Грэф посмотрел, как эта бестия подошла к Ингерде и ласковой кошечкой прижалась к

ее плечу. Все еще обожали несчастную крошку и сочувствовали ей.

- Да, это будет интересно, - подумал он, - тем более, что Ольгерд теперь играет не

вслепую. Посмотрим, что он будет делать!

22.10.99

- 178 -

. .. . *

. . .

* . .

. . *

.

) . . . . .

. .

НОВОЛУНИЕ

Парк «Яблоневого сада» ронял желтую листву. Еще месяц назад стояла жара и Эцо

прятался от Гевы под кровать и под лавки. Теперь он спокойно семенил рядом по парковой

дорожке, уводящей от корпуса в осенние сумерки. Костюмчик на нем был красный, самый

маленький, какой она нашла, а ботинки на его крохотные ножки пришлось делать на заказ.

- Ревисар Роэнтра наверняка был уродом, - заявил он, закончив цитировать великого

поэта.

- Почему ты так думаешь? - удивилась Гева, - в те времена не было уродов.

- В его поэзии слишком много грусти. Какой-то глубинной, безысходной грусти,

понимаете? Я это чувствую.

Роэнтра был красивым, удачливым повесой, Гева знавала его лично в те далекие

времена, но ей не хотелось расстраивать малыша.

- Возможно, ты и прав. Стихи у него грустные. Всегда о безнадежном.

Эцо подобрал сломанную ветку и долго смотрел на нее.

- Видите?

- Что?

- Здесь принцип жизни: ветвление. Каждая ветвь делится пополам на более тонкие,

как будто стремится к чему-то таким способом.... а в конце нераскрытая, нереализованная

почка. И в этой почке всё - зародыш жизни и смерть.

- Как ты умеешь видеть в мелочах великое, - в который раз удивилась Гева.

У нее не было уже брезгливости к этому ребенку, да и ребенком она его уже не считала.

Он слишком много знал.

- Мой муж собирает картины, - сказала она, - у него очень интересная коллекция.

Хочешь посмотреть?

- Конечно, хочу, - сказал Эцо грустно, - увидеть картины не на экране, не в

репродукциях, а в жизни - это весьма интересно. Но нам нельзя выходить отсюда.

- Я договорюсь с главным врачом, Эцо, не волнуйся.

- А со своим мужем тоже договоритесь? Захочет ли он меня видеть?

Это было самое сложное. Гева так и не нашла смелости рассказать Руэрто о его сыне.

Мальчик был, конечно, славный, но уж очень уродливый.

- Ему будет интересно послушать твое мнение, - на свой страх и риск сказала она, - ты

ведь так много знаешь, Эцо.

- Это правда, - согласился малыш, - у меня безграничная память. Я помню все, что

прочел и увидел. И помню все, что было со мной. С самого рождения.

- Вот как? - Гева остановилась в изумлении, - с рождения? И ты можешь рассказать об

этом?

- Что в этом интересного? - пожал плечиками Эцо, - кровь, грязь, крики, ругань... за

стеной орали пьяные соседи. И еще было очень холодно.

- Постой... - она перестала что-то понимать, - какие соседи?

- Обычные. Пьяные.

- 179 -

У Гевы как-то сразу закружилась голова. Ребенок Руэрто не мог родиться в таких

условиях! За него было дорого заплачено, зачат он был в пробирке и выращен в

биокамере. Значит, все было не так! Этот гениальный малыш был обычным аппирским

ребенком.

Мысли путались. Гева медленно шагала рядом с Эцо по дорожке и ничего не могла

понять. Выходит, Кая соврала? Под гипнозом? Нет-нет, соврать она не могла. Значит ее

тоже обманули. Просто показали ей первого попавшегося подкидыша-уродика, чтобы она

отстала... А где же настоящий ее ребенок? Где сын Руэрто?!

- Прости, Эцо, - сказала она с досадой, - кажется, наша прогулка закончилась.

Главный врач Глаус Грестра мирно попивал чай в комнате отдыха. Гева с самым

озабоченным видом села напротив.

- Ну что? Решились? - спросил он доброжелательно, - мальчик, по-моему, к вам

привязался.

- Боюсь, что нет, - ответила она, - муж все-таки против.

- Очень жаль, - врач посмотрел грустными глазами и вздохнул, - что ж, чудес на свете

почти не бывает, госпожа Глаурес.

- Я слышала, у вас есть и другой способ обзавестись ребенком. Зачать его в пробирке,

а вырастить в биокамере. Все-таки это будет свой ребенок.

- Такой способ есть, - согласился Глаус Грестра, - но странно, что вы обращаетесь за

этим к нам. В столичной клинике это сделают без проблем. А мы - просто детская

больница. У нас даже биокамер нет.

- Как нет?

- Вот так. Нет.

- И вы не делаете искусственного зачатия?

- Нет.

Гева начинала злиться.

- А что же вы тогда делаете за синей дверью на четвертом этаже?!

- Госпожа Глаурес, - с вызовом посмотрел на нее врач, - эта лаборатория давно

закрыта. Это правда, что мы когда-то делали женщинам искусственное оплодотворение, не

имея на то разрешения. Всем, знаете ли, хочется подработать. Но это в прошлом. Я

получил свой выговор и больше рисковать не хочу, а единственный специалист в этой

области - уволен. Так что обращайтесь в столичную клинику и не усложняйте себе жизнь.

- Как его звали?

- Кого?

- Этого специалиста.

- Торос Кри.

- Не знаете, где его найти?

- Не знаю. И не советую его искать. Он давно не практикует.

Гева прилетела домой и даже в медитации не смогла успокоиться. Она поняла одно -

если нет биокамер, значит, ребенка вынашивала женщина. Не Кая, другая женщина. А Кая,

возможно, здесь вообще ни при чем. Знать это мог только Торос Кри.

Поздно вечером она позвонила Кера.

- Азол, мне нужно срочно найти одного аппира.

- Хорошо, - сонно потянулся этот косматый лев, - имя у него есть?

- Да. Торос Кри. Бывший врач «Яблоневого сада».

- А! Этот криминальный докторишка? Он в тюрьме сидит, не помню только в какой

камере. Надо уточнить.

- Уточни, - попросила Гева, - и распорядись, чтобы меня к нему пропустили.

- Ладно, - кивнул Кера.

Он доверял ей абсолютно, поэтому лишних вопросов не задавал. Геве это нравилось.

Ей вообще нравилась эта парочка. Из-за плеча его показалась белокурая головка Миранды.

- А я жду тебя в среду на чай. Не забыла?

- Ну что ты, - улыбнулась Гева, - конечно, помню.

Муж явился совсем поздно. От него пахло дорогим коньяком и кофе.

- 180 -

- У Ольгерда был, - сказала она.

- Ты просто ясновидящая! - улыбнулся он.

- У меня просто есть нюх, - Гева стянула с него шарф и обвила его шею руками, - и

немного интуиции.

- Я соскучился, - сообщил он.

- Тогда почему раньше не прилетел?

- Спорили. Как всегда.

- Это ваше любимое занятие!

- После драки.

- Ах, так? - Гева улыбнулась, - я тебе отомщу! В среду девичник у Миранды. Жди меня

под утро!

- Тогда ты найдешь меня мертвым!

Руэрто поцеловал ее. Она была невыразимо счастлива. Она любила своего мужа, ей

нравилась его родня и его дом, он позволял ей быть такой, какой она хочет. Все было

прекрасно, если не считать гнусной интриги с его ребенком, которую затеяла какая-то

женщина в белом.

- О чем спорили? - спросила она в спальне.

Руэрто расчесывал ее волосы, он любил это делать.

- Все о том же. О твоих васках.

- И что? Полпред все еще против?

- Он в ужасе! Считает, что девять Прыгунов земляне еще вытерпят, но девять

миллионов ходячих атомных бомб - это уже слишком! Кто же с ними уживется?

- Осталось решить, кто вам ближе: ваши предки васки или земляне.

- Гева, Леций непреклонен. Никакие васки ему тут не нужны.

- Конечно! Кучкой уродов управлять легче. А попробуй справься с себе подобными!

- Знаешь что, - уязвленно сказал Руэрто, - они все-таки не Прыгуны. Нам подобных

нету!

Геве не хотелось перед сном заводить серьезный разговор, тем более болезненный для

нее. Она повернулась к мужу и обняла его.