Послышался еще один крик совы; Блэйд выпрямился в седле, всматриваясь в ветви над своей головой.

Едва лишь всадники достигли дерева, на котором находился Дерри, тот спрыгнул вниз на одного из охранников Блэйда. Охранник грохнулся с лошади, в его груди торчал кинжал. В то же мгновение Блэйд ударом ноги попытался выбить второго стражника из седла. Но это ему не удалось, тот удержался и выхватил шпагу, но эта шпага так и замерла в воздухе. Стрела вонзилась ему в спину, и он замертво свалился на землю. Стрелы других лучников со свистом пронизывали воздух, заставляя людей кардинала падать, вскрикивая от боли.

Но французы опомнились быстро. Они выхватили шпаги, и завязался бой. Вот уже два лучника Дерри рухнули на землю под ударами французов. Третий, прижавшись к дереву, отбивался шпагой, потому что у него кончились стрелы. Француз, который ехал впереди Блэйда, развернул лошадь и с вытянутой шпагой устремился на Блэйда. Наперерез ему бросился Рене.

В это время Дерри, не обращая внимания на опасность, пытался разрезать ремни на руках Блэйда. Ориел крикнула им, но крик утонул в шуме сражения. Она замерла, понимая свое бессилие, но затем вспрыгнула на свою лошадь и помчалась к Блэйду, стремясь опередить француза.

Дерри разрезал последний ремень на руках Блэйда Ориел уже выбралась на дорогу и кричала им:

— Блэйд, оглянись!

Он оглянулся — и вовремя: в воздухе мелькнула шпага. Блэйд отклонился от удара, резко потянув лошадь за уздцы в сторону. Дерри кинул ему шпагу, Блэйд поймал ее и, когда стражник повторил атаку, парировал выпад и нанес короткий ответный удар. Стражник оцепенел на миг и рухнул.

А шпага Блэйда снова взвилась вверх — отбивать выпад еще одного врага. И тут Блэйд замер. Перед ним стоял кардинал.

Шпаги уперлись друг в друга и застыли — силы противников оказались равны. В глазах кардинала пылала ненависть.

— Вам, англичанам, всегда везет.

— Потому что мы, англичане, умеем постоять за себя, — ответил Блэйд.

Кардинал рассмеялся и громко позвал своих людей. Из темноты выехали три всадника, и все направили свои шпаги на Блэйда. Но Блэйд молниеносным движением поднес кончик шпаги к самому лицу кардинала. Тот в ужасе открыл рот, но, так и не произнеся ни звука, резко повернул лошадь и поскакал к поместью.

Французы последовали за ним.

Ориел и Дерри немедленно бросились к Блэйду.

Но сражение не было кончено. Из темноты выехал еще один всадник. Блэйд крикнул, предупреждая Ориел. Она попыталась повернуть лошадь, но та заупрямилась. Ориел с ужасом увидела шпагу, занесенную над ее головой. Эта шпага стала медленно, как ей показалось, опускаться; Ориел не могла предпринять уже ничего. И тут удар невероятной силы выбил ее из седла.

Ориел ударилась головой о дерево, и у нее от боли перехватило дыхание. Она не сразу пришла в себя. Наконец ей удалось вдохнуть воздух.

— Господи Иисусе! Дева Мария!

Сильные руки подняли ее с земли. Это был Блэйд.

— С тобой все в порядке? Что ты здесь делаешь? Погоди, я прислоню тебя к дереву.

Ориел наконец отдышалась. Она тронула его плечо и произнесла:

— Благодарение Всевышнему! Они не сделали тебе дичего плохого!

— Боже, дай мне терпение! Мне следовало бы тебя отшлепать!

Он заключил ее в объятия и прильнул к ее губам. Земля поплыла под ее ногами. Взяв его лицо в свои руки, Ориел тревожно спросила:

— С тобой действительно все в порядке?

— Да, дорогая. А с тобой?

Но тут раздалось громкое восклицание, и перед ними вырос Рене. Он стиснул Блэйда в крепких объятиях.

Их развел Дерри.

— Хватит нежностей. Сейчас все в порядке, но чем раньше, мы покинем это место, тем лучше. Садитесь на лошадей, чтобы не встретиться с кардиналом снова.

Дерри задержался, чтобы собрать своих людей. Ориел, Блэйд и Рене отправились в путь немедленно. Они скакали всю ночь и на рассвете уже въезжали в город, достаточно большой, чтобы там затеряться. Вскоре их нагнал Дерри. Двое его людей были легко ранены, и он поместил их в гостиницу. Ориел, Дерри и Блэйд остановились в обычной, малоприметной таверне.

Пока Дерри обеспечивал охрану, Блэйд провел Ориел наверх, в комнату на втором этаже. Он пропустил ее вперед, затем запер дверь и закрыл ставни. Прислонившись к стене, он скрестил руки на груди. Все это время он молчал. С тех пор, как они покинули поле сражения, он не произнес ни слова.

Сейчас он молча наблюдал, как Ориел бросила на пол свою дорожную сумку и уселась на нее верхом. Она улыбнулась ему, но улыбка замерла на ее лице, потому что он на нее не ответил.

Очень медленно Блэйд извлек кинжал из ботфорта и попробовал пальцем острие лезвия. Ориел охватило беспокойство. Все время, что он молча исследовал кинжал, это беспокойство росло.

Она не могла больше выдерживать эту затянувшуюся паузу.

— Я боялась, что они с тобой что-нибудь сделают.

В ответ не послышалось ничего.

— Как ты думаешь, они будут нас преследовать?

Молчание. Она нахмурилась.

— Плутарх говорил, что разумно промолчать, когда того требуют обстоятельства. Но сейчас обстоятельства не требуют этого.

Никакого ответа. Вдруг Ориел осознала, что они здесь одни. Странно, но эта мысль встревожила ее. Она не видела Блэйда очень долго, сейчас он казался ей совсем другим: молчаливым, замкнутым, чего не было раньше, а потому — таящим непонятную угрозу. Ее страх объяснялся и тем, что она первый раз увидела, как он убивал — быстро и без колебаний. Его шпага носилась, как ветер. Когда Блэйд расправлялся с людьми Джека Миднайта, она не видела этого — все происходило у нее за спиной. Может ли один человек сочетать искусство обольстителя с безжалостностью убийцы?

Наконец он, оттолкнувшись плечом от стены, направился к ней. Ориел насторожилась и быстро переползла на другую сторону кровати. Блэйд приостановился, глядя на ее передвижение, но затем все так же молча обошел кровать.

Слишком поздно Ориел заметила, что загнала себя в угол. С нарастающим беспокойством следила она за каждым его шагом, пока, отступая, не уперлась в стену около шкафа.

Блэйд подошел совсем близко и уперся рукой в стену над ее головой. Она хотела ухватиться за эту руку, но он перехватил ее кисть и прижал к стене.

— Что ты делаешь?!

Он прижал ее к стене своим телом.

Ориел попыталась вырваться. Но он припечатал к стене и другую ее кисть и изогнулся так, что его губы оказались совсем рядом.

— Нет! — воскликнула она.

— Молчи, моя дорогая. Это как раз тот случай, когда надо помолчать.

Их губы слились, а его рука легла на ее грудь. Он осыпал ее лицо легкими поцелуями, а второй рукой отыскал другую ее грудь.

Ориел почувствовала между своими ногами его колено. Она непроизвольно повторяла ритмичные движения его бедер.

Медленно, с каждым поцелуем, с каждым движением, каждым касанием его рук, тело ее начинал охватывать жар. Руки Блэйда потянули вверх ее юбку продолжили свой путь вверх — по открывшимся бедрам. Пламя охватило ее всю. Его прикосновения испепеляли ее.

Наконец Блэйд оторвал свои губы от ее.

— Дорогая, я и не думал уже увидеть тебя снова. Я мечтал увидеть тебя хоть на миг, чтобы сказать «прощай».

Она хотела ответить, но его губы не позволили ей этого. Целуя Ориел, он бережно поднял ее и легко, как пушинку, перенес на кровать. Затем нежно обнял ее.

Ориел чувствовала, как жесткий капюшон плаща трет ее шею. Она тряхнула головой, отводя его. Он поймал ее голову руками и снова стал целовать.

Он был прав. Это был тот случай, когда надо молчать.

Ориел проснулась только через несколько часов. Открыв глаза, она увидела, что Блэйд лежит на боку и, улыбаясь, любуется ею. Он отвел локон с ее лба.

— Я боюсь за тебя, милая. Мне не удается выбросить тебя из своего сердца, сколько я ни пытался.

— Не понимаю — чего ты так боишься?

Он перевернулся на спину и немного помолчал, глядя в потолок.

— Как ты думаешь, почему я так искусен в убийстве?