- Тебе букет, красавчик?
- Нет, - покачал он головой, - скажи мне, бабуля, какой сейчас год?
- Хороший год. Урожайный. Лето было жаркое, значит, осень будет долгой.
- По счету какой?
Бабка сильно удивилась.
- Пятнадцатый.
- Какой пятнадцатый? Чего пятнадцатый?!
- Да ты что, милый? Никак из леса?
- Из тюрьмы, бабка. Просидел в подвале, а сколько, и сам не знаю.
Герц смотрел на торговку с великим подозрением, что услышит сейчас что-то ужасное. И
услышал.
- Ох, ты, бедный... - сказала она с жалостью, - пятнадцатый год сейчас от воцарения
лучезарного нашего Сиргилла Эра Справедливого. Вот так-то.
Хорошо, что рядом был забор. Он схватился рукой за резной столбик.
- Справедливого, говоришь...
- Укоротил он этих дуплогов проклятых, укоротил! Жаль, что совсем не выгнал!
Прежний царь их сильно жаловал, так боги его забрали, окаянного. Теперь у нас хороший
царь, мудрый.
- Мудрый, значит. .
- На-ка вот, - бабка сунула ему в свободную руку букет, - порадуйся жизни, голубоглазый.
А то лица на тебе нет. Жене подаришь. Заждалась, небось!
- Небось, - усмехнулся он криво.
- 469 -
Такого почему-то никто не предполагал. Льюис говорил про какую-то погрешность, но
чтобы она составила пятнадцать лет! Нет, это было невозможно! Как будто кто-то взял и
украл все эти годы из их жизни!
Герц ошарашенно сел на причудливую скамеечку под низкими сосенками. Нужно было
опомниться. Он уже не был царем в этой стране. Он был никто. А его место занял дед
Сиргилл. Чертов дед, который хотел отобрать всё у отца, а когда не сумел, отобрал всё у него,
своего внука. Может, и жену его тоже отобрал? Разве устоит перед ним хоть одна женщина?
А отец еще требовал почтения к этому каменотесу! Эх, папа...
- Ужас, - подумал Герц, теребя букет, - мальчишки-то уже выросли. Они почти мои
ровесники. И Норки, наверно, постарела. Может, мне все это снится?
Потом он вспомнил братьев, в счастливом неведении пребывающих сейчас в горах.
Кондора было не жалко. Что у него могло измениться? Папа, мама и больница - вот и вся его
жизнь А вот малышка Скирни уже не малышка, она теперь старше своего Льюиса и
наверняка за кем-то замужем. И детей, поди, кучу нарожала. Бедный, Ангелочек... В общем,
доигрались они все, допрыгались. И получат сполна за свое легкомыслие, и мало не
покажется. Вот она - расплата.
Цветы были яркие и красные, как губы Эеее. Он так и не поцеловал их ни разу. Такую
женщину - и ни разу не поцеловал! И не спас ее, болван самоуверенный, и ни о чем не
догадался. Даже по взгляду по ее горящему не понял, что она с ним прощается. Почему-то
именно это было больнее всего. А на царство было, в общем-то, плевать. Все это тоже была
игра, и она уже закончилась.
Не сомневаясь, что в ворота его не пропустят, Герц телепортировал прямо во дворец. И
страшно было, и любопытно. В прошлом находиться он уже привык. А вот в будущем!
В будущем вся дворцовая охрана сменилась. Это были не его дуплоги, а рурги. Они его,
конечно, не узнали и тут же задержали в первом же коридоре.
- Вы кто?! Куда идете?
- К царю, - сказал Герц, - к его справедливому величеству.
Для убедительности он расплавил взглядом упертое в его грудь копье.
- Все понятно? Ведите меня быстрей, пока я вам тут все стены не разнес!
Убежденные рурги провели его в библиотеку. Огромные стеллажи были завалены
деревянными табличками, остальная информация хранилась в компьютерах. Яркое солнце
играло на полу как ранней весной.
- Ваше величество, к вам гость...
Герц с ненавистью ожидал увидеть перед собой мощную фигуру деда. Он хотел
посмотреть ему в лицо в этот исторический момент и уже знал, что ему скажет. Всё! Он даже
руки заложил за ремень для убедительности. И вдруг... Вдруг в библиотечной тишине, в этом
солнечном зале, перед ним появился прекрасный молодой человек, стройный, высокий,
одетый в черное с золотом, с тяжелой витой цепью на груди и с деревянной табличкой в
руках. Они оба изумленно уставились друг на друга.
Герц уже не знал, что и подумать. Он был почти в панике. Неужели они так нарушили
ход истории, что все в этом мире перепуталось? И дед Сиргилл теперь - прекрасный юноша?!
Кошмар! Кошмар, да и только. Бред наяву!
- Боже, - вдруг сказал юный царь, глядя на него как на привидение, - откуда ты взялся?
- Я?!
- Надеюсь, ты хоть трезвый, папа?
- Дик?..
- Дик в конюшне. Ты опять все путаешь, папа. Я Лафред-Леций. Твой старший сын. А
Дик - младший.
Оторопев от его надменности, Герц даже попятился. Откуда он знал, что из его
маленького Лале вырастет такое?
- Извини, - сказал он, - столько лет прошло. Можно и запутаться.
- Да. Лет прошло много. Кажется, шестнадцать.
- Ну, здравствуй что ли?
- Здравствуй, папа.
- 470 -
Лале положил табличку и медленно подошел к отцу. Радости у него никакой не было, но
он был воспитанный, вышколенный рургами-наставниками мальчик. Он холодно обнял
своего непутевого отца.
Герцу мешал букет и полный шок. Он тоже отделался формальным прикосновением.
- А... где дед Сиргилл? - спросил он, - мне сказали, что он тут правит.
- Правил, - ответил Лале, - но больше уже не сможет.
- Почему?
- Он умирает.
- Дед Сиргилл умирает?!
- Да. Когда умрет, мы сообщим народу. А пока я только регент.
- А я кто? - усмехнулся Герц.
- А ты мой отец. Я этого не отрицаю.
- Ясно...
Глянцево-черные волосы сына ровно ложились на белый воротник. Глаза были синие,
как у Норки, брови густые, черты широкого лица тоже не имели ничего общего с Индендра.
Красота его была суровой и холодной.
- А чего ты хочешь, папа? Твоих дуплогов здесь больше нет. Я вышвырну отсюда
последних. По-твоему уже не будет никогда.
Герц выдержал его взгляд, пронзительный взгляд ледяных синих глаз.
- Мне нужен транспорт, - сказал он жестко, - три больших модуля. И тринадцать комнат,
включая мою. Вот чего я хочу. Со мной гости.
- Какие гости?
- Из прошлого.
- Ты всегда был сумасшедшим, папа.
- И обед на тринадцать персон. Мы зверски проголодались. Все понятно?
- Хорошо, - скрипя зубами сказал сын, - все будет, как ты хочешь.
Появление беспутного папаши да еще с кучей гостей явно не планировалось в его
размеренной жизни. Герцу захотелось ему все-таки что-то объяснить.
- Это ученые. Ивринги. Они помогут нам спасти планету.
- Да? А ее надо спасать?
- Представь себе, надо. Можешь поиграть в царя, я не возражаю. Меня это теперь не
интересует. Только не мешай нам исследовать дыру. В конце концов, это и тебя касается.
Лале долго молчал, взвешивая его слова. То, что отец ему не соперник, его немного
успокоило. Взгляд его потеплел.
- Ты и правда сумасшедший, папа, - сказал он снисходительно, - даже не представляешь,
во что ввязываешься. Прежде чем туда лезть, посмотри, что стало с дедом. Он тоже
попробовал. И что? Теперь не может даже пошевелиться.
- Сиргилл полез в дыру?!
- Да. Он решил, что пора с ней разобраться. Он почти со всем тут за тебя разобрался.
Осталась только эта дыра. А я говорил ему! Я его предупреждал! Я его просил... теперь никто
не знает, что с ним. И никто его не спасет.
- Смерти нет, Лале, - напомнил ему Герц, чтобы как-то успокоить.
- Да уж лучше б он умер, чем так мучиться...
- Бедный дед, - уже без всякой злости, с жалостью сказал Герц, такого он не пожелал бы
даже врагу, - клянусь, я эту дыру заткну, чего бы мне это ни стоило.
- Ты? - почти с презрением взглянул на него Лафред-Леций, - что ты сможешь, если он
не смог?
Герц стоял перед ним грязный, небритый, измученный, жалкий бродяга, которого где-то