Глава 11

– Он коллекционировал головы?! – и без того высокий голос сэра Генри Лавджоя поднялся до пронзительного скрипа. – Людские останки следует хоронить, а не выставлять напоказ, приравнивая к охотничьим трофеям!

– Подозреваю, он не видел особой разницы между головами и также включенными в его собрание кинжалами да подушечками для иголок, – сказал Себастьян.

Двое мужчин шли по Боу-стрит к полицейскому управлению. Тротуары были темными и влажными после дождя, а серые облака, нависавшие над городом, обещали скорое продолжение ненастья.

Лавджой помолчал, словно пытаясь – но безуспешно – постигнуть столь причудливый склад ума.

– Довольно тревожное совпадение: человек собирает головы исторических деятелей, и вдруг кто-то отрезает его собственную.

– Если это совпадение.

Сэр Генри ссутулился, противостоя сырому буйному ветру.

– У большинства слуг Престона по воскресеньям половина дня выходная. Но дворецкий все время был на месте, и, по его словам, Престон в день своей смерти на несколько часов куда-то отлучался. К сожалению, он воспользовался наемным фиакром, а не собственным экипажем, поэтому, если только не отыщется извозчик, мы вряд ли узнаем, где Престон побывал. Вернулся примерно к четырем и некоторое время занимался своими коллекциями, а в семь вместе с дочерью приступил к обеду. Затем, где-то в девять вечера – или в полдесятого, – он снова вышел из дома и на этот раз пешком отправился в старинную пивную возле Слоан-стрит.

– «Монстр»?

– Так и есть. Вы слышали об этом заведении?

– Молли Уотсон рассказала мне, что Престон регулярно туда наведывался. Похоже, это местечко весьма привлекательно для людей с его интересами.

Сэр Генри кивнул.

– Поскольку восходит к временам секуляризации, предпринятой Генрихом VIII¹⁸. Говорят, будто «Монстр» – это искаженное «монастырь».

– И сколько Престон там пробыл?

– Совсем недолго. По словам трактирщика, он затеял спор с другим джентльменом в пивном зале и вскоре после десяти в бешенстве умчался. К счастью, тот джентльмен является постоянным посетителем заведения и его личность секрета не составляет. Это банкир по фамилии Остин. Генри Остин.

Это имя Себастьян слышал впервые.

– И что вам о нем известно?

– Один из моих парней уже навел о нем справки. Генри Остин – сын священника из Гэмпшира. Прошел обучение, чтобы по примеру отца принять сан, но в начале войны с Францией поступил в армию вольноопределяющимся. Прослужил несколько лет, хотя дальше Ирландии его не посылали. Насколько понимаю, он имел отношение к армейским финансам и попал в скандал с герцогом Йоркским¹⁹. Тогда мистер Остин вышел в отставку и занялся банковскими операциями. И кстати, неплохо преуспел: его главная контора находится на Генриетта-стрит, здесь в Сити, а еще имеются филиалы в разных городках вроде Олтона и Хайта.

– Что же связывает Остина с Престоном?

– Пока не знаю. Если верить опрошенным, по характеру он довольно добродушный и уравновешенный. Но до сих пор к самому банкиру я констеблей не посылал – подумал, будет лучше сначала вам с ним поговорить.

Колокола городских церквей принялись отбивать час, и под раскатистым каскадом звона друзья подошли к судебной приемной.

Дождавшись тишины, Лавджой сказал:

– Между прочим, про этого Остина выяснился один фактик, который, может, к делу и не относится, но вызывает определенное беспокойство.

– Да?

– Он женат на вдове французского графа.

– Ради бога, неужели тот граф тоже потерял голову?

– Боюсь, что так. Его гильотинировали в 1794 году. По моим сведениям, миссис Остин уже давно серьезно болеет и сейчас чуть ли не при смерти. Чтобы о ней позаботиться, из Гэмпшира приехала сестра Генри.

– А о ней что известно?

– О сестре? Кажется, она ничем не примечательна. Старая дева, зовут ее Джейн. Мисс Джейн Остин.

* * *

Для начала Себастьян отправился в банк Остина на Генриетта-стрит в Ковент-Гардене, но там услышал от пухлого заносчивого клерка с обильно намасленными рыжеватыми волосами, что «мистер Остин в настоящее время отсутствует».

– Он вышел или вообще не приходил? – уточнил Себастьян.

Клерк фыркнул.

– Боюсь, я не могу вам этого сказать, – и начал отворачиваться, держа какие-то бумаги.

– Не можете или не желаете?

Ледяная угроза в голосе визитера заставила клерка замереть, его подбородок отвис, так что рот разинулся, бледно-голубые глаза округлились, встретив яростный взгляд Себастьяна.

Тот поднажал:

– Как следует обдумайте свой ответ.

– Мистер Остин… сегодня его здесь не было. Вправду не было. Этим утром он собирался посетить один из наших филиалов в Гэмпшире, и я... я могу только предположить, что он туда и отправился.

– Где он живет?

Клерк с трудом сглотнул, адамово яблоко заметно дернулось вверх-вниз.

– Не думаю, что я должен на это отвечать.

Себастьян одарил молодого человека ухмылкой, похожей на оскал.

– Зато я думаю, что вам придется мне ответить.

Документы, которые держал клерк, выскользнули из его пальцев и рассыпались по полу.

– Слоан-стрит. Номер шестьдесят четыре по Слоан-стрит.

* * *

– Караульный на Гайд-парковой заставе небось голову ломает, чего мы туды-сюды гоняем, – сказал Том, когда Себастьян в третий раз за день повернул упряжку на Ханс-Таун.

– Скорее всего, – согласился Себастьян, огибая медленный фургон угольщика.

Дом Генри Остина располагался посредине Слоан-стрит, недалеко от Слоан-сквер и от узкой проселочной дороги, что вела к Кровавому мосту. Снаружи здание с чистыми окнами в белых рамах и с блестящей входной дверью – одно из длинной череды однотипных, построенных в конце прошлого века – во всех отношениях отвечало ожиданиям, предъявляемых к жилищу преуспевающего, предприимчивого банкира.

Дверь открыла молодая и довольно неопытная горничная, которая подтвердила слова банковского клерка, сказав с запинкой:

– Извиняюсь, милорд, но хозяин ушел еще на рассвете, вот оно как.

А когда Себастьян спросил, нельзя ли в таком случае увидеть сестру мистера Остина, служанка до того разволновалась, что уронила поданную ей визитную карточку.

Захлебываясь извинениями, она подняла визитку и поспешила прочь, чтобы вернуться через минуту и сопроводить гостя в элегантный восьмиугольный салон. Обстановка была дорогой и модной: кушетки в египетском стиле, крытые шелком в лилово-персиковую полоску, зеркала в резных золоченых рамах, посудная горка с изысканной коллекцией французского фарфора. Среди этого великолепия странно смотрелся неказистый писарский пюпитр, водруженный на круглый палисандровый стол с инкрустацией, который стоял перед окном с видом на сад. Когда Себастьян вошел, женщина, сидевшая за столом, быстро сунула свою работу в ящик пюпитра и прихлопнула крышкой – углы нескольких страниц остались торчать наружу.

– Лорд Девлин, – сказала она, поднимаясь со стула, чтобы шагнуть вперед и надлежаще поприветствовать визитера.

Как и неказистый пюпитр, мисс Джейн Остин выглядела неуместной в этой шикарной гостиной, обставленной скорее напоказ, нежели для уюта. С виду ей было уже за тридцать, пожалуй что, ближе к сорока, привлекательное эльфийское личико обрамляли короткие темные кудряшки, выпущенные из-под накрахмаленного белого чепца. Щеки слишком ярко раскраснелись, аккуратное платье давно вышло из моды. А вот темные глаза, смотревшие спокойно и внимательно, подсказали Себастьяну, что эта женщина привыкла наблюдать и анализировать окружающих людей.

– Сожалею, что мой брат в отсутствии и не может встретиться с вами, – произнесла она, – но сегодня утром он уехал в Олтон и не вернется до завтрашнего вечера.

Себастьян присел в кресло, на которое она указала.

– Благодарю, что вы нашли время, чтобы со мной поговорить. Если не ошибаюсь, ваш брат поддерживал знакомство со Стэнли Престоном.

Мисс Остин опустилась на край соседней кушетки и сложила руки на коленях.

– Да, это так. Видите ли, моя кузина приятельствовала с покойной миссис Престон.

– Которая умерла при родах?

– К несчастью, да. Настоящая трагедия. Дочери Престонов, Энн, тогда было всего пятнадцать. Трудный возраст для молодой девушки, оставшейся без матери, и моя кузина все эти годы старалась ее по-дружески поддерживать.

– Но где здесь связь с вашим братом?

– Прошу прощения, мне следовало сразу объяснить. Жена моего брата, Элиза, приходится мне не только невесткой, но также и кузиной. Ее мать – сестра моего отца.

Себастьян изучал неприметное выразительное лицо мисс Джейн Остин. В этой тихой дочери провинциального священника трудно было заподозрить особу, чья кузина побывала замужем за французским графом, гильотинированным во время Революции. Он спросил:

– А самой вам доводилось встречаться с мистером Престоном?

– Нечасто, но на протяжении многих лет.

– Каким он был человеком?

– Мистер Престон? – Она потянулась к пяльцам с вышивкой, похоже, выгадывая время, чтобы обдумать ответ. – Я бы сказала, его характеру были присущи черты человека благочестивого и порядочного. По правде говоря, он обладал многими замечательными качествами. К примеру, отличался преданностью своим детям и хранил память о своей почившей супруге. А еще мог похвастаться необычайной начитанностью во многих областях, особенно в истории. Да, он был ответственным и умеренным почти во всем. За единственным заметным исключением.

– Вы имеете в виду его страсть к коллекционированию?

Ее глаза весело блеснули.

– Да, эту его страсть трудно упустить из виду.

Себастьян невольно улыбнулся.

– А теперь, когда правила приличий соблюдены, раз вы перечислили достойные восхищения качества мистера Престона, прошу вас не замалчивать и менее положительные стороны его натуры.

Мисс Остин взялась за иглу.

– У каждого из нас есть свои изъяны и особенности, лорд Девлин. Надеюсь, во мне достаточно справедливости, чтобы не винить человека за его безобидные несовершенства, и недостаточно злопыхательства, чтобы каталогизировать его мелкие слабости и оплошки после его смерти.