— Да. Как будто вместо того, чтобы разговаривать с чуваками, идущими к бочонку, ты слишком застенчива. Тебе следовало бы шутить и все такое прочее. Даже хромые лучше, чем безмолвные. И почему ты вообще стоишь у бочонка? Что это за бзик, Тэдди?

— Я не знаю, — жалобно говорит она.

— Итак. Отойди от этого долбаного бочонка и присоединяйся к этой чертовой вечеринке.

— Отлично. — Она выглядит такой растерянной, но я еще даже близко не закончил. – Как?

Я прям в ударе.

— Тебе нужен чертов кукловод, чтобы решить, что с собой делать? Кто-то, кто скажет тебе, что говорить и делать?

— Ты слишком драматизируешь. Я не настолько плоха.

— Да, это так. Тебе нужно... — Я ищу подходящее слово, затем щелкаю пальцами в тишине. — Волосатый фей-крестный.

— Чего?

Я просто гребаный гений, вот кто я такой.

— Волосатый фей-крестный. Как фея-крестная, но парень.

Честное слово, я только что придумал это дерьмо, прямо сейчас, на этом самом месте.

Какой же я умный засранец.

— Ты под кайфом?— Тэдди не лишилась дара речи, но она чертовски близка к этому. — Похоже, ты пьян.

— Трезвый как стеклышко. Ладно, это неправда — сегодня вечером я выпил три бутылки пива, так что, может быть, не совсем как стеклышко, но достаточно близко.

В конце концов, во мне шесть футов и четыре дюйма (прим. примерно 198 см), и требуется чертовски много алкоголя, чтобы я напился, — очень много. Кроме того, я никогда бы не отвез ее куда-нибудь, если бы был пьян. Никогда.

— Я хочу сказать, что тебе нужна помощь — особенно моя.

— Я не уверена, что нуждаюсь в твоей помощи... не обижайся, Кип. — Боже, это имя... заставляет меня съеживаться каждый раз, когда она произносит его. Разве она не может называть меня Сасквотчем, как все остальные? — Не обижайся, но что ты знаешь об отношениях?

О, теперь она хочет быть нахальной?

Хорошо.

— К твоему сведению, у меня было несколько романов.

— Неужели?

— Да.

С девочками по имени Митси, Тиффани и Кэролайн. Раздражительными, чистокровными светскими львицами, которых толкала на меня моя благонамеренная, но назойливая семья.

Меня аж подташнивает.

— И когда же? — очень нетерпеливо спрашивает Тэдди.

— Ну, если ты хочешь получить технические подробности, то в старшей школе. На первом курсе тоже.

— Твой первый год в старшей школе? Ты это серьезно?

— В колледже, умник. И, возможно, это были всего лишь несколько отношений, но я многому научился у них.

— Например?

Например, тот факт, что я никогда не хочу быть в других отношениях. И девушки по имени Митси могут звучать забавно и мило в теории, но на самом деле они тиранические нацисты размером с пинту, опьяненные идеей проводить дни, встречаясь со мной, бездельничая в загородном клубе, к которому принадлежат мои родители.

Я содрогаюсь при воспоминании об ее розовых, как жвачка, ногтях в форме гроба.

— Послушай, Тэдди, с парнями ты должна говорить все в лоб. Никаких намеков — парни этого не понимают. И не вздумай врать и не ходить вокруг да около.

Тэдди закатывает глаза.

— Дай мне передохнуть. Как это поможет мне на вечеринке?

— Я здесь даю тебе жемчужины мудрости — ты бы послушала? Ну и что, если это не поможет тебе в твоей работе бармена?

— Заткнись. — Она смеется, хотя и неохотно.

— Я могу сказать тебе только то, чего хотят парни, так что не ходи на вечеринку и не начинай разливать их чертово пиво. Все этим воспользуются. Ты хочешь, чтобы тебя знали как девушку, которая раздает стаканы?

— Нет.

— Ты хочешь быть девушкой, которая всю ночь качает пиво из крана?

— Нет.

— Ты хочешь быть девушкой, которая стоит в углу и разговаривает с социальным изгоем?

— Социальным изгоем

— Да — это я.

Пфф. Разве это не очевидно?

Но смех Тэдди легкий и веселый, и это говорит мне, что она не согласна.

— Вряд ли тебя можно назвать социальным изгоем.

Может быть и нет, но только потому, что все боятся меня разозлить. Может, я и неплохой парень, но чаще всего выгляжу как асоциальный уличный попрошайка, и от этого людям становится не по себе.

Хотя, как это ни странно, девушки достаточно часто пристают ко мне, что сбивает с толку.

Впрочем, я не собираюсь спорить на эту тему с Тэдди. Она не поймет, почему я делаю то, что делаю.

Так мало людей понимают, потому что никто не знает моих секретов.

— В следующие выходные, когда ты приедешь к нам в дом, я дам тебе несколько советов.

— О господи! — Ее одеяло шуршит. — Может быть, мне лучше остаться дома?

— Ты хочешь сказать, сдаться?

— Нет, я имею в виду, может быть, флирт не является моей сильной стороной, особенно на домашней вечеринке. Я далеко не в своей лиге, и мы оба это знаем. Я должна держаться библиотек и кофеен.

— Но ведь ты не из своей лиги.

Любой из этих идиотов был бы счастлив переспать с такой девушкой, как Тэдди — но ведь это не то, чего она хочет, не так ли? Чтобы перепихнуться?

Нет. Тэдди — девушка для отношений, и именно это делает ее такой чертовски непохожей. Даже я знаю, что она — материал для длительных отношений.

На таких женятся.

— Тэдди, ты ведешь себя как киска из-за всего этого.

— Ты можешь не называть меня так?

— Называть тебя как?

Я знаю, что она не скажет то слово, которое так свободно слетает с моего языка.

— Ну... ну ты знаешь. — Клянусь, она понизила голос, как будто сама мысль об этом слове заставляла ее нервничать и чувствовать себя неловко.

— Понятия не имею, как я тебя называю. — Я распахиваю глаза, придавая невинное выражение моему лицу, которое она, вероятно, с трудом видит в тусклом свете.

— Кип, ты просто полный говнюк.

— Но серьезно, просвети меня. Я называю людей самыми разными именами. Говнюк, придурок, ублюдок.

— Слово на «К».

— Слово на «К», слово на «К», — Я почесываю бороду. — Киска? Когда еще я тебя так называл?

— Э-э... в первую же ночь, когда мы встретились? Ну, скажем, всего четыре раза?

Серьезно? Ха.

— Действительно, четыре раза? Это звучит так не похоже на меня.

На самом деле это не так уж и не похоже на меня, потому что я действительно люблю это слово. А какой парень не любит?

Киска, существительное: слабак или кто-то, кто является полным куриным дерьмом. Не хочет рисковать, все переоценивает. Боится собственной тени.

Киска, существительное: кошка. Пушистый котенок. Домашний питомец. Мурлычет, когда я его глажу, если мне когда-нибудь захочется погладить кошечку, чего не случается.

Что приводит меня к следующему…

Киска, существительное: женские половые органы. Влагалище. Место, в которое я не погружался слишком долго, и теперь, когда думаю об этом, член в моих штанах становится жестким.

Мне неудобно в этих тонких, сетчатых спортивных шортах, надевать которые, оглядываясь назад, было, вероятно, плохой идеей — хотя это не похоже на то, что я планировал получить стояк после того, как уже дрочил один раз сегодня вечером.

Вытащи свою чертову голову из сточной канавы, Саксквотч, — последнее, что тебе нужно, это секс в мыслях.

А секс с Тэдди наяву? Об этом не может быть и речи, хотя я бы трахнул ее в любой день недели, если бы обстоятельства сложились иначе.

Но это не так, и я собираюсь окончить университет и уехать отсюда, а потом никогда больше не увижу это место, потому что буду работать в американской корпорации и, вероятно, буду несчастен.

И чисто выбрит.

Ура мне!

— Мои услуги доступны, если ты хочешь их получить. Никакого давления.

— Какие услуги. Ты теперь и репетитор тоже?

— Нет, волосатый фей-крестный. Эти вечеринки чертовски скучны, и если я помогу тебе, мне будет, чем заняться.

— Я... я подумаю об этом. — Она смеется, собирая волосы в конский хвост и закрепляя его резинкой, обернутой вокруг ее тонкого запястья.

Время от времени она оглядывается через плечо, теребя нижнюю губу, бросая взгляды на кухню и вверх по лестнице. Почти взволнованно.

Странно.

— Э-э, ты что-то ищешь?

Она испуганно отдергивает взгляд от входа в коридор.

— Прости, но я все жду, что вот-вот придут твои родители. Это заставляет меня нервничать.

— Их здесь нет.

— Я знаю, ты это говорил. Просто мне кажется странным, что ты живешь здесь один. В этом великолепном доме. Один. Сколько тебе лет, двадцать один?

— Двадцать два.

— Все равно это ненормально.

Нет, это не ее норма, а моя — и это чертовски трудно объяснить людям, именно поэтому я никогда никого сюда не привожу: ни парней, ни девушек. Это просто не стоит длинного, неизбежного, затянувшегося объяснения. К тому же я никому ничего не должен, это мое дело, и мне нравится, чтобы так оно и оставалось.

— Тебе комфортно оставаться здесь наедине со мной? Потому что я могу пойти и запереться в спальне.

— Как ни странно, ты не заставляешь меня чувствовать себя неловко.

— А почему это должно быть странно?

— Потому что... посмотри на себя. Ты огромный и волосатый, и я даже не думаю, что узнала бы тебя, если бы ты сбрил все это, — она делает жест в сторону моего лица, — начисто.

Она бы точно меня не узнала, вот почему я отрастил эту бороду и ношу длинные волосы.

— А ты когда-нибудь…

Мне нужно больше подсказок.

— А я когда-нибудь что?

— Бреешься?

Очевидно. Если бы я этого не делал, то выглядел бы как отвергнутый ZZ Top.

— Да, я бреюсь. Сегодня утром я побрился. — Я провожу рукой по своей бороде, довольный жесткими волосами, на которые мне понадобились два года, чтобы отрастить такую длину.

— Нет, я имею в виду, как бы — совсем. Ты когда-нибудь сбривал ее?

— А что в ней плохого?

Я поглаживаю её еще раз для пущей убедительности.

— Нет ничего плохого, Кип. Я просто спрашиваю, был ли ты без неё.

— Нет.

— О. — Пауза. — Как так?

— Потому что мне так нравится?

— Вполне справедливо. — Тедди сжимает губы. — Просто... ты слишком молод для образа Гризли Адамса.

— А кто такой этот чертов Гризли Адамс?

— Горный человек, который борется с гризли... в основном.

— Как бы то ни было. — Я закатываю глаза, чтобы закончить разговор, и она следует за мной вверх по лестнице. Я указываю на закрытую дверь слева от меня. — Свободная комната здесь, ванная там, но ты уже знаешь это. Очевидно, нет никакой необходимости запирать за собой дверь.