- Я понимаю только в заводах.

- Земляне помогут. Ольгерд уже нашел архитекторов.

Конс усмехнулся.

- Ты всегда доверял мне самую черную работу.

- Самой черной занимаюсь я, - возразил Леций, - всех вас уговариваю.

Разумеется. Сначала решал за всех, а потом уговаривал. Так оно и было.

- 430 -

- Меня не надо уговаривать, - равнодушно сказал Конс, - я сейчас готов заняться чем

угодно, лишь бы не сидеть дома.

- Понимаю... - Леций вздохнул, - наши ряды поредели, так что забот каждому

прибавилось. Надо кому-то передать Центр Связи и лабораторию Кондора. И на Шеор надо

послать кого-то вместо Герца. Норки не справляется. Им нужен бог-молния, не меньше.

- Зачем нам какой-то Шеор? - поморщился Конс, он и раньше этого не понимал, точнее

понимал так, что мальчику охота поиграть в царя, вот и всё, а Леций ни в чем отказать ему не

может.

- Что нам, на Пьелле проблем мало? Кого ты собираешься туда послать? Руэрто с Гевой?

Или Эдгара? Кому охота торчать в этой дыре на семи ветрах? Близнецы уже здесь, забери

сюда Норки, и дело с концом. Пусть они там воюют кто с кем хочет.

- А если Герц вернется?

- А если нет?

- Это его планета, - упрямо посмотрел на него Леций, - и я должен все сохранить как

есть.

- Это его игрушка. Для него все - игра. Он и в прошлое полез из детской шалости, а не из

каких-то там героических соображений. Пусть хоть раз посмотрит, что из этого получилось...

если вернется, конечно.

- Может, ты и прав, - потупился брат, - но дело не только в Герце. Шеор нельзя бросить.

Его нужно изучать. Он как-то связан с Оборотнями. Или они с ним.

- Шеор?

- Да. Во всяком случае, Грэфу так кажется, а у него чутье.

- Чутье? - Конс недоверчиво покачал головой, - на этот раз оно его подвело. По-моему, с

Оборотнями связан не Шеор, а Эгваоо. Их там как блох в чулане.

- Что?! - Леций чуть не подпрыгнул, - Оборотней? У марагов?

- Сам видел. У них там пересменок. Одни входят в медузу, другие выходят. Обновляются.

Зачем-то им это нужно. Наверно, если прихлопнуть эту тварь, остальные сами вымрут со

временем.

- Хорошо бы! Если ее вообще можно прихлопнуть...

Ни о чем они не договорились, просто сидели на ступеньках белой лестницы с

опустевшими бокалами в руках. Зал погрузился в полумрак. Кто-то еще сидел за столом, кто-

то - по углам в темноте, Гева с Руэрто улетели, Фальг, Антик и Аола - тоже, а близнецов, по

всей видимости, отправили спать давно.

- Лучше всё завтра расскажешь, на трезвую голову, - сказал Леций устало, - я уже никакой

новой информации не восприму. Это предел.

- Я тоже, - согласился Конс, - я даже не спрашиваю тебя, как ты согласился заселить

Пьеллу золотыми львами! Кажется, никто так не возражал, как ты.

- Не спрашивай, - покачал головой брат, - пусть отец тебе сам расскажет.

- Отец? - поразился Конс, - это его решение?!

- Нет, конечно, - усмехнулся Леций, - что мы вообще решаем? Нам только кажется, что

мы что-то значим. У Пьеллы своя история, у скивров - своя, а у золотых львов - своя. Всему

назначены сроки. Всё рано или поздно свершается. А мы только фигуры на этой шахматной

доске, разве не понятно? Не пешки, конечно, но и не короли.

- Кони, - усмехнулся Конс.

- Вот-вот. Кони. Скаковые.

- Или тягловые. Запряглись и тянем.

- Это тоже верно...

Хорошо было сидеть вот так с братом плечом к плечу и ни о чем не спорить, не выяснять

кто прав, а кто не прав, кто хорош, а кто не очень, и не думать о том, что только что

произошло. Ему опять захотелось, чтобы время остановилось.

Впереди была самая страшная ночь, первая ночь без Нее. Совсем без Нее. Конс надеялся

только на то, что усталость окажется сильнее, и он сможет отключиться.

- Оставайся, - словно прочел его мысли брат, - места хватит.

- 431 -

- У тебя всем хватает места, - вздохнул Конс и поднялся, - я это знаю... но мне надо

домой. От себя все равно не сбежишь.

Леций посмотрел на него с жалостью и потаенным ужасом, как будто провожал на пытку.

И напрасно. Эту ночь Конс худо-бедно проспал. Фло была рядом. Везде, во всех вещах, в

каждой мелочи, в каждой вышитой подушечке, в запахе стен и постели, в шелесте сосен за

окном, в бледном зареве осеннего рассвета. Он ее чувствовал, он знал, что она рядом. Вот

так они теперь общались.

Утром он решительно побрился, как будто избавился от какого-то многолетнего

заблуждения. Он стал другим и хотел выглядеть иначе. Леда удивилась, но тактично ничего

не сказала по этому поводу. Сказала только, что завтрак готов и даже не подгорел.

Он молча ел, не различая вкуса, чувствуя вину перед этой девушкой за свою

деревянность, но ничего не мог с этим поделать.

- Скирни обещала мне двух щенков. Говорит, хорошенькие. Возьмем?

Конс живо представил, как щенки дерут мебель и писают на ковер, скулят по ночам и

лают утром. Будет хлопотно и шумно, будет не так, как было всегда, того уж не вернешь, но

это будет дом, а не музей. Он посмотрел на Леду с благодарностью.

- Бери, конечно.

**********************************************

************************

************

Конс сидел возле свежей могилы прямо на земле. Ничего еще не сделали: ни лавочек, ни

памятника, ни ограды. Памятник Флоренсии Нейл решено было поставить в больничном

городке, перед входом в главный корпус. Этого хотели все: и аппиры, и земляне.

Сиргилл смотрел на своего сына и, как всегда, не узнавал его. Что с бородой, что без, он

все равно разительно отличался от маленького, покрытого синими язвами мальчика, которого

он помнил. Конс посмотрел спокойно, без агрессии.

- Я знал, что найду тебя здесь, - сказал Сиргилл присаживаясь, - не помешал?

- Нет, - покачал головой сын и горько усмехнулся, - ты пришел меня пожалеть?

Вообще-то да, пожалеть, поддержать, посочувствовать, просто побыть рядом, но первое

и самое важное - не дать ему уйти в свое горе целиком и закрыться там ото всех навсегда.

- Жалеть? - пожал плечом Сиргилл, - с чего бы? Ты полвека прожил с женщиной, которая

тебя любит. Мало кому выпадает такой шанс в жизни. Мне так не довелось...

- Да...?

- Я схоронил пятерых жен. А шестая, самая главная, просто меня не полюбила. Так тоже

бывает. Ты теперь одинок, но тебе есть, что вспомнить. Я тоже одинок, но у меня в памяти

одни каменоломни. Рабство, унижение, тупая работа и никакой любви. Вот так. И ты

предлагаешь мне тебя пожалеть?

- Прости, папа, - проговорил Конс, сбитый с толку этими словами.

Что, собственно, и требовалось. Он очнулся.

- Ты тоже меня прости, - вздохнул Сиргилл.

- Я?

Ему тяжело было об этом говорить, но все-таки он решил, что надо, что сейчас это

важнее обычных слов сочувствия. Да и времени другого не будет.

- У меня два сына, Миджей. Но Леция я любил больше. Тут ты совершенно прав, и я не

буду отпираться. Это так. Это правда, от которой нельзя отмахнуться. Мне и сейчас он ближе.

И понятнее.

Такого разговора Конс, вероятно, вообще не ожидал. От даже не знал, что ответить,

просто смотрел растерянно и совершенно безоружно.

- Тебя любить было труднее. Ты был закрыт. Ты прятался ото всех, в том числе и от

меня. Я искал к тебе пути и не находил. Наверно, плохо искал. Так же трудно было с Сией.

Она обижалась и избегала меня. А Леций, он всегда был рядом. Леций был доступен и

- 432 -

открыт. Тогда... Тебя оскорбило, что я пришел сначала к нему, а не к тебе. И тут ты прав. Я в

первую очередь думал о нем. Я трижды виноват перед тобой, но это так. Леций - мой

любимый сын. Прости меня, если сможешь.

- Не за что, - вздохнул Конс, - я на твоем месте тоже любил бы Леция. Как его не