вопиющую ложь, так уверенно и страстно Кая это заявила.

- Кого ты хочешь обмануть?

- Никого. Наоборот, мне надоело обманывать. Тем более, если меня так нагло

выгоняют!

- Я знаю все, - строго посмотрела на нее Гева, - а ты меня еще не знаешь. Ты никогда

не была беременна, Кая. Ни одного дня.

- Это ничего не значит, - с вызовом посмотрела служанка, - он вырос в биокамере.

Такое при большом допущении быть, конечно, могло. Гева почувствовала некоторую

тревогу. Она подошла к двери и заперла ее изнутри, чтобы никто не помешал ей. Кая

посмотрела на нее несколько испуганно.

- Что вы хотите?

- Ничего. Только знать правду.

- Я и так говорю правду. У нас есть ребенок. И если господин узнает об этом, он

никогда меня не выгонит!

- Смотри на меня, - велела Гева, вскидывая правую руку.

Луч из ладони она направила прямо в лоб возмущенной служанке. Та испуганно

расширила глаза, вздрогнула и затихла.

- А теперь отвечай, - Гева смотрела ей в глаза, - у тебя в самом деле есть ребенок?

- Да, - бесцветным голосом проговорила девушка.

- Ребенок Руэрто?

- Да.

- Сколько ему лет?

- 159 -

- Пять.

- Какого пола?

- Мальчик.

- Где он?

- В санатории «Яблоневый сад». Он урод.

Слышать все это было больно, но Гева не могла себе позволить расслабиться. Ей надо

было выяснить все до конца.

- Как произошло зачатие?

- Искусственно. Моя яйцеклетка, сперма хозяина.

- Зачем тебе это понадобилось?

- Мне заплатили.

- Кто?!

- Женщина.

- Какая женщина?

- Очень красивая, «белое солнце». И сама вся в белом.

- А ей зачем это понадобилось?

- Для какого-то эксперимента.

- Почему ты скрыла от хозяина, что у него есть сын?

- Мне запретили.

- Что-то этот запрет тебя не очень смущает.

- Я боялась гнева хозяина. Если бы мальчик оказался Прыгуном, я бы призналась ему.

Но мальчик не Прыгун, он болен и очень уродлив. Я сама его не хочу.

- Тогда почему теперь говоришь о нем?

- Я ненавижу вас. Вы старая и некрасивая. И у вас никогда не будет детей. Пусть вам

будет больно.

- Кто делал оплодотворение?

- Не знаю. Меня усыпили.

- Где это было?

- В «Яблоневом саду», в детском отделении.

- Номер лаборатории?

- Не помню.

- Этаж? Расположение двери?

- Четвертый этаж. Синяя, серебристая дверь. От лифта третья справа.

- Когда это было?

- Летом. В июле. Ровно шесть лет назад.

- Как зовут мальчика?

- Эцо.

- Хорошо. Сейчас ты очнешься на счет три и будешь молчать об этом ребенке, пока я

тебе не разрешу. Поняла?

- Да.

Гева опустила руку и сосчитала до трех.

- Ведьма, - проговорила Кая, обессилено садясь на табуретку.

- Прекрасная госпожа, - поправила Гева, - будь добра обращаться ко мне именно так,

раз уж ты живешь в этом доме. И запоминай мои привычки. Лично я морковный сок не

люблю.

Пока Руэрто не проснулся, она быстро переоделась в деловой костюм и полетела в

«Яблоневый сад». Санаторий находился на берегу моря, к востоку от Менгра. Пять

отдельных корпусов утопали в ухоженном саду с чисто подметенными дорожками. Все там

было бы прекрасно, если бы не вид прогуливающихся пациентов с самыми разными

уродствами и болезнями. Гева повидала всякого за свою долгую жизнь, но общение с

прекрасными жрицами Термиры ее как-то отучило от подобных проявлений

несовершенства мира.

Главный врач, господин Грагус Грестра, посмотрел на нее с некоторым сомнением.

- 160 -

- У нас нет здоровых детей, мадам. Не представляю, кого вы могли бы усыновить. Вам

лучше обратиться в обычный детский приют.

- Мне нужен именно больной ребенок, - твердо сказала она, - мальчик лет пяти.

- От таких обычно отказываются.

- Знаю. Мы можем посмотреть?

Грагус Грестра пошел сопровождать ее лично. Палата для пятилетних уродиков была

большая как казарма, в ней располагалось полсотни коек с аппаратурой. Дети были тихие,

смотрели в потолок, читали книжки, спали, те, кто мог, ползали по полу и играли в

дешевые игрушки. У кого было по четыре руки, у кого рук не было вовсе...

Над каждой койкой висела табличка с именем и номером. Койка Эцо номер

тринадцать была пуста.

- А где этот малыш? - спросила она, наблюдая за реакцией доктора. Тот нисколько не

смутился.

- Под кроватью, наверно. Эцо! Ну-ка вылезай!

Из-под спущенного до пола одеяла показалась огромная с арбуз голова на крохотном

теле. Лицо было по-стариковски сморщенное, глаза располагались на нем несимметрично

- один выше другого, носик торчал птичьим клювиком, крохотный рот изумленно

приоткрылся. Тельце было упаковано в совершенно младенческую распашонку и трусы.

Этот ребенок-старик растерянно моргал и смотрел на них обоих снизу вверх.

Гева никак не могла поверить, что вот это безобразное и жалкое существо - сын Руэрто

Нриса. Ничего в нем не было похожего на ее божественного супруга. У Руэрто было

своеобразное лицо, которое кому-то могло показаться некрасивым, но у него было

прекрасное тело, не говоря о его энергии.

- Он дебил? - спросила она доктора брезгливо.

- Ну что вы! Он вполне разумный ребенок. Читает, пишет, три языка знает. Только

темноту почему-то любит. То под одеяло заберется, то под кровать.

- Родители у него есть?

- Нет. Подкидыш.

- И никто к нему не приходит?

- Заходила одна женщина пару раз, потом забыла про него.

- Мать?

- Возможно.

- Эцо, - наклонилась она к мальчику, - ты не хочешь погулять со мной в саду?

- Нет, - коротко ответил ребенок.

- Почему?

- Там светло.

- А вечером? Если я приеду вечером, погуляешь со мной?

- Да, - так же коротко ответил Эцо.

Ей было жутко смотреть в его несимметричные светлые глаза, полные какого-то

глубинного страдания или знания. Она даже обрадовалась, что прогулка откладывается.

«После свадьбы», - решила Гева, - «сейчас слишком много других забот, а этот уродец

никуда не денется».

И вздохнула с облегчением.

**************************************

Эдгар приземлился на стоянке возле кофейни и вышел из модуля с большой коробкой.

Там было платье, туфли и колье для Алесты. Свадьба Руэрто была делом роскошным,

джинсы с майкой здесь не годились. К тому же это был единственный шанс покончить

наконец с бесконечным враньем.

Алеста стояла в переднике и выслушивала очередной заказ. Ему показалось, что она

сильно похудела за последнюю неделю, просто превратилась в тростинку. Лицо было

какое-то серое, совсем не праздничное.

- 161 -

- А вам что? - в меру вежливо обратилась она к нему и наконец узнала в разодетом

клиенте его, - ты?!

Он был в черном аппирском костюме с золотым оплечьем и поясом и в золотом плаще,

обычном в общем-то наряде для семейных торжеств.

- Я. Мы идем на свадьбу. Ты что, забыла?

- Не забыла, - подозрительно рассматривала его Алеста, голубые глаза были

заплаканные и припухшие, - просто ты так долго не появлялся...

- Прости. Дел по горло. Что-нибудь случилось?

- Пройди в комнату. А я сейчас подойду.

Пока она обслуживала клиентов, Эдгар разложил на диване голубое бальное платье.

Оно было пышное, с широкой юбкой и кружевами и заняло почти весь диван. Он с

удовольствием представил, как хороша будет в этом наряде его недоверчивая Золушка, и

улыбнулся. Возмущение детей он тоже предвидел, но уже смирился с этим.

- Что тут происходит? - послышался за спиной строгий женский голосок, - здесь

кофейня, а не вещевая лавка!

Эдгар обернулся и увидел недовольную Сандру Коэнтра. Свои крохотные владения эта

маленькая женщина защищала со всей решимостью.