ГЛАВА 2

— Где я, мать вашу? — Митч в очередной раз уткнулся носом в телефон, пытаясь не сбиться с дороги под усиливающимся снегопадом, пока изучал карту на экране. Джерри и его гребаные кости. Стеклоочистители медленно ползали туда-сюда, размазывая грязь и слякоть по лобовому стеклу. Итак, еще раз, почему я это делаю? Ах, да, верно… еда и электричество.

Старенькая «тойота королла» Митча пыхтела, но тащилась по длинной, извилистой, лесной дороге. Снегопад становился все сильнее, превращая видимость из плохой в нулевую.

— Боже, если это сраная шутка, я сверну Ремингтону шею.

Ну кому, блядь, придет в голову жить в конце чертовой дороги, где нет ни единого дома?

Пребывая в замешательстве, Митч прищурился и подался вперед, как будто от этого увиденное могло стать менее странным.

— Да вы, должно быть, издеваетесь надо мной! — Какой идиот живет на дороге с долбаным крытым мостом? Это что, «Сумеречная зона»? «Дорога в ад»? Он снова глянул на дисплей, однако синяя линия по-прежнему упрямо указывала в этом направлении, а пункт назначения находился по другую сторону проклятого, однополосного, крытого гребаного моста в Никуда, город Нью-Йорк.

— Я умру здесь. Мое тело найдут в ледяном овраге, замороженное, как эскимо, — Митч провел рукой, сжимающей телефон, по воздуху. — Так и вижу заголовок… Рождественская катастрофа на крытом мосту, — от протяжного выдоха запотело окно, когда он сдул пряди светлых волос с лица. — Боже правый! Хватит аллитераций, Митч... Разговариваю сам с собой.

По крайней мере, на нем чистое белье на случай, если найдут его пародию на Хана Соло.

Но останавливаться было нельзя. Что, если потом не получится сдвинуть машину с места? А если он на самом деле застрянет на мосту? Едва ли получится открыть дверцу, чтобы выбраться наружу.

— Надеюсь, это будет превосходнейшая, мать ее, статья в моей жизни. И лучше бы Ремингтону знать, как озолотить меня. — Митч задержал дыхание, вцепившись в руль и давя на газ. Не сильно, иначе авто занесет, но достаточно, чтобы не заглохнуть.

Размер моста едва ли превышал две длины машины, и все же это не помешало вздохнуть с облегчением, когда его маленькая «королла» вынырнула наружу и вернулась на дорогу... на подъездную дорогу? Спустя еще минуту стискивания руля деревья начали редеть, и, наконец, показался пункт назначения.

Лес окончательно расступился, и при виде дома у Митча отвисла челюсть. Разумеется, Ремингтоны богаты, но святой боже! Он въехал в распахнутые кованые железные ворота, за которыми на обширном открытом пространстве возвышалось внушительных размеров поместье. Одна только детально продуманная архитектура, должно быть, стоила миллионы, не говоря уже о покупке мебели для дома такого масштаба.

— Иисусе! — прошептал Митч, медленно пробираясь по круговой подъездной дорожке с закрытым на зимний сезон фонтаном в центре и разглядывая дом Г-образной формы. Окон в доме было больше, чем он мог сосчитать, гараж вмещал четыре машины, а его размер, похоже, в два раза превосходил здание, в котором сам Митч жил в Джерси. — Во что, черт возьми, я ввязался?

Справа оказались припаркованы два «лендровера», покрытые уже как минимум двумя дюймами снега. Причины выгонять их на улицу в такую погоду не существовало, если только этот огромный гараж уже не переполнен.

— Господи, сколько же здесь людей?

Митч сделал глубокий вдох, настраиваясь на, несомненно, долгий день, за которым последует не менее долгая и трудная дорога домой. Достав толстый пуховик с заднего сиденья, плотно закутался в него, несмотря на то, что идти было недалеко. В противном случае, на интервью — первое и важнейшее в его карьере — он явится в жутком беспорядке.

— Расслабься. Просто сделай это.

Митч открыл дверцу, и снаружи его встретила холодная зимняя тишина. В Джерси отовсюду доносились звуки снегоуборочных машин и другой техники. Но здесь все казалось нереальным, словно за пределами этого сюрреалистичного снежного шара остальной мир просто не существовал. Холодные мокрые хлопья, падающие на разгоряченные щеки и затуманивающие зрение, привели Митча в чувство. Прихватив ноутбук и камеру, за которой заскочил в офис утром, он вышел из машины. Снег хрустел под ногами, отдаваясь эхом в безмолвной тишине метели.

Митч пробрался до входной двери и, в последний раз глубоко вдохнув, нажал на дверной звонок. Откуда-то из глубины огромного поместья доносились слабые звуки рождественской музыки, а значит, внутри точно находились люди; но пока он стоял на лютом холоде, ожидая, что кто-нибудь, наконец, откроет эту дурацкую дверь, у него возникло дикое желание вернуться в машину и убраться оттуда на хрен.

Когда дверь внезапно распахнулась, Митч непроизвольно вздрогнул и опустил взгляд на крошечного человечка — эльфа? — отделявшего его от восхитительного тепла, что исходило из уютного дома. Эльф уставился на него широко открытыми глазами олененка: рот и подбородок измазаны шоколадом, пижама в зеленую и красную полоску перекошена — тоже в пятнах от шоколада — и, ей-богу, на голове красовалась рождественская зеленая эльфийская шапочка с острыми ушками.

— Эмм… с тобой есть кто-нибудь из взрослых? Может быть, Санта? — Да, потому что это Северный полюс, гений.

Не отрывая пристального взгляда, маленький эльф поднес ко рту шоколадное печенье, которое Митч даже не заметил в его руке, и откусил кусочек. Затем, так и не проронив ни звука, маленький проказник развернулся и ускакал прочь.

— Какого… хрена? — Митч просунул голову в дверной проем. — Эй… кто-нибудь? — Никого. — Точно «Сумеречная зона». Похоже, я умер на том мосту и попал в ад, где застрял навечно.

Он шагнул в теплый дом, закрывая за собой дверь. Потирая руки, Митч с изумлением рассматривал просторное помещение, украшенное зелеными гирляндами и мерцающими белыми огоньками. В центре отделанного мрамором фойе, с парадной лестницей по обе стороны, стояла рождественская елка не менее десяти футов в высоту. Каждая ветка праздничного дерева была ярко украшена.

— Есть здесь кто? — Когда никто так и не ответил, Митч сфокусировался на музыке, звучавшей где-то в глубине дома, и скинул облепленные снегом ботинки у двери. Оставалось надеяться, что это правильный дом, иначе сбежать будет сложно.

Музыка доносилась справа — в том же направлении ускакал и эльф, поэтому Митч медленно направился в ту сторону, прислушиваясь к звукам, которые становились все более отчетливыми.

Первая комната на его пути оказалась большой столовой с таким длинным столом, что за ним разместился бы «Нью-Йорк Джайентс» в полном составе. Над столом висели две люстры, сквозь окна высотой во всю стену проникал дневной свет, а по центру стола длиной в милю стояли незажженные свечи и рождественские украшения. Столовая, как это ни смешно, соответствовала размерам всей его квартиры.

— Серьезно, куда я вляпался?

К слову об альтернативной реальности. Стол был сервирован тонким фарфором с золотой оправой, хрустальными бокалами для вина и золотистыми салфетками, идеально разложенными веером на каждой тарелке. Черт, да одна шикарная скатерть кремового цвета, наверное, стоила больше, чем весь его гардероб.

Внимание Митча привлек смех в дальней части дома. Собравшись с мыслями, он зашагал через столовую на звуки рождественской музыки. Веселый хохот доносился из другого конца коридора и становился все громче, а звон посуды и жужжание миксера указывали на то, что люди находятся за стеной прямо напротив него. Он вышел в коридор, посмотрев налево и направо, Митч понял, что попасть в кухню можно с обеих сторон. Еще пара шагов привела его к одной из дверей.

Внезапно в голову пришла дикая мысль: вот незнакомец бродит по чужому дому, и никто ничего не подозревает. Что за хрень? А если бы он оказался серийным убийцей, которого впустил в дом странный эльф, и люди в другой комнате, беззаботно предающиеся веселью, не догадывались бы, что скоро станут кормом для червей?

— Полагаю, вы не получили мое письмо? — раздался низкий голос за спиной Митча, отчего тот резко подпрыгнул, прижав руку к груди.

— Господи Иисусе! — Митч обернулся и с трудом проглотил ком в горле, изо всех сил стараясь игнорировать вставшие дыбом на шее волосы, как и заинтересованный член, внезапно пробудившийся от бархатистого тембра Эверетта Ремингтона, мать его, Третьего. А еще у Митча не пересохло во рту от слов высокого мужчины, стоявшего напротив с чувственной ухмылкой на лице, вот совершенно, — соберись, Митч.

Он поднял челюсть с пола, превозмогая желание вытереть подбородок, чтобы проверить наличие слюны, и только тогда осознал сказанное Эвереттом.

— Какое письмо?

Эверетт выпрямился во весь рост, скрестив руки, покрытые татуировками, на широкой груди.

— Электронное письмо, в котором говорилось, что не следует приезжать, учитывая, что мы находимся в самом разгаре снежной бури.

Митч похлопал себя по карманам, чувствуя, как внутри растет раздражение.

— Я ничего не получал, — вытащив телефон, он посмотрел на значок электронной почты, где насмешливо красовалось уведомление — «новое письмо». Митч нажал на него, после чего запрокинул голову и застонал, увидев непрочитанное сообщение от помощника Ремингтона. — Я торопился сегодня утром. Пришлось заехать в офис и забрать кое-какое оборудование. — Он сжал затылок и сделал глубокий вдох, пытаясь подавить гнев. — Вы не могли отправить мне эсэмэс? Его бы я точно получил.

Разговаривать с Ремингтоном подобным образом определенно не следовало, но тот неизменно приводил в замешательство. Что такого было в этом мужчине, если ему каждый раз удавалось так легко вывести Митча из себя?

Эверетт склонил голову набок, прищурив дымчато-серые глаза.