ГЛАВА 13

Митчу снился лучший сон в жизни. Теплый, жадный рот скользил вдоль его пульсирующего члена, лаская чувствительную кожу под набухшей головкой, вбирая всю длину до основания и сглатывая вокруг. Ему не хотелось просыпаться. М-м, да, он готов остаться здесь навсегда… работать лежа в этой кровати, заказывать доставку еды… В наше время определенно должна быть возможность работать удаленно. Влажный язык дразнил кончик, слегка проникая в щель, а из-под одеяла донесся хрипловатый стон.

Стон, который Митч хорошо знал.

Эверетт.

Раздираемый любопытством, открыв глаза и отбросив одеяло в сторону, он выгнул спину при виде Эверетта, устроившего настоящий пир меж его ног, словно тот был гребаным рождественским блюдом. Нельзя включать это в праздничный выпуск. Митч фыркнул, выругавшись, когда Эверетт шлепнул его по бедру и отстранился.

— Тебя что-то рассмешило? — Проведя большим пальцем по блестящим от слюны губам, тот принялся стягивать с Митча пижамные штаны до конца.

— Не-а. Продолжай. — Митч разочарованно промычал, когда Эверетт уставился на него, язвительно вздернув бровь. Приподнявшись, он обхватил ладонями его лицо и быстро поцеловал, затем снова лег, направляя того обратно к своему паху. — Манеры, Эверетт. Невежливо вставать посреди трапезы.

Эверетт ущипнул губами яичко Митча, заставив его пронзительно пискнуть.

— Еда не должна разговаривать. Думаю, нам следует начинить эту птицу. — Поиграв бровями, он избавил себя от штанов, разворачиваясь и нависая над Митчем. Тот разразился смехом, который однако быстро затих, стоило только гладкой головке напряженного члена коснуться его губ, в то время как сам Эв снова принялся ласкать возбужденный ствол Митча.

Из груди вырвалось рычание, рот Митча наполнился слюной от нестерпимого желания ощутить знакомый вкус. Быстро подтолкнув под голову еще одну подушку, он сомкнул губы вокруг каменного стояка Эверетта. Их темп стал бешеным и беспорядочным. Идеальным. Хриплые звуки возбуждения… стоны наслаждения… звонкий шлепок, оставивший ожог на ягодице Митча… беспорядочное скольжение губ и языков... и… бля-я-ядь… содрогнувшись всем телом, Митч излился в рот Эверетта, не прекращая ласкать и заглатывать его, подводя к краю. Через несколько секунд он был вознагражден солеными струями оргазма Эверетта, стекающими в горло.

Тяжело дыша, они медленно отстранились друг от друга. Тела блестели, покрытые капельками пота. Расслабленный и удовлетворенный, Митч распластался на кровати.

— Нам нужен душ.

Телефон Эверетта пискнул, приняв сообщение, и тот потянулся за ним, чтобы прочитать.

— Лучше принять душ вместе. Через пятнадцать минут начнется самое настоящее безумство.

Судя по озорной улыбке Митча, он совершенно не возражал против эротического приключения в душе.

— Не-а. Даже не мечтай, приятель, и сотри улыбочку с лица, — усмехнулся Эверетт. — Если не хочешь, чтобы пришел Бен и собственноручно выволок нас, покрытых спермой, ты будешь вести себя хорошо.

— Ну, блин… Если не хочешь видеть меня, разгуливающим с «рождественским поленом», перестань давать пустые… я отшлепаю тебя, если будешь плохо себя вести… обещания. — Он похлопал Эверетта по щеке, потешаясь над тем, как тот с возбужденным блеском в глазах облизнул губы. — Не-а. Даже не мечтай, приятель, и сотри слюни с лица.

Митч слез с кровати и вальяжно, виляя голой задницей, направился в ванную, однако, услышав, как Эверетт с рыком соскочил с кровати, вскрикнул и стремительно выбежал из комнаты. Озорничать оказалось весело.

Из-за чего они, собственно говоря, и опоздали на пять минут, а когда, наконец, появились в гостиной, все одарили их понимающими взглядами. Щеки Митча опалило жаром, впрочем, он был слишком расслаблен, чтобы беспокоиться об этом.

— Наконец-то! — воскликнул один из близнецов. — Теперь можем начать?

Кивнув, Натали старалась перекричать радостные возгласы и аплодисменты.

— Убедитесь, что у всех есть подарок, прежде чем открывать! — Повернувшись к Митчу, она рассмеялась. — Правило касается только первого. Потом каждый сам по себе.

— Понял. — Он отложил принесенные из комнаты пакеты в сторону, решив, что те подождут. Точно не самые потрясающие подарки в мире, да и чем вообще можно удивить людей, у которых есть все?

Дети постарше помчались раздавать подарки каждому члену семьи. Джин указала на сверток, лежащий справа возле елки, и попросила его поднять.

— Передай этот Митчу, золотце.

Митчу, наверное, не следовало удивляться, и все же…

— Вы уже подарили мне два подарка. — Черт, отличный способ отблагодарить, придурок. Слава богу, он съездил в магазин, тем не менее, ему никогда не превзойти щедрость Ремингтонов. К счастью, Джин, похоже, не обидел его комментарий.

Она улыбнулась, небрежно отмахнувшись.

— Успокойся. Это абсолютно разные вещи. Для всех найдется сюрприз под елкой.

Когда каждый держал в руках подарок, был дан зеленый свет, и наступил хаос, все переговаривались друг с другом, обмениваясь впечатлениями: «О, боже мой, это же следующая книга из серии!», «Где вы это нашли?», «Вау! Посмотрите, как быстро машина едет по трассе!». Митч старался впитать все эмоции, глядя на неподдельное счастье и любовь на лицах. Он уже решил, что не будет освещать в статье эту часть Рождества Ремингтонов. Есть такие моменты, исключительно личные, которыми положено делиться только с семьей.

Что ж, а ты тогда почему здесь?

Тяжелые мысли попытались завладеть сознанием и испортить радостный настрой, однако один взгляд на Эверетта — улыбка озаряла его прекрасное лицо, пока тот смотрел на кружку с надписью «Лучший в мире дядя», словно ему подарили луну, — избавил от мрачных размышлений. Наслаждайся сегодняшним днем. А завтра сможешь устроить вечеринку в честь жалости к себе.

Эверетт подтолкнул руку Митча.

— Открывай.

Точно. Он совсем забыл, что держит коробку. Словно ребенок… ну, в Рождество… разорвав бумагу, Митч открыл подарок и уставился на керамическую кружку. Смесь самых разных чувств, подобно лавине, неожиданно обрушилась на него, когда он прочитал… «Лучший в мире Митч». Проклятье, предательские слезы грозили вот-вот пролиться — и все из-за кружки, ну надо же. Она оказалась практически копией кружки Эверетта, как будто они предназначались для пары.

— Она потрясающая, спасибо, — голос сорвался на последнем слове.

— Обе кружки — от всех детей, — подсказала Кристи.

Все вокруг носились, смеясь и выкрикивая «спасибо». Митч получил еще несколько подарков. Форма и нож для пиццы от Джин и Ретта, бутылка вина с винодельни, куда они ездили на шоу, от Натали и Уинстона, шесть упаковок крафтового пива от Кристи и Бена… и лично от Бена — баллончик смазки WD-40. Вот засранец… Митч даже растерялся, увидев гримасу Кристи, когда она произнесла:

— Я пыталась остановить его, Митч. Честно, пыталась.

Эверетт смял кусок оберточной бумаги и запустил комок через всю комнату, тот метко попал в цель и отскочил от головы Бена. Только ему, похоже, было все равно, он лишь расхохотался еще громче.

Последним Митч развернул подарок от Эверетта, обнаружив внутри папку с надписью на обложке: «Семейные рецепты Ремингтонов».

— Одной недели слишком мало, чтобы охватить все, но я подумал, возможно, ты захочешь их получить, — Эверетт, казалось, нервничал, пожимая одним плечом, словно подарок не являлся чем-то особенным. Митч улыбался, листая книгу и вместо стандартных заголовков для разделов читая: «Еда для дождливого дня» и «Любимые блюда Эверетта».

— Мне очень нравится, — прошептал он, боясь выдать эмоции и по-детски разрыдаться. — Это идеально, спасибо.

Голос в дальнем уголке сознания кричал, требуя обратить внимание на скрытый смысл. Подарок горестно-сладкой тяжестью лежал в его руках — безусловно, огромная честь получить его, но еще это и доза реальности, к которой Митч оказался не готов. Он знал, что достанет ее, пролистает рецепты, и каждый раз будет один. Обладать этой книгой — значит оставить Рождество позади, вернуться к обычной жизни — Эверетту в своем мире, Митчу в своем. Разве понадобилась бы эта книга, если бы Эверетт намеревался остаться с ним?

— Там есть кое-что еще, — произнес Эверетт.

Отодвинув оберточную бумагу, Митч судорожно вдохнул и покраснел, увидев фланелевые штаны. Гребаные, мать вашу, пижамные штаны Эверетта. Будь он проклят, если это не ощущалось так, словно тот дарит Митчу частичку себя. И слава богу, взгляды, которыми они обменялись, остались понятны только им, поскольку у Митча сохранились дико грязные и невероятно горячие воспоминания об этих штанах.

Митч откашлялся и, пока окончательно не смутился, поспешил достать пакеты с подарками.

— Эм… Я не мог решить, что вам подарить, но... вы были невероятно гостеприимны и доброжелательны. Поэтому я просто подумал, может быть… — Взглянув на пакеты, пожал плечами. — В общем… вот. — Он передал по одному пакету всем парам, один Линдси, отдельные каждому ребенку и, наконец, Эверетту. Никогда в жизни Митч так не нервничал, и ему отчаянно хотелось забрать их обратно.

— О, Митч. Они великолепны. — Приложив ладонь к груди, Джин смотрела на фотографии в рамках. Он выбрал фото, сделанные в день, когда все готовили пиццу — неподдельная любовь и чистая радость, запечатленные в моменте времени. Детям подарил по формочке для печенья в виде первых букв их имен.

— Подумал, возможно, вы захотите иметь собственные воспоминания о том дне, а не листать журнал.

Жутко нервничая, он взглянул на Эверетта. Выбранная для него фотография неожиданно поразила Митча, когда он просматривал снимки. Определенно, фотографировал не Митч, раз сам оказался в кадре. Он смутно припоминал, как передал камеру Бену, пока помогал Эву укладывать начинку на пиццу. Конечно, уже плохо помнилось, о чем они тогда разговаривали. Уверен Митч был лишь в одном: он даже представить не мог, что способен смотреть на мужчину так, как на той фотографии смотрел на Эверетта. А то, как Эверетт улыбался ему в ответ? Просто ошеломительно.