- Как я уже говорил остальным, можете жить здесь, как будто в своей семье, - сказал Серегил.

- Мы тут уже поговорили с мистресс Роз… то есть, с Кирией, и с остальными, милорд, - отвечала Ирани. – Если только вы согласитесь принять наши услуги, мы стали бы заниматься тем же, чем и прежде, и приносить хоть какую-то пользу.

- Конечно. Выбирайте себе комнаты и устраивайтесь, как дома.

- Если у вас сыщется небольшой домик, я был бы весьма признателен. Я бы мог обустроиться там и делать ткани для дома, - сказал Анри.

- А у нас уже есть свои комнаты в крыле для прислуги, милорды, - сказал садовник.

- Располагайтесь, как пожелаете. Мастер Анри, поговорите с экономкой или дворецким насчёт вашего домика. Уверен, мы подберем для вас что-нибудь подходящее.

Все семеро сердечно поблагодарили их, и Серегилу показалось, что та из девиц, что не была беременна, успела положить на Алека глаз. Тот же, по своему обыкновению, ничего не замечал.

Вечерняя трапеза была незатейливой, но вполне достойной. Весенняя зелень с уксусом, жареная на сковородке форель с диким шалфеем и тимьяном, запеканка из запасённых в погребе зимних овощей да пирог с вареньем. Слуги предпочли пообедать на кухне и Серегил не стал наседать на них.

Сам же он вместе с Алеком и Микамом засиделся в малой столовой - под винцо да с орешками - допоздна.

- А этот ваш дворецкий довольно затейливый персонаж, - сказал Микам, доставая свою трубку и кисет с табаком. – Сдаётся мне, ему не слишком пришёлся по нраву ваш план превратить этот дом в прибежище для бездомных ‘фейе.

- Так он же и сам я’шел, - рассеянно отвечал Серегил. – Должно быть, ему было довольно непросто оказаться под оккупацией … Полукровка, но в то же время не раб. Видели его физиономию, когда он осознал, что один из его новых господ – чистокровный ‘фейе?

- Я заметил, - сказал Алек. – Но с чего бы ему ненавидеть другого ‘фейе?

- Подозреваю, что его с юных лет тюкали за это. Всю его жизнь. Кровь раба и всё такое.

- Что ж, остальные-то в доме вполне милы, и, похоже, мы им тоже понравились. Я вот думаю, сколько человек сможет разместиться в доме?

- Столько, сколько придёт, - отвечал Серегил.

- Глазом не успеете моргнуть, как у вас тут разрастётся собственная деревня, - сказал Микам, пыхнув трубкой.

- Надеюсь на это.

Микам выпустил под потолок колечко дыма.

- Ну что, не терпится отправиться на охоту за призраками?

- За убийцами, - Серегил протянул руку за вином.

Микам усмехнулся:

- По мне, так я бы предпочёл встретиться с призраком или двумя. Только бы с дружелюбными, ей-богу.

- Моего можешь взять себе, - сказал Алек.

Они зажгли свечи, что оставил для них Дорин, и отправились наверх, в свои покои.

Войдя в комнату, Алек с удивлением обнаружил, что там темно и волгло, а холодный воздух полон душного дыма от оплывших свечей. Маленькое боковое окно возле кровати осталось слегка приоткрытым, и в комнату успел наползти идущий с моря туман. Алек поскорей запахнул окно и защёлкнул задвижку.

Край застланной для них постели был заботливо отвёрнут, и Серегил провёл ладонью по простыням.

- Влажные, чтоб их! Ну кто, Билайри его раздери, разводит огонь и оставляет нараспашку окно?!

Лучину искать было негде, так что Алеку пришлось колдовать над уложенными в камине дровами с кремневым огнивом. Он раз десять высекал искру, покуда сумел поджечь трут, но даже несмотря на кедровую растопку, огонь занялся не сразу. Алек осторожно подул на пламя, стараясь подзадорить его. Наконец, дрова кое-как схватились, но огонь был каким-то дымным и вялым.

- Ну и что там такое? – спросил Серегил, съёжившийся на диване под своим плащом.

- Дрова, должно быть, тоже отсырели.

Алек подсел к нему, протянул ноги к камину. Даже и не рассчитывая на то, что кровать в ближайшее время просохнет, натянул на себя свой плащ и задремал.

Но чуть погодя они оба проснулись от громкого шума за дверью. Их слабый очаг успел прогореть до углей, свечи оплыли, а в комнате стало ещё более промозгло и сыро. Шум повторился. Он шел откуда-то из коридора и был достаточно громким даже с такого расстояния, больше похожий на гулкий стук.

Алек направился к двери и выглянул наружу. Большинство ночных светильников уже успело погаснуть.

В коридоре, у двери напротив был Микам.

- Что там такое? Пожар?

- Да вот сам гадаю.

Вдвоём они двинулись по коридору на этот стук.

- Кто там? – негромко окликнул Алек, не желая будить весь дом. – Дорин, ты?

Никакого ответа. Однако же стук прекратился, и они услышали, как кто-то ринулся прочь, в сторону лестницы.

- Должно быть, кто-то из слуг, - зевнул Микам.

- Чуть не поднял своим стуком на уши целый дом? Да и комнаты на том конце коридора пустые.

- Да, весьма странно. Что ж, кажется, уже всё прекратилось. Доброй ночи, Алек.

- Что это было? – пробормотал Серегил, когда Алек возвратился к их дивану.

- Похоже, ничего такого. Никто даже не всполошился, да и шум уже прекратился.

- Слава Пламени. А то я совершенно без сил, - Серегил снова зарылся в складки своего плаща.

Алек же направился к их постели - проверить состояние простыней, но вдруг заметил, что боковое окошко снова открыто. Он затворил его, проверил задвижку: было не похоже, чтобы она сама отошла. Впрочем, простыни оказались мокрее прежнего, так что он снова раздул угли, разложил по-новой огонь и вернулся к Серегилу.

- Чую, нам всю ночь тут куковать, - вздохнул Алек, заворачиваясь в свой плащ и укладываясь головой на спинку дивана.

Ответом ему было мерное, глубокое дыхание Серегила.

Алек уже почти снова заснул, как вдруг услышал лёгкий скрип со стороны окошка. На его глазах оно снова тихонечко отворилось. Да, чёртову задвижку нужно будет сменить.

Он разворошил кочергой огонь, подкинул ещё полено, отчего в комнате стало немного поярче, но всё равно не спасло от противного промозглого сквозняка. Пока Алек шёл к окну, щупальца морского тумана заползали в комнату и растворялись в едва начавшем нагреваться воздухе. Подойдя к окну, Алек вдруг почуял, что холод тут гораздо сильнее и не имеет ничего общего с обычным туманом. Высунувшись из окна, он ощутил под пальцами что-то мокрое. На подоконнике, прямо в том месте, которого он коснулся руками, - которого коснулся бы всякий, - была пара влажных отпечатков чьих-то рук… Тёмные на обветренной древесине, и такие мокрые, что влага струилась вниз по стене. Он отшатнулся и поскорее отёр ладони о свой камзол. И в то же самое мгновение заметил какое-то движение справа от себя, прямо за стеклами оконца.

Там было чьё-то лицо. И то было вовсе не его собственное отражение. Нет, на него глядела какая-то осунувшаяся женщина. Образ её в мозаичном стекле был словно составлен из ромбовидных кусочков паззла. Застыв от ужаса, Алек уставился на неё. Глаза дамы утопали во тьме, длинные волосы безжизненными мокрыми космами свисали по голым плечам. На шее у неё было затейливое древнее ожерелье… выдавшее, скорее, особу высокого ранга, нежели служанку или рабыню. Её бледные губы шевелились в попытке что-то ему сказать. Он не смог разобрать ни слова, но его вдруг накрыло волной такой сокрушительной скорби, что он даже позабыл про былой страх. Он не мог шевельнуться и лишь чувствовал, как щекочут его, сбегая по щекам, горькие слёзы.

Он понятия не имел, сколько так простоял, погружённый в эту скорбь, покуда позади него не раздался шёпот Серегила:

- Арта дом алика, сала.

Тогда дама склонила голову и медленно растаяла, унося с собой этот пронзительный холод.

- Это… это было…, - пролепетал Алек, трясущимися руками отирая щёки.

- Первый наш призрак. Да. Ты как, в порядке?

Алек посмотрел на подоконник, где всё ещё оставались мокрые отпечатки рук.

- Не знаю….

Серегил тронул влажный след, затем лизнул палец.

- Солёная. Похоже, морская вода. Наша скорбная леди, должно быть, утопла.

Отступивший, было, шок, вернулся, и Алек принялся не на шутку дрожать. Серегил подтолкнул диван поближе к огню и, усадив Алека, закутал его в свой плащ.

- Что ты сказал ей? Что это был за язык? – стуча зубами, поинтересовался Алек.

- Средняя Коника. Я сказал ей: «Угомонитесь, миледи. Покойтесь с миром». На этом языке, скорее всего, говорили, когда только построили этот дом.

Серегил запер окно, зажёг на каминной полке новые свечи и уселся рядом с Алеком, обняв его за плечи.

- Ты чувствовал, какая там скорбь?

- Нет. Зато это чувствовал ты, верно?

Алек судорожно вздохнул.

- Она как будто заставила меня ощутить то, что испытывает сама.

- А помимо скорби?

- Ничего. Ну,… ещё был страх, только не думаю, что это тоже её рук дело. Как полагаешь, она ещё вернётся? После того, что ты ей сказал?

- Сомневаюсь, что пара добрых слов упокоит её после стольких-то лет. Я поговорю с Дорином о том, чтобы как-то довести до ума эти апартаменты.

Постепенно придя в себя, Алек заметил, что огонь теперь сияет гораздо ярче, чем раньше, давая куда больше тепла. Волглость исчезла. И эта ночная гостья, кем бы она там ни была, судя по всему, - тоже.

Но несмотря на это, спалось ему очень плохо.

В комнате снова был ледник, и воняло водорослями и тиной. И, несмотря на то, что его обнимали руки Серегила, Алек чувствовал, как покалывает короткие волоски на его затылке. Кто-то был там, стоял у него за спиной.

Серегил даже не проснулся, когда Алек выскользнул из его объятий и встал.

Та женщина… Она стояла возле окна и выглядела столь же осязаемой, как и стена позади неё. Её рваное платье насквозь промокло, и прямо у Алека на глазах из-под его подола выскочил краб и удрал куда-то в тёмный угол.

Пока она медленно приближалась к нему, Алек разглядел, что вместо глаз у неё – раковины донных улиток, а спутанные мокрые космы кишмя кишат водяными блохами и мизерными крабами. В лиф её платья, наподобие броши, вцепился зеленый морской ёж.

Их разделял лишь диван, и она остановилась прямо за ним. Серегила там уже не было, и Алек не осмелился отвести взгляд от женщины, чтобы отыскать, где же он.