гева, - это очень важный момент в

истории вселенной.

Для Руэрто это пока была лишь игра.

- Согласен, - подтвердил он.

- Тогда вам придется выполнить некоторые условия.

- Какие? - насторожился он.

- Зачатие должно произойти в новолуние, через две недели. За это время мы должны

провести несколько важных очистительных обрядов.

- Ну, это, пожалуйста.

- А вам необходимо воздержание в течение всего этого периода.

- Что, целых две недели?! - ужаснулся Нрис.

- Да, все две недели, - подтвердила Гева.

- Последние пятьдесят пять лет мне такого не удавалось, - усмехнулся он, - я даже не

пробовал.

- Неужели ради такой великой задачи вы не можете две недели потерпеть? - изумленно

взглянула на него строгая жрица.

- Ради такой великой - смогу, - вздохнул он, - что там еще от меня требуется?

- Последние два дня вы проведете здесь, в домике у ручья.

- Хорошо.

- А завтра мои жрицы придут освятить ваш дом.

- Согласен. Если это не повредит моим картинам.

- У вас много картин?

- Много. Но ни одной я лишиться не хочу.

- За это не волнуйтесь, мы будем осторожны.

Свечи обтекали, звонкие капельки срывались с потолка в воду. Все было странно и

нереально, как во сне.

- А могу я поговорить с моей будущей женой? - спросил он наконец.

- Пока нет, - покачала головой жрица, - мы должны ее подготовить, провести

соответствующие обряды. Вы бог, а она всего лишь простая аппирка. Она должна стать

достойной вас.

- О, Боже, как все сложно! - простонал Руэрто.

*******************************************************

Алеста тупо смотрела на старшую медсестру «Яблоневого сада», комкая в руках

сверток с зефиром.

- К сожалению мы не можем вас сегодня пустить.

- Как же так? Я же ему обещала!

- Мальчику стало хуже.

- Тем более! Я ему нужна!

- Еще хуже, чем вы думаете.

- Еще?

- Мы предупреждали, что возможны осложнения.

- Могу я хоть посмотреть на него?

- До чего вы непонятливая!

- 43 -

Увы, она была совершенно бестолкова, когда дело касалось здоровья детей. Они

болели всегда, с самого рождения. К этому Алеста привыкла. Но к тому, что жизнь их

висит на волоске, привыкнуть еще не успела.

- Как же так? - думала она уходя, - еще на прошлой неделе мы с ним гуляли по парку,

ели черешню, писали папе длинное письмо с рисунками...

Джаэко был старшим. Ему было шесть лет. Младшему исполнилось четыре, он лежал

совсем в другом санатории, «Солнечной поляне», и брата почти не видел. Так уж

случилось, что их разлучили с самого детства.

История, в общем-то, была обычная для многих аппирских мамаш. Дети рождались

мутантами, болели, умирали. Где-то медицина была бессильна, а где-то просто не хватало

денег. Самое же ужасное заключалось в том, что братья были как-то связаны между собой:

один всегда чувствовал боль другого. Поэтому, когда одному было очень плохо, то второму

наверняка тоже. Ее горе всегда умножалось на два.

- Не буду унывать, - решила она твердо, - все равно этим горю не поможешь, - лучше

пойду завтра с утра поищу еще какой-нибудь приработок, суну этой медсестре в лапу, тогда

она меня пропустит к Джаэко. Когда я рядом, он ни за что не умрет!

Вот с такими бодрыми мыслями Алеста купила газету с объявлениями, села в

рейсовый модуль и принялась ее изучать. В основном требовались мужчины на тяжелую и

грязную работу. «... и прочистить бассейн», - дочитала она с тоской. Чистить бассейны она

не умела.

Почему-то никто не писал: «Требуется актриса на главную роль, высокая блондинка с

голубыми глазами, с прекрасным голосом, со спортивно-трюковой подготовкой, похожая

на несравненную Алесту Аллигри». Несравненная Алеста Аллигри тренировала толстых

теток, развлекала их детей разными эстафетами и играми, шила, стригла, разносила, а по

вечерам мыла чашки в кофейне.

В этом была великая ошибка мироздания, но она на этот мир не обижалась. Она шла

по нему бодро и весело. У нее был Кед! И это было самое главное. Он был великолепен.

Он был гениален. Он писал замечательные пьесы, до которых это мироздание пока тоже не

доросло.

Кед был похож на большого ребенка, совершенно беспомощный и беззащитный, как

все гении. Иногда капризничал, иногда бывал очень ласков, обижался по мелочам, потом

заявлял, что не может без нее жить. Да она и так знала, что не может!

Квартиру они снимали на набережной. Кед любил запах моря и шум прибоя. Ему

хорошо писалось в такой обстановке.

- Не буду ему говорить, что Джаэко стало хуже, - решила она, - а то расстроится и

ничего не напишет. Лучше приготовлю ему ужин повкуснее.

Это была ее последняя наивная мысль за этот день и за всю жизнь. Кед стоял посреди

гостиной в новом костюме, который она ему только что купила, и между двух чемоданов.

- Что это ты так рано? - явно смутился он.