— Гир Тээри, — мягко сказал Арнис, — Но ведь на других планетах люди не превращаются в зверей, несмотря на богатство. По крайней мере, не все и не везде. Я думаю, что и у вас обойдется.

— Ну хорошо, гир Кейнс, — согласился Тээри, — но вот поставьте себя на мое место. Вам вообще случалось руководить людьми?

— Да.

— На производстве?

— Не только. Я был офицером. Раньше. Случалось.

— Тогда вы сможете представить мое положение. Вот поставьте себя на мое место. Хорошо, если нам дадут новое задание, скажем, отправят на лесоповал. А если нет? А возможно, что и нет, руководству сейчас не до того, все увлечены этими вашими технологиями, да и война идет... У вас остается пять тысяч ребят, молодежи, совершенно ничем не занятой и не привыкшей к досугу. Что бы вы сделали? Если работы нет...

— Я не совсем понял. А зарабатывать на жизнь...

— Нет, это несущественно. У нас снабжение не связано с производством, нас будут кормить все равно. Просто подумайте, чем их занять.

Арнис задумался. Отхлебнул чаю — ну и гадость все-таки... и без сахАйре.

— Наверное, можно было бы перейти к сельскому хозяйству, — предположил он, — если вам не помогут сверху. Может, есть какие-то дополнительные производства, которые можно развернуть? Ну там, мебель делать или еще что... И у вас тут свободного пространства много, на Серетане этого почти нет, вы можете распахать степь, засеять чем-нибудь, вырастить. Животных завести сельскохозяйственных. Это можно делать хотя бы для собственного питания... Я посмотрел, чем у вас кормят общинников — это же есть невозможно. Они хоть мясо иногда получают?

— Хотя мясо Цхарном не рекомендуется к употреблению... но раз в неделю получают, — ответил старвос.

— Вы очень бедно живете, а можно было бы что-то сделать. Потом, можно пока жилые корпуса перестроить, — Арнис начал увлекаться идеей, — ремонт сделать, покрасить. Для девушек организовать швейную мастерскую, пусть сошьют новую форму... если, конечно, вам сверху ткань выделят, ведь купить у вас нельзя, я так понимаю? Ну и... организовать их досуг. Может, вечернее образование какое-нибудь? Спорт можно, кружки спортивные. Да мало ли что можно... театр организовать, например.

Арнис замолчал. Так, кажется, квиринца понесло. Не надо забывать, что ты — серетанский торговец. Но что можно было бы сказать не выходя из образа? Только «не знаю, меня это не касается». А разговор ведь интересный! И куда-то он еще выйдет?

Тээри скептически улыбался.

— Все, что вы предлагаете, гир Кейнс... Это прекрасно звучит. Беда только в том, что это никак не совместимо с нашей жизнью. С нашими заветами. Мы так воспитаем не цхарнитов, а каких-то индивидуалистов... думающих не о стране и Общине, а о своем брюхе, о досуге, о чем угодно, только не о Главном. Но самое-то главное — может быть, с серетанцами это бы и получилось, не спорю. Но с нашими... Вы вообще-то с нашими людьми знакомы?

— Ну... немного. Я больше, конечно, общался с руководством.

— Пойдемте, гир Кейнс. Познакомитесь немного.

— Они сейчас все на производстве, но упаковочный цех у нас сейчас простаивает, у девушек выходной. Я бы предпочел вам показать юношей, это более наглядно, но...

Тээри достал какой-то пульт, пощелкал кнопками, и стенной экран засветился.

— Вот посмотрите. Пожалуйста.

Арнис понял, что сейчас произойдет, и от одной этой мысли ему стало нехорошо. Ведь это же девушки... мало ли что. А если кто-то переодевается? Нельзя же так!

На экране возникла комната с шестью железными койками, шкафом и столом. Девушки — лет семнадцати — в тех же серых робах (юбка, куртка), только без платков — сидели и лежали на койках. Те же испитые серые лица, постоянное выражение затравленности в глазах. К счастью, никто не переодевался.

— Вы наблюдаете все комнаты? — безучастно спросил Арнис, — постоянно?

— У нас есть такая возможность, — ответил Тээри. На экране одна из девушек — с рыжеватыми пушистыми волосами — лениво произнесла.

— Мики, ты мне компанию не составишь? Курить хочется, сил нет.

— Ну кури, — буркнула другая, смугленькая и миниатюрная. Третья, лежащая на койке с вязанием в руках, сказала:

— Диль, ты когда-нибудь влипнешь, это точно. И нас еще подведешь.

— Да ну тебя, — рыжая Диль вскочила, направилась почему-то в угол, присела на корточки. И вскоре в ее руках оказалась самокрутка, она задымила. Вернулась на койку.

— Так, — пробормотал Тээри, — вот, пожалуйста, полюбуйтесь! Как я вовремя включил... Я это давно подозревал. Вы знаете, девушкам запрещено курить сенсар. Они будущие матери. Они это знают, но — вот видите, пожалуйста. От юношей нахватались. И еще неизвестно как, вполне возможно, что за сенсар они платят натурой, если вы понимаете, что я имею в виду! Великий Цхарн! Гир Кейнс, вы хотите составить мне компанию? Заодно познакомитесь с нашими людьми поближе.

Они спустились на второй этаж общинного здания. Удивительно, думал Арнис, везде одна и та же обстановка, неровно крашенные грязные стены, выше уровня головы — побелка, и на стенах сплошь — лозунги, стенгазеты, плакаты... И везде ощущение казенного. Даже на какой-нибудь космической безатмосферной базе, и то более теплая домашняя обстановка.

А ведь это их дом. Здесь они живут, растут, взрослеют. Тээри распахнул дверь в спальный отсек.

— Здесь у нас живут взрослые.

Знаю, подумал Арнис. Дети живут чаще всего в огромных спальнях человек по сто. Тээри открыл дверь одной из комнат, не озаботившись тем, чтобы постучать. Арнис успел заметить, как судорожным движением рыжая Диль спрятала самокрутку. Девушки мгновенно повскакивали с мест. Мики быстро застегивала кофточку — она валялась на кровати, и застежка разошлась сама собой. Тээри направился прямо к Диль.

— Итак? — спросил он, остановившись против нее. Девушка промолчала, — покажи карманы.

Диль стояла, не двигаясь, лицо ее — некрасивое, скуластое и почти квадратное, быстро наливалось краской.

— Пятьсот шестая, — сказал Тээри внушительно, — я жду.

В его голосе был напор. Арнис испытывал страшную неловкость, сцена была отвратительной... Но что же сделать? Диль вдруг выхватила из кармана самокрутку, которая мгновенно оказалась в руках старвоса.

— Да, — удовлетворенно-скорбно произнес Тээри, — я так и думал. Очень печально. Очень!

Рукава серой робы были коротковаты Диль, и на запястьях Арнис заметил четкие темные полоски, номер, навечно вбитый в кожу. Взгляд девушки был затравленно-нахальным, лицо — грубым и серым, она выглядела нездоровой и некрасивой, как и все здесь... Пожалуй, только рыжеватые пушистые волосы придавали ей очарование. Луч света вдруг упал сквозь окно и заискрился в ее волосах, и сердце Арниса вздрогнуло, он узнал этот золотой оттенок. Так же вот искрились на солнце волосы Ильгет... гораздо темнее, к тому же гладкие — но вот так же они сияли.

Тээри обвел взглядом остальных, притихших своих подопечных.

— И как вам не стыдно! Ваша подруга, член общины, на ваших глазах губит себя и свое здоровье... И вы не остановили ее! И я до сих пор не знал об этом, и узнал только благодаря случайности!

— Гир Тээри...

— Мы хотели, — две девушки заговорили одновременно.

— Мы хотели вам сообщить, как раз сегодня...

— К сожалению, вы не успели, — саркастически заметил Тээри, — все получают по двое суток административных работ. А ты, — он посмотрел на Диль, — твое поведение будет рассмотрено на сегодняшнем собрании...

Девушка опустила голову.

— И сегодня в девять я жду тебя в моем кабинете.

Диль вздрогнула. На лице ее вдруг возникло искательное выражение, наглости не осталось и следа.

— Гир Тээри... у меня это в первый раз, я клянусь вам. Я никогда раньше.... простите меня! Пожалуйста, простите! Дайте мне тоже административную... я сколько угодно буду работать! Пожалуйста!

Тээри молча повернулся и вышел. Арнис последовал за ним.