— Мы — ничто, — повторяет он, как ему и говорили. Свет ослепляет его. Он широко открывает глаза, несмотря на боль. — Мы — никто.

— Ты принадлежишь мне, — говорит коммандер.

— Мы принадлежим тебе.

Их семеро. Но они — один.

Один в разуме. Один в повиновении. Один в жизни. Они — никто.

— Рассчитайсь, — говорит коммандер.

Молодые мужчины повинуются. — Икс-1! — кричит первый. — Икс-2! — второй. И далее по порядку.

Он ждёт. А потом, — Икс-7! — кричит он.

Свет гаснет. Темнота.

— Время спать, — говорит коммандер.

Икс-7 охвачен дуновением ветра. Это всегда случается раньше, чем он ожидает, всегда тяжелее. Боль расцветает на затылке, заливает собой мир.

Время спать.

Установив курс на Корускант, Икс-7 растянулся на койке, уставившись в потолок. Звёздный истребитель «Хищная птица» видал и лучшие дни, он не был особо комфортным и зрелищным, но автопилот доставит его куда угодно. По крайней мере, об этом хвастался родианец, прежде чем умереть.

«Нет нужды теперь куда-то ехать, мой друг, — сказал Икс-7 родианцу, лежащему безжизненно у его ног. — Поэтому я уверен, ты не будешь возражать, если я возьму корабль прокатиться». Потом он засунул бластер в кобуру и отбыл.

Коммандер желал его присутствия на Корусканте в течение дня. А что коммандер хотел, то он и получал всегда.

По этому принципу — ради этого принципа — жил Икс-7.

В самом прямом смысле.

Оглушающие наручники приковали его к дюрастальной стене. Свет пронзил глазные яблоки, и фигура, нависшая над ним, кажется не более чем тенью.

Но он знает, что это коммандер. Это всегда коммандер.

Он не сопротивляется. Он только ждёт, чтобы этот момент прошёл, а после следующий. Он страшится будущего; прошлое под запретом. Единственным его домом является настоящее.

— Кто ты? — спрашивает коммандер.

— Я — Икс-7.

— Какова твоя цель? — спрашивает коммандер.

— Служить Вам.

— До какой степени? — спрашивает коммандер.

— Служить Империи.

— Откуда ты? — спрашивает коммандер.

— Из ниоткуда.

Боль. Сразу везде. Она сжигает его изнутри, взрывается вне его, а потом уходит.

— Откуда ты? — снова спрашивает коммандер.

— Не могу вспомнить. — Он даёт ответ, который хочет услышать коммандер.

Боль. Теперь сильнее, интенсивнее, будто нож, опустошающий его.

— Лжец! — ревёт коммандер. — Ты ещё не понял, что мне нельзя врать? — Датчики на лбу измеряют его мысли и эмоции. У него нет секретов от коммандера. У него нет секретов.

— Что ты помнишь о своём прошлом? — давит на него коммандер.

— Ничего, — задыхается он, уже предчувствуя боль, которая последует через мгновение. Взрыв в его мозгу накрывает все вокруг единой тенью и, в момент забытья, он теряет сознание. Но коммандер зовет его назад, трясёт его, пробуждая.

Он хочет повиноваться. Он хочет уничтожить свои воспоминания, очиститься от прошлого. Он борется, чтобы стереть его совсем.

У него нет имени. Нет истории. Его жизнь пуста. Он не помнит ничего, кроме этих стен, света, голоса коммандера. Боли. Почти ничего… но.

У него еще остались образы. Маленькая девочка, светловолосая, с невинной улыбкой. Травяной холм, и сразу за ним озеро, прохладное и освежающее. Двое солнц ярко светят в фиолетовом небе. Голос женщины. Рука на его лбу, мягкая и тёплая. Он хочет забыть… но не так сильно, как хочет вспомнить.

Они только образы; они — всё то, что он оставил. — Скажи мне, что ты помнишь, — говорит коммандер.

Его пальцы дёргаются над выключателем, который будет причинять боль.

Он скорее умрёт, чем переживёт другую встряску.

— Я помню… девочку, — говорит он мягко. — Она моя…

Сестра? Друг? Дочь? Но память не приходит. Только её лицо. Только её улыбка. — Она — моя, — говорит он коммандеру.

Коммандер улыбается. — Уже нет.

Часы ползли, когда Икс-7 медленно приближался всё ближе и ближе к Корусканту. Он знал, потому что провёл обширное исследование по «обычному» поведению, из-за которого большинство существ чувствует необходимость наполнить время. Они будут возиться с информационным планшетом, играть в дежарик, даже глазеть в окно на пустоту космоса. И, при необходимости, Икс-7 будет делать то же самое. Перед выполнением задания он неплохо подготовился, чтобы приспосабливаться.

Но в одиночестве у него не было подобной нужды. Он сорвал матрас со своей койки. Жёсткая дюрасталь под его спиной чувствовалась приятно знакомой. Он ценил эти часы уединения в космосе. Так многое в его жизни было тщательно спланировано. Подобные уединенные моменты приходили к нему как облегчение. Он мог сбросить маску и быть тем, кем он был: пустым.

Никто в галактике не видел Икс-7 таким, демонстрировавшим свою внутреннюю сущность. Никто, кроме коммандера, который, конечно же, знал его изнутри и снаружи.

Как он и должен был: коммандер создал его.

Он смотрел в лицо коммандера как равный, хотя они никогда не будут равны. Нет ограничений, датчиков, нейронных повязок, причиняющих наказывающую боль. Они гораздо выше этого. Он находится на одной стороне скамьи, коммандер на другой.

Он ждёт.

— Мои поздравления, Икс-7, - говорит коммандер. Он подаёт ему руку, и Икс-7 решительно пожимает её. Его хорошо натренировали. Он может действовать по-человечески.

Коммандер говорит ему, что он человек.

Коммандер говорит, что выученные им уроки — как улыбаться, как смеяться, как имитировать скорбь, или страх, или наслаждение — являются вещами, которые он научился понимать инстинктивно.

Ему жаль другую свою сущность.

Он благодарен коммандеру за изничтожение её.

— Должен признать, я всегда думал, что Икс-3 станет единственным, — говорит коммандер, качая головой. — Он казался несколько… невосприимчивым.

Но он не был таковым к вибролезвию Икс-7 в их финальной тренировочной схватке.

Икс-1 и Икс-6 были просто умерщвлены. Икс-2 неправильно функционировал, пытался сбежать. Икс-5 также неправильно функционировал, начал бормотать о союзниках, подстрекал других видеть в коммандере врага. Это случилось до того, как эмоции Икс-7 исчезли — тогда он был способен наслаждаться убийством. Икс-4 повесился на лазерном хлысте.

А потом остался лишь один.

— Когда-то они были твоими друзьями, — говорит коммандер. — Твои партнёры в нашем волнующем, рискованном предприятии. Ты чувствуешь печаль из-за их смерти?

Он знает, что коммандер проверяет его, но они теперь вне тестов. Он не чувствует тревоги — ему нечего скрывать.

— Я ничего не чувствую, — говорит он честно, — кроме желания повиноваться.

Коммандер кивает. — Ты готов. Осталось последнее. Хочу представить тебя кое-кому. — Он жмёт кнопку на пульте управления, и экран поднимается с панели.

Появляется лицо.

Его голова обрита. Молодой, еще почти ребенок, но с глазами взрослого, каменно-серыми и жестокими. Его тонкие губы плотно сжаты — плоская линия, идущая параллельно единственной морщине на лбу. Кожа у него багровая из-за исчезающих кровоподтёков, сеть тонких шрамов тянется через череп. — Узнаёшь его? — спрашивает коммандер.

Икс-7 качает головой.

Мужчина на экране качает головой.

Икс-7 открывает рот, чтобы заговорить.

Мужчина на экране открывает рот, чтобы заговорить.

Икс-7 понимает.

Коммандер видит это в его глазах, нажимает кнопку, и зеркальный экран опускается в панель. Икс-7 понимает, что это было последнее испытание.

Он прошёл его.

Он готов.

С момента последнего путешествия Икс-7 на Корускант, коммандер поменял учреждение. Сейчас он находился на полпути к вершине вздымавшегося шпиля в самом богатом секторе. Но это учреждение было идентично другим, без каких-либо отличительных черт. Свободное пространство содержало только стол, единственную полку и обзорный экран размером со стену.