день.

Он сник. Он не стал спорить и настаивать на своем, он просто понял, что никуда она не

денется от него, во всяком случае сейчас, пока ему плохо. Она такая. Она не сбежит, она

будет скрашивать его одиночество, зажигать свет в окнах, готовить ужин, играть с ним в

шахматы... она будет, и он совершенно не в силах от этого отказаться.

На кухне она положила ему еду в тарелку и села напротив. Вкуса он не ощущал, как будто

жевал сено. Он и цветов-то почти не видел, все стало черно-белым.

- Плохо получилось, да? - пожала плечами Леда, - это с непривычки. Я научусь.

- Слуг наймем, - сказал он.

- Зачем? Не надо. Мне вполне хватает Даши. Она такая славная, мы уже подружились.

- Да. Фло ее любила...

Леда потупилась.

- Вообще-то вкусно, - сказал он ей в утешение, - просто я сейчас деревянный. Извини.

- Чай будешь?

- Некогда. Мне надо назад в больницу.

- К ней?

- Да. Ей нужно платье. И туфли.

- 428 -

Они говорили о ней как о живой. Конс так до конца еще и не понял, что Фло не уснула,

не заболела, не застыла на время, а умерла. Ушла навсегда, как мать, как Адела, как Риция...

- Когда ты вернешься? - спросила Леда, - поздно?

Он даже удивился такому вопросу.

- Утром.

И утро пришло. И этот страшный день начался Никуда от него было не деться и не

отсидеться за металлическими стенами бокса, где время, казалось, остановилось навсегда.

Давно он не видел тут такой толпы народа. И такого яркого осеннего дня. Земляне по

своей традиции устроили митинг на площади Согласия, аппиры смешались с ними,

выступали врачи, выступали пациенты. Кого только не спасала в свое время Флоренсия

Нейл. Леций сказал что-то о дружбе людей и аппиров, а Ольгерд - о традициях.

Конс молча сидел на стуле в изголовье гроба. Ему казалось, что Фло уже устала от всего

этого и хочет тишины. Он не замечал, кто был рядом, кто куда ходил, о чем перешептывались

у него за спиной. Это не имело никакого значения.

Потом гроб подняли. Процессия двинулась на кладбище. Огромная толпа длинной

организованной гусеницей потянулась следом. Солнце светило почти по-летнему, даже

согревало. Впрочем, это тоже не имело смысла...

Вокруг вырытой могилы снова образовался маленький прощальный митинг для самого

узкого круга. Конс не понимал, зачем вырыли эту черную яму, когда так ярко светит солнце?

Он стоял над гробом и не отрываясь смотрел на лицо жены, на ее закрытые веки и плотно

сжатые губы. «Вот ты какая стала, Фло, не улыбнешься даже и слова не проронишь».

И все-таки она была еще здесь, рядом, та, с которой он просидел всю ночь в холодном

боксе, он мог потрогать ее руки, погладить ее волосы, поцеловать ее гладкий лоб... и вдруг

крышку закрыли. Крышку гроба закрыли! Ему пришлось даже отойти на шаг назад, потому

что гроб, это уникальное произведение аппирских мастеров, стали опускать в черную-

черную яму. А черная яма - это уже не бокс, это просто черная яма!

Только в эту секунду он понял, что произошло. Что происходит под этим ясным небом, и

зачем здесь все эти люди и аппиры.

Земля ушла из-под ног, в глазах потемнело. Конс стал медленно погружаться в глухую

черную вату. И он бы упал, потерял сознание и рухнул на взрытые комья земли, если бы

сзади кто-то не поддержал его всем своим телом, как будто стоял наготове и только того и

ждал. Секунду или две Конс просто висел на нем, пока не обрел равновесия, и никто этой

слабости, кажется, не заметил.

Потом он обернулся, чтобы понять, кто это такой догадливый. Сзади стоял отец. Он был

готов поддерживать Конса и дальше.

- Не надо, папа. Я сам.

- Крепись, сынок. Я знаю, каково это.

Наверно, и правда знал, хотя ни с одной женой не прожил целых полвека в любви и

согласии, не был создан ею и слеплен, как его сын. Отец был ниже ростом. Конс наклонил

голову и уткнулся лбом в его мощное плечо. Крепкие руки крепко его обняли.

- Смерти нет, ты пойми это, сынок. Разлука есть, это правда. Разлуку придется пережить.

- Как?! Как пережить, папа?

- Время лечит. Это я точно знаю. Ничего не делай. Просто жди. Однажды станет легче.

Конс с усилием обернулся. Могильный холмик быстро рос. Его забросали цветами.

Народ начал постепенно расходиться. Всё возвращалось на круги своя. Леций подошел и

взял его за плечи.

- Нам тоже пора. Миджей, ты слышишь меня?

- Хорошо, что Кондор этого не видит, - вздохнул Конс, - и никогда не увидит. .

*******************************************

Поминки были долгими и плавно перешли в заседание Директории. Женщины сели

своим кружком, мужчины - своим. Грэф, как обычно, примкнул к мужчинам.

- 429 -

- Эти ивринги бесполые, - рассказывал Эдгар, как всегда, с иронией, - я нашел одного на

корабле, маленький, лысый, на лягушонка похож. Он решил, что я из первого транспериода,

поскольку половые органы у меня, так сказать, достаточно выражены.

- У тебя-то? - усмехнулся Кера.

Эдгар возмущенно посмотрел на него.

- Точно-точно, - вступился за тощего Советника Грэф, - я видел!

- Ого!

Взрыв смеха как будто разрядил висевшее в воздухе напряжение. Женщины возмущенно

обернулись, но Конс только обрадовался этому. Все устали от скорби, он тоже устал. А жизнь

продолжалась. И вряд ли Фло хотела бы, чтобы о ней бесконечно лили слезы, она сочла бы

это слабостью.

- Помолчи, дорогая, - усмехнулся Эдгар, хлопая Грэфа по плечу, - не выдавай наших

маленьких секретов.

- Хорошо, дорогой. Продолжай.

Бесполого ивринга звали Киии и еще как-то. Он рассказал, что трое таких же, как Эд,

один рыжий, второй черный, а третий просто очень красивый, обратились к нему за

помощью. Они служили в охране у царицы Нормаах и страстно хотели вернуться к себе

домой, в будущее. Когда прибыли спасатели, то согласились перебросить их в будущее, но

только с пересадкой в шестом транспериоде, причем не с Пьеллы, а с другой планеты, где у

них база. Так что ребята затерялись не только во времени, но и в пространстве. Выслушивать

все это было горько и досадно.

- Но у нас есть надежда, - не сдавался Ольгерд, - возможно, они когда-нибудь и

объявятся.

- Лет через сто, - покачал головой Грэф, - похоже, у этих бесполых точность попадания

хуже, чем у меня. Дабы не послать ребят ненароком в недавнее прошлое, где они могут

встретиться сами с собой, ивринги наверняка перестрахуются и отправят их в будущее. Так

что ждите... в следующем веке.

Ольгерд не сдавался.

- Или завтра.

- Это как тебе угодно. Ждать каждый день годами - это просто невыносимо. Лучше живи

как живется, Ольгерд Оорл.

- Не я, - вздохнул полпред, - Скирни ждет каждый день. Ей не объяснишь про точность

попадания.

Маленькая Скирни была удручена больше всех. Она успела привязаться к Фло, которая ее

лечила от анорексии, да и Льюиса, похоже, любила всей душой. Конс заметил, что они как-то

быстро сошлись с Ледой, словно две подружки.

Грэф тем временем рассказал, как выглядела царица Нормаах. Оказалось, что она отнюдь

не вечно молодая красавица с фрески, а толстая, насквозь больная старуха.

Слушая эти рассказы, Конс отвлекался от своей боли. Он узнал много нового.

Выяснилось, что Временной Тупик для золотых львов сделали эти самые бесполые ивринги

полями своего звездолета. Зачем - неизвестно. Львов решено было освобождать и расселять

на Пьелле. Решено опять, конечно, без его участия, но это уже не возмущало и не трогало.

Он вообще не знал, что его может теперь тронуть.

- Мы будем строить город в заливе Грез, - сказал ему позже Леций и посмотрел

многозначительно, - возьмешься?

- Я?

- Ты же у нас главный строитель.