Арли давно запомнила несколько коротких молитв, и теперь по утрам, когда они молились вдвоем, забавляла и умиляла Ильгет своим лепетанием: «Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа, аминь».

Ильгет каждый день описывала для Арниса все новости, все милые словечки, все проделки Арли, вкладывала в письма новые и новые снимки... Она знала, что Арнис не получает писем, и может быть, вообще не получит. Требования конспирации. Но пусть будут...

По крайней мере, ощущение, что хоть что-то можно сделать для него... хоть чем-то помочь. Хотя бы ласковым словом. И кто знает, может быть каким-то образом он слышит ее и чувствует там, на Анзоре.

Арнис молча смотрел, как собирается Дэцин. Их поселили в одной комнате, для Лервены это — даже роскошь, комната на двоих. Маленькое такое помещеньице, на стене — «Глаз Цхарна», трехцветный символ на красном-белом плакате (цвет крови и цвет внутренней чистоты). Неровная желтоватая краска на стенах, от уровня головы стены и потолок выбелены, и побелка давно уже постарела. Две железные койки, шкаф, дверь в туалет. Боже мой, и это — роскошная гостиница для высоких гостей, а как же живут сами лервенцы? Дело тут не в бедности, нищету Арнису случалось видеть.

Дэцин насвистывал марш юных цхарнитов, действительно, привязалась мелодия, все время по радио крутят. Перед крошечным тусклым зеркалом причесал свои жидкие коротенькие седые волосы, затянул красно-белый шнурок на шее, в знак уважения к принимающей стороне... потом снял шнурок — сегодня ему встречаться с беши, и ни к чему подчеркивать приверженность именно к лервенской стороне. Правильно, подумал Арнис. Пусть думают, что космическим цивилизациям безразлично, с кем сотрудничать (тем более, так оно и есть).

Дэцин стал складывать микропленки и аппаратуру, продолжая насвистывать. Арнис лежал на своей койке, закинув руки за голову. Ему на завод только к одиннадцати, успеется. Вот что будет сегодня с Дэцином? От беши ведь можно ожидать всего, они могут прихватить даже дэггера, а никто не поручится, что в коллективной памяти дэггеров не хранится облик старого члена ДС. И однако Дэцин — официальный глава их делегации, от визита не отвертеться. Да и действительно важна эта встреча...

В Бешиоре работать гораздо труднее. Оттуда редко возвращаются. Даже лервенцы проникнуты мистическим ужасом в отношении беши.

— Арнис, — Дэцин спокойно и весело смотрел на него, — проводи меня немного, до машины.

Арнис без лишних слов вскочил. Они никогда не говорили откровенно в комнате. Да и говорили только по-серетански. Гостиница напичкана примитивной подслушивающей аппаратурой, однако обезвредить ее нельзя... Ведь мы — простые бесхитростные серетанские торговцы.

Вслед за командиром он вышел на крытую колоннаду, приветливо кивнув засыпающему часовому-цхарниту с реликтовой винтовкой. Спустились вниз. Дэцин достал индикатор и медленно провел им в воздухе сверху вниз. Прибор молчал — их одежда была свободна от «жучков».

— Вот что, Арнис, — сказал Дэцин, — я сомневался, стоит ли передавать эту информацию, потому что не знаю, насколько она важна на самом деле. Но думаю, что может пригодиться...

Он помолчал. Молчал и Арнис, глядя на командира.

— Это на случай, если я не вернусь, — подчеркнул Дэцин, — На Квирине ты найдешь человека по имени Ландзо Энгиро...

— Энгиро? Родственник?

— Не совсем. Это неважно. Запомни — Ландзо. Он работает ско. Молодой парень, моложе тебя. Он с Анзоры.

Арнис удивленно поднял брови.

— Не думал, что на Квирине есть эмигранты с Анзоры.

— Боюсь, это единственный случай. Уникальный. Так вот, он лервенец. Ты найдешь его, расспросишь, и постараешься привлечь к работе в ДС. Я давно наблюдаю за ним... Он на Квирине уже лет пять. Но мне хотелось, чтобы парень вначале освоился, поработал. Тем более, он не обманул надежд и стал работать именно в СКОНе. Могут быть проблемы с... ну ты понимаешь — с патриотизмом, и все такое. Может быть, он не станет работать против своих же соотечественников. Выясни это заранее. Этот парень может быть очень полезным.

— Более подробной информации... — начал Арнис. Дэцин помотал головой.

— Он тебе сам все расскажет, но это неважно. Просто есть предчувствие, что этот парень сильно связан с пресловутым здешним сагоном. А этого сагона нам надо как-то вытащить на разговор.

— Хорошо, — сказал Арнис, — я все сделаю.

Дэцин протянул ему руку, Арнис сжал небольшую сухую ладонь.

— Ну все, я пошел.

— Храни вас Господь, — ответил Арнис, глядя ему в глаза. Дэцин зашагал к автомобильной стоянке. Арнис помолился про себя за командира. Сегодня может случиться все, что угодно.

Он вернулся к гостинице. Пора уже собираться на завод.

505й отряд изображал делегацию серетанских торговцев, прибывших, дабы обсудить некоторые детали предстоящего торгового договора с Лервеной. Сагон мало помогал Лервене, а беши уже применяли дэггеров, и надежды на победу в войне было мало. Видимо, сагон сделал ставку на Бешиору в деле унификации мира. Лервенцы хватались за соломинку — может быть, удастся договориться с Серетаном или иными развитыми космическими цивилизациями. Проще всего они могли бы обратиться к Федерации, но это было невозможно по идеологическим соображениям. Квирин считался здесь главным врагом, хотя и потенциальным. Но даже и тайные переговоры с Квирином ничего бы не дали, потому что Этический Свод запрещал поставлять оружие — пришлось бы самим его создавать на основе иных технологий, а это займет слишком много времени. Поэтому переговоры вели с Серетаном.

Но серетанскую делегацию задержал отряд ДС и в настоящее время серетанцы изливали свое возмущение на одной из сконовских баз. А вместо этой делегации на Анзору прибыл Дэцин со своими людьми.

Арнис считался специалистом в области индивидуального оружия близкого боя. В последние дни он работал на заводе по производству боеприпасов, расположенном неподалеку от Баллареги, в соответствующей юношеской общине. Да, на этом заводе работали только подростки и молодые люди — от 9 лет (как положено по Заветам Цхарна) и до 23-24, до женитьбы или перевода во Взрослую общину.

Арнис медленно шел по сборочному цеху, вглядываясь в лица девушек, стоящих вдоль конвейера. В этом цеху работали почти исключительно девушки. Маленькие ловкие руки проворно собирали запалы для гранат, медленно ползущие по ленте, разговаривать работающим было некогда. Лица все бледные и болезненные. Не обязательно худые, нет, есть и полные, но почти не встретишь здорового красивого лица, глаза не блестят. Биофабрика, вот на что это похоже, подумал Арнис. Девушки обменивались короткими репликами, работали слаженно, легко... И так десять часов в сутки. Десять часов собирать запалы для гранат, которые кто-то там будет швырять в противника, а кто-то, может быть, подорвет себя, чтобы не попасть в плен. Иной жизни они себе просто не представляют. И еще — все они были немного похожи на Ильгет. Непонятно, чем... может быть, этой слабой болезненностью? Так вроде бы Ильгет сейчас выглядит не так уж плохо, она здорова... нет, понял Арнис, Ильгет как раз этим и отличается от квиринок. Она никогда не выздоровеет до конца. В ее глазах так навсегда и застыл этот непостижимый страх, словно робость перед жизнью, и лицо навсегда останется поблекшим и серым, его можно чуть-чуть оживить косметикой, но по сути оно вот такое, и даже не сказать, в чем тут суть, ведь цвет лица, свежесть кожи, блеск глаз — все совершенно нормальное. Может быть, выражение? Его нельзя уже изменить, как нельзя удалить черные точки с лица. Пожалуй, вот выражением Ильгет и напоминает этих лервенских девчонок, ближе к ним, чем к нам, выросшим на Квирине. Острая жалость коснулась сердца. Арнис замедлил шаг.

Ничего. Это тот случай, когда он сможет помочь. Этим девочкам — тоже. Рано или поздно на Анзоре прекратится война, жизнь станет другой.