- Это значит, что жить ты будешь в сарае, а работать на кухне. Здесь ты больше не

нужна.

- В каком сарае?

- У дворника. Все равно ты к нему бегаешь каждую ночь.

Алеста покраснела. Она бегала поговорить со своим сородичем по-аппирски, но все

истолковали это иначе. Она опустила глаза.

- Хорошо.

- Отнеси ребенка в сарай и немедленно иди на кухню.

- Хорошо.

- Никаких лекарств тебе больше не положено. Чем быстрее твой урод загнется, тем

лучше.

- 237 -

Она молчала, погружаясь в какой-то леденящий ужас.

- Платье тебе дадут другое, для прислуги, - продолжил Дрод.

Она молчала.

- И не смей отказывать охранникам.

Она молчала.

- Понятно?

Она молчала.

- Понятно?! - рявкнул он.

Сьюлли заплакал от страха. Она схватила его на руки и кивнула.

- Да.

Когда Молчун вошел, она уже сидела на его топчане с ребенком на руках. Его

огромное тело загородило весь свет в дверном проеме.

- Алеста?

- Меня выгнали, - всхлипнула она, - все кончено.

- Этого следовало ожидать, - вздохнул он, ставя лопаты в угол, - они жалости не знают.

- Как роботы! Чем скорей, говорит, загнется твой урод, тем лучше!

- Не загнется, Ал. Не плачь. Теперь его не будут мучить.

- А лекарства?

- Придумаем что-нибудь. Я тебе помогу.

Глаза затуманило слезами. Она уже не видела, как он подошел и погладил ее по

волосам. Она, как маленькая беспомощная девочка, уткнулась лбом в его живот.

Кухня у этих оринян не имела никаких признаков цивилизации. Готовили на открытом

огне, в медных, закопченных котлах. Воду брали из большого бака, а помои сливали в

какой-то засаленный желоб. Было невыносимо дымно и жарко, и пахло перегретым

жиром.

Алеста даже не удивилась, что ее снова поставили к мойке. Ничего другого ей судьба

не уготовила. Хотела быть актрисой - не вышло. Могла стать женой принца - не успела.

Мечтала быть дочерью Верховного Правителя - а оказалась в рабстве.

Женщин на кухне было много, все потные и замученные. Сами таскали котлы, сами

наливали воду в бак, сами топили печки. Только дрова колол Молчун. Иногда, правда,

приходил и с ведрами.

- Три получше, - посоветовала ей Гитти, худенькая девушка с острым птичьим

носиком, - вот, песок бери. Видишь? Вот так.

- Песок? - Алеста была поражена такой дикостью. Она всегда пользовалась пеной или

мылом, - что же тогда от рук останется?

Девушка показала распаренные, стертые ладошки.

- Ублюдки, - в который раз возмутилась Алеста, - у них же все есть в доме! И

водопровод, и ванны с бассейнами, и гель для душа... Я-то знаю!

- Гель?

- И мыло, и шампунь, и лосьоны всякие, и компьютеры, и вентиляторы, и

переговорные браслеты...

Для Гитти это был только набор незнакомых слов. Она была из того же «каменного

века», что и эта кухня. Они дружно терли большую сковородку.

- А почему тебя выгнали из дома, Ал?

- А ты знаешь, зачем меня там держали?

- Нет.

- Ну так лучше тебе и не знать.

- Хватит болтать! - прикрикнула на них Лалома, старшая повариха, - работайте!

Время тянулось медленно, грязные сковородки не кончались, жир не смывался с рук.

Совершенно измученная, надышавшись дымом, изломав пальцы и отстояв до судорог

ноги, она приплелась в сарайчик дворника. Огонь горел, на крючке, вбитом в потолок,

висел чайник. Молчун кормил Сьюлли жидкой кашей серого цвета. «И так пройдет моя

жизнь», - подумала она, - «вместо дворца и принца - сарай и дворник».

- Устала? - спросил он заботливо.

- 238 -

- Так что даже тошнит, - ответила она.

- Поешь?

- Нет. Не могу даже смотреть на еду...

Она поцеловала Сьюлли и легла на топчан.

- Сейчас усну, а утром опять в эту преисподнюю.

- Потерпи, - сказал он, протягивая ей кружку с чаем, - мы что-нибудь придумаем.

- Что придумаем? Что тут можно придумать?! Украсть у них мыло из ванной, чтобы

руки не пахли салом?

- Мы с тобой сбежим отсюда.

- Куда? В пустыню?

- Не вся планета покрыта песками. Я кое-что вспоминаю.

- Правда?

- Да. Есть места, где можно жить.

Она привстала и чуть не опрокинула чай от волнения.

- Ты серьезно, Молчун? Неужели отсюда можно удрать?

- Конечно. Они ведь считают меня дураком и подпускают к любой технике. Думаю, я

разберусь, как управлять их летающей жабой.

- А охрана?

Он усмехнулся и пожал широким плечом, - что мне их охрана?

Алеста посмотрела на него с восхищением.

- Мне тебя, наверно, Бог послал, Молчун.

- Мне тебя тоже, - улыбнулся он.

Они разместились на топчане под тонким лоскутным одеялом. Сьюлли лежал

посередине. Он спокойно и сладко спал между двух теплых тел, зная, что завтра его уже не

будут мучить. А Алесте было зябко. Она переложила его к стене. Молчун осторожно обнял

ее. С ним было тепло, как-то сладко-сладко тепло и надежно. Она так измучилась за

последние месяцы, что прижалась к нему всем телом.

- А когда мы убежим? Скоро?

- Скоро, детка. Но сначала мне надо все разузнать.

- А ты водил раньше модули?

- Не эти. Но какие-то летающие штуки водил.

- А звездолеты?

- Нет. Вот звездолеты - нет.

- Жаль.

Она грелась об его могучее тело и вдруг подумала: «Что чувствует при этом он?

Каково ему лежать вот так с женщиной и не шевелиться?» В тот момент и Эдгар, и вся ее

прошлая жизнь были немыслимо далеко. А Молчун был рядом, добрый, сильный, теплый,

и он вполне заслуживал и любви, и ласки.

- Можешь поцеловать меня, если хочешь, - сказала она с легким волнением.

И почувствовала, как погружается его рука в ее волосы. У нее даже мурашки

пробежали по коже.

- Нет, девочка. Целовать я тебя не буду.

- Как?! Почему?

- Зачем гневить Бога? Я старый, потрепанный аппир. У меня было пять жен. Восемь

детей, внуки... Пятая жена была последней. С меня хватит. А ты годишься мне только в

дочери, детка.

- В дочери?

- Ну, конечно.

Она с облегчением прижалась к нему еще крепче. Все, чего ей хотелось - это чтобы ее

обняли и погладили по головке как маленькую, растерянную девочку. Она всегда мечтала

об отце.

- Ты что-то вспомнил, да?

- Обрывками.

- Неужели у тебя было пять жен?

- 239 -

- Может, и больше. Не знаю.

- И где же они?

- Как где? Умерли.

- Почему?

- Потому что на Наоле долго не живут. Разве что отдельные счастливчики.

Алеста изумленно ахнула.

- На Наоле?! Не здесь?!

- Конечно, нет, - сказал Молчун, - здесь я работал на каменоломне, там вообще

женщин нет.

- Я думала, что ты попал сюда в детстве, как Сьюлли.

- Да нет, все было не так.

- А как же ты оказался на Оринее?

- Когда вспомню, скажу. Но, видимо, как и ты.

- Но раз они похитили тебя, значит, у тебя есть какие-то ценные способности!

- Долбить камни?

- Нет, конечно. Что-то другое!

- Придется и это вспомнить, - усмехнулся он.

************************************************

Утром она никак не хотела просыпаться после гонга. Усталое тело совершенно

расслабилось и отказывалось подчиняться ослабевшей воле. Дворник обтирался мокрым

полотенцем.

- С тобой так сладко спится! - улыбнулась она, - не то что в их проклятом доме.

- Умывайся скорее, - посоветовал он, - а то опоздаешь к раздаче утренних лепешек.

На этот раз она была голодна, поэтому быстро вскочила. Зубы чистить было нечем,

она просто сполоснула лицо из ведра.

- Ну вот, - он подошел и вытер ей щеки, - теперь идем.

Все слуги выстроились в очередь перед дверью кладовой. Всем раздали по лепешке,

яблоку и куску брынзы.

- У меня сын, - напомнила она кладовщику, - он ходить не может.