ГЛАВА 9

Митч с наслаждением потянулся под одеялом: после ухода Эверетта он спал как убитый. Жаль, тот не остался на ночь. Они могли бы устроить еще один раунд перед завтраком.

Завтрак. Твою мать… С семьей Эверетта, где придется вести себя так, словно ничего не изменилось.

И все же кое-что изменилось, причем охренеть как сильно. Какого черта он творил? Само собой, упустить шанс развлечься с сексуальным красавчиком — едва ли не самый глупый поступок в жизни.

Вот только Эверетт не просто какой-то красивый парень. Митч никогда в жизни не встречал таких мужчин, и это пугало до смерти. Высокомерный, снисходительный, занудный Эверетт? С таким бы Митч справился. Однако Эверетт оказался совершенно другим. Он обожал домашний уют и ценил семью дороже золота; любил шутить, и в то же время умел посмеяться над собой. Эверетт был бесконечно щедрым и в высшей степени надежным, но его доверие следовало заслужить — что справедливо. Его серые глаза наполнялись радостью при виде племянников и племянниц. Без всяких сомнений, он защитит семью любой ценой, ему неважно, какие слухи распространяют о нем, но семья должна оставаться неприкосновенной. Будучи потрясающим поваром, Эверетт вкладывал частичку души во все, что готовил для любимых и близких людей. Черт, он позаботился даже о том, чтобы человек, с которым никогда не встречался, каждый день получал горячую еду. И все лишь потому, что для Митча это имело большое значение.

Откуда, мать твою, мне все это известно спустя несколько дней? Со всей ясностью Митч понимал только одно — ему хотелось узнать больше. Впрочем, этого не произойдет, если он не покинет постель, разве что Эверетт окажется в ней вместе с ним.

Выбравшись из-под теплого одеяла, Митч быстро собрался, внезапно ощутив сильное желание увидеть Эверетта снова. Притворившись, будто ему не хочется съесть этого человека на завтрак, он рассчитывал насладиться им в качестве вечернего перекуса. Хорошо хоть передернул в душе. А то, что при этом Митч думал об Эверетте, для всех останется тайной.

— Боже мой, что за удивительный запах? — Митч последовал за восхитительным ароматом бекона, который, конечно же, привел его на кухню. — Что бы ты ни готовил, мне это жизненно необходимо. — Эверетт находился там один, голоса остальных членов семьи доносились из соседней комнаты.

Изогнув темную, сексуальную бровь — потому что, будь он проклят, они были сексуальными, — Эверетт рассмеялся.

— Нагулял аппетит, да?

— Сам же знаешь, что да. — Сексуальное напряжение, витавшее в воздухе, казалось гуще меда — и, возможно, его сладость даже ощущалась на языке. Безумно хотелось снова попробовать мужчину, стоявшего у плиты, на вкус. Например, прямо сейчас…

— Эв, нам нужен еще один с яйцом и сыром, когда закончишь! — раздался низкий голос из другой комнаты; похоже, он принадлежал отцу Эверетта.

— Уже кончаю! — крикнул он в ответ, не сводя глаз с Митча. Засранец понимал, что делает, и рассмеялся, когда Митч поправил себя в штанах.

— Дразнишься, — проворчал Митч, подходя к той стороне острова, где Эверетт вынимал из духовки сэндвичи-круассаны, лучше которых Митч в жизни не нюхал.

— О, я никогда не дразнюсь, я даю обещания и всегда выполняю их. — Он одарил Митча лукавой улыбкой, предвещавшей всевозможные шалости, которые им не светят еще несколько часов.

— Просто к сведению, ты — зло. — Митч наклонился и понюхал сэндвичи. — Серьезно, с чем они?

— Давай посмотрим… — Эверетт указал на поднос, — здесь у нас ветчина Black Forest, яйцо и американский сыр; копченый бекон Applewood, яйцо и гауда; бекон, яйцо, измельченный сыр Mexican Blend и домашний гуакамоле… и парочка начинок для детей. Ну, что выберешь?

Митч облизал губы, прекрасно понимая, что привлек к ним взгляд Эверетта… сам напросился…

— Ты заинтересовал меня гуакамоле.

— Такой мужчина мне по сердцу.

Митч посмотрел Эверетту в глаза, и оба замерли. Происходящее оставалось легкой забавой, пока в дело не вмешивались сердца. Шум в голове и капельки пота, выступившие на шее, не предвещали ничего хорошего. Не существовало никаких гарантий, что его сердце еще не окунулось или, по крайней мере, не помочило ножки в бассейне по имени Эверетт — без спасательного круга, способного удержать на плаву. И провалиться ему на месте, если Митч не испытывал желания нырнуть в него с головой, каким бы глубоким тот не оказался.

Эверетт откашлялся, с трудом проглотив комок в горле.

— Эм… Можешь отнести это моему отцу? — Голос стал хриплым, зрачки расширились до такой степени, что заполнили чуть ли не всю радужку, оставив по краю лишь тонкий ореол серого.

— Не вопрос. — Взяв две тарелки, Митч направился на выход, оглянувшись на Эверетта, прежде чем покинуть кухню.

Ситуация выходила из-под контроля. Понятное дело, Эверетт шутил, но за последние несколько дней Митч неоднократно чувствовал себя частью большой семьи. Ему казалось, его место здесь, с Эвереттом и этими удивительными людьми. Сколько бы он ни напоминал себе, что происходящее временно, у него не получалось побороть отчаянное желание сохранить это. Опасно желать то, чего не можешь получить. Он уже давно научился держать других на расстоянии; границы существовали не просто так.

Войдя в столовую, Митч остановился в дверях. Как и во время любого приема пищи, разговоры наслаивались друг на друга, веселье наполняло комнату, а на заднем плане звучала рождественская музыка. Лицо Джин озарилось, когда она увидела Митча, а Майки слез со стула и, потянув его за рубашку, подвел к столу. Грудь сдавило от чего-то жутко похожего на тоску — и впервые в жизни появилось нестерпимое желание выяснить, каково это, нарушать границы.

— Кто готов поиграть? — спросила Джин, привлекая всеобщее внимание. — Я вижу, как ты пятишься к двери, Митч, однако на этот раз сбежать не удастся. Игры — часть наших традиций.

Пристрелите меня. Он не любил игры, сказывалось отсутствие нормального детства. Тяжело вздохнув, Митч сдался, сказав:

— Только схожу за камерой.

— Отлично. Установи ее на кухне. Начнем с «Побрей Санту», а эта игра обычно приводит к небольшому беспорядку.

Он одарил Джин полным ужаса взглядом.

— Побрить что?

— Бороду. Не паникуй, — фыркнул Бен.

Митч покраснел, не оставалось никаких сомнений в том, какое направление приняли его мысли.

— Никогда о такой не слышал, но ладно.

Дети наперегонки побежали на кухню, споря о том, кто доберется первым. Судя по всему, они очень любили эту игру. А Джин, очевидно, отлично знала внуков, потому что уже держала в руках шапку Санты с именами детей, чтобы составить команды из двух человек. Услышав, как Халле выкрикнула имя Натали в качестве своей пары, Митч понял, что взрослые тоже участвуют.

— Митч!

— Да? — откликнулся он, оглядывая кухню. Все взгляды устремились к нему. Ханна с сияющей улыбкой подпрыгнула на носочках. — О, нет… Нет. — Покачав головой, он сделал шаг назад. — Это семейное дело. — Митч продолжал качать головой, в то время как все смотрели на него. — Нарушится количество участников. Кто-то останется в стороне, если я присоединюсь.

— Линдси сегодня встречается с друзьями, — сообщила Джин, похлопав Митча по щеке.

В ту же секунду возникла мысль отказаться, настоять на своем и напомнить всем, что он здесь для работы и не более. Вот только Ремингтоны никогда не относились к нему подобным образом. Ханна коснулась его руки, ее восторг заметно уменьшился, и это почему-то казалось неправильным. Митч повел бы себя хуже Гринча, если бы из-за него исчезла ее лучезарная улыбка.

— Значит, мы в одной команде, да? Я не знаком с игрой, поэтому придется меня научить. — Блеск в ее глазах тотчас же вернулся, и Митча удивило, что именно он оказался тому причиной. А еще он чувствовал, как Эверетт снова изучающе наблюдает за ним, и, даже не глядя, ощущал напряжение в его взгляде.

Выяснилось, что «Побрей Санту» — безумно веселая и до смешного неряшливая игра. Взбитые сливки лезли в нос и практически попали в глаз, пока Ханна палочкой для мороженого «сбривала» фальшивую бороду с лица Митча. Прозвучал сигнал, и, оглянувшись, он разразился хохотом, увидев измазанные взбитыми сливками лица команды-соперника.

— И побеждают… Кристи и Майки! — воскликнул Ретт.

Майки поднял кулачок в воздух.

— Ула! Победя мая!

На мгновение наступила тишина, а затем все рассмеялись. Майки стоял с невероятно гордым видом, облизывая языком рот в поисках остатков взбитых сливок.

— Интересно, у кого он этому научился, Бен? — Джин бросила на сына взгляд, который даже Митч признал немного пугающим.

Бен невинно поднял руки.

— Не смотри на меня. Наверное, это все Уинстон.

Уинстон, муж Натали и самый спокойный из всех взрослых, округлил глаза.

— Ложь!

Смех стал громче, и Митч подумал, что еще никогда не участвовал в таком веселье… ну, с тех пор, как последний раз проводил время с этой семьей. Хм.

Майки подошел к призовой доске, состоящей из восьми красных и зеленых перфорированных кружков. Долго размышлял, прищурившись и высунув язык, затем выдавил зеленый круг. Просунув маленькую ручку внутрь, он вытащил игрушку-дозатор, полную конфет, в виде Санта-Клауса.

Игру продолжали до тех пор, пока каждый ребенок не получил приз. Неудивительно, что Джин накупила столько разнообразных баночек со сладостями. Приведя себя в порядок в ванной, Митч встретился со всеми в гостиной. Решили прерваться на обед перед следующим развлечением.

— Ты жульничаешь! — крикнул Эверетт, вскакивая с колодой карт в руках и тыча пальцем в Бена. — Лучше беги!

Бен с потрясенным видом быстро поднялся и выбежал из комнаты, а Эверетт следовал за ним по пятам.

— Я невиновен! Это все эльфы! Мама, спаси меня!

— О, ты сам по себе, дорогой, — громко произнесла Джин. — Эверетт, никаких синяков на лице! Нам еще нужно сделать фотографии в канун Рождества!