ужасный взгляд.

- Погоди, еще не то узнаешь, - усмехнулся он.

В модуле они подавленно молчали. Льюис крутил в руках старинный браслет, как будто

хотел прочитать на нем ответы на свои вопросы.

- Если так, - проговорил он наконец, - то лучше бы было тогда дождаться Грэфа.

- В лесу?

- Да где угодно! Господи, какие мы идиоты...

Возразить на это было нечего. Кондор отвернулся к окну и постарался успокоиться. В

конце концов, иврингам было еще хуже: они потеряли всё. Всё и всех. Но у них осталась

жизнь и осталась цель. И только что Льюис называл их счастливчиками.

- Знаешь, Лью, все ведь в мире относительно.

Льюис только опустил голову.

- Не везет мне в любви. Просто рок какой-то...

Модули опустились во внутреннем дворе дворца. Это деревянно-кружевное строение,

взлетающее в бронзовое небо, было так красиво, что ивринги залюбовались. У них еще

оставались силы на восхищение! Из окон кухни пахло жареным мясом и приправами.

Кондор еле стоял на ногах, каждой клеткой ощущая усталость и голод. Ему было не до

красоты.

- 476 -

Удивляться он тоже уже не мог, но все-таки удивился, когда на ступенях резного крыльца

неожиданно показался Грэф собственной персоной. Слегка располневшая мадам была одета

в полосатые рургийские одежды с золотыми побрякушками на шее и просто вся сияла от

счастья.

- Вот они! Бродяги мои несчастные! Мальчики мои дорогие...

Каждому досталось от ее крепких объятий, особенно Льюису.

- Чего это она к нему прилипла? - недовольно спросила Ассоль.

- Любит, - усмехнулся Герц.

- Как это любит? Она замужем!

- Как сына.

- Сына так не целуют.

- А ты-то откуда знаешь, мелочь пузатая?

- Сам ты пузатый!

Кажется, они друг друга стоили. Кондор невольно улыбнулся. Он подумал, что в их

опоздании есть свои положительные стороны - вот такая племянница, например. Уже

готовенькая, пятнадцать лет ждать не надо. И еще, наверно, немало будет сюрпризов.

- Зарос-то как, - потрепала его по голове Рохини, - прямо пират.

- Вас тоже не узнать, мадам.

- Ой, и не говори... худеть надо. Но я, вроде, еще ничего, да?

- Вы замуж вышли?

- Я вышла? Как же! Меня и не спрашивали! Обычаи у них тут такие дурацкие.

Говорила она это с весьма довольным видом.

- Дядя Рой, это правда? - обалдел Льюис.

- Ну ты посмотри на меня, - развел руками Грэф, - могу я выйти замуж? Или не могу?

- Ну, вообще-то...

- В этой жизни все надо попробовать. Ты же знаешь, я гурман.

- И кто этот счастливец?

- Скоро увидишь. Мой муж - Главный Военный Советник, второе лицо в государстве. Он

будет на обеде.

- Он хоть знает, кто ты, дядя Рой?

- Вот дядей меня при нем не называй. Имей совесть, Лью.

- Ладно, постараюсь.

Они даже посмеялись.

- Бродяги вы мои, - снова умиленно посмотрела на них мадам, - скитальцы временные.

Отъедайтесь, отсыпайтесь, мойтесь, брейтесь. А потом поговорим. Не всё сразу, ладно?

****************************************************

*******************************

**************

Завтрак был как обычно на летней террасе. Руэрто уплетал бутерброды, а Эцо - свои

любимые хлопья. Так было каждое утро. Потом муж улетал во Флору, сын - в Центр Связи, а

Гева - в золотые пещеры. Сегодня день был особенный. Гева старалась не показывать

волнения, но у нее это плохо получалось.

- Ты какая-то странная, мам, - заметил Эцо, - случилось что-нибудь?

- С чего ты взял?

- Сахар сыпешь мимо чашки.

Отпираться она не стала, тем более, что это было бесполезно.

- Не случилось, но случится, - призналась она, - у меня важное событие в пещерах.

- Опять золотых львов принимаете?

- Нет. Не львов, сынок. Я пока не могу сказать.

- А потом скажешь?

- Потом скажу. Если всё получится.

- 477 -

- Чтобы у тебя - и не получилось?

Руэрто дожевал и улыбнулся.

- Наша мама всегда полна тайн.

Гева обожала их обоих. Она была абсолютно счастлива. Особенно сегодня.

Уход Термиры в свое время ее бесконечно огорчил. Великая женщина, которой она

служила сорок тысяч лет, целую вечность, покинула ее и ушла в высшие сферы. Казалось,

что мир рухнул. Ирида представлялась Геве просто авантюрной девчонкой, но никак не

богиней Жизни и Смерти. Ее затеи с объединением скивров и созданием единого канала

Восхождения казались безумными.

Термира всегда говорила, что это невозможно. Тех редких львов, что остались на Пьелле,

она принимала после смерти через свой собственный канал. Судьба их от нее не зависела.

Все решали мавски - хозяева того мира, что приютил ее саму. Это было печально и

унизительно, но Гева надеялась, что для нее лично будет исключение, и она навсегда

останется возле своей богини. Увы, это не зависело уже ни от мавсков, ни от скивров, ни от

самой Термиры.

Первое время Гева не хотела жить. Потом Ирида потребовала от нее и всех ее жриц

помощи. Ей нужна была поддержка снизу, ей нужен был энергетический маяк, и все дни

стали проходить в напряженных медитациях. Гева и не заметила, как пролетели пятнадцать

лет. Заметила только, что на лице проступили морщины, и поседели у висков ее черные

волосы. Она старилась. Никому больше не нужно было ее бессмертие, ее вечное, бессменное

дежурство на этой несчастной планете.

Годы летели, и вдруг оказалось, что Ирида не шутила, канал почти готов, скивры

объединились на одной пока планете черных тигров - Морнигул-2, начали строить свой

собственный мир, золотые львы медленно, но верно выходят из своей тюрьмы, а сама

богиня спускается на Пьеллу, чтобы завершить начатое. Оказалось, всё было не зря.

- Я тебя люблю, мамочка, - сказал Эцо, целуя ее в щеку, - удачи тебе сегодня.

- Спасибо, милый.

- Извини, я спешу.

- Все спешат, - улыбнулась Гева, - не семья, а бригада скорой помощи.

- Профессор не любит, когда я опаздываю.

- Строгий он у тебя!

- Точно, - Эцо снова чмокнул ее в щеку, - не то что вы.

Сын работал в группе Навлика Ондра. Они занимались временем и в частности

свойствами его параллельного ответвления - временного тупика. Пока все попытки

безболезненно вывести львов в реальный мир были не слишком удачными. Испытательные

группы добровольцев могли продержаться не более двух месяцев, потом их сознание

начинало раздваиваться. Что-то не учитывали ученые в самом переходе. Добровольцы

возвращались в свою тюрьму, на смену им приходили новые, а прекрасный город Флора,

выстроенный с таким размахом, больше напоминал санаторий или гостиничный комплекс.

Гева проводила обоих: и мужа, и сына, нарядилась и отправилась в себе в пещеры.

Жрицы волновались уже с утра. Они вычистили и убрали зал Ста свечей и усердно молились

в ожидании чуда. Для Гевы сошествие богини чудом не являлось, скорее вполне залуженным

результатом долгой работы над каналом , но все равно она сильно волновалась.

Момент был сакральный. Все жрицы были удалены из зала, все свечи зажжены,

благовония воскурены, круглое ложе посредине зала застелено золотой парчой. Гева села в

молитвенную позу на ковре и стала терпеливо ждать. Она примерно представляла, что

должно случиться.

Сначала появилось тело. Полупрозрачное, оно несколько минут наливалось плотностью

и цветом. Это называлось матрикат. Беззащитное и обнаженное, тело богини лежало на

парче совершенно неподвижно. Потом, как по волшебству, на нем проявилась одежда -

голубовато-синее платье с белой накидкой.

Гева ждала. Пока это еще не было событием, это было лишь приготовление. Центр

Погружения сформировал Ириде Мирель матрикат. Сама же она была еще в пути. Перед

Гевой лежала кукла, обыкновенная красивая кукла с глянцево-черными волосами и