Глава 9

Эзра

Я ни о чем другом не мог думать с тех пор, как отец сказал мне, что они вернули Наоми домой. У меня было не так много времени, чтобы решить, что делать. Беглецов всегда наказывают, но, поскольку она моя жена, именно я решаю, какое наказание девушка получит. Из-за того, что я избрал и соединяюсь с другой, то должен принять Наоми как свою. Я не могу обречь свою душу на ад, так как теперь он будет грозить не только моей, но и душе Вашти.

Моя избранница не захотела узнать, что произойдет сегодня вечером, потому что боится. Я вижу это. Сегодня утром, когда мы ехали к месту для наказаний, я решил, что не допущу, чтобы Наоми принесла грех в мой дом. Она должна быть справедливо наказана за свои действия, и ради этого мы должны соединиться, а затем разойтись в ту же ночь.

Меня мучает чувство вины, Джозеф рассердился, когда я рассказал ему о своем решении. Он сказал, что я не прав, что Наоми этого не заслуживала, но мужчина должен знать, что у меня только несколько вариантов, которые могут причинить боль желанной мной женщине. Все три мои любимицы сегодня с нами. Мои мамы знают, как это будет сложно даже тогда, когда первой жене не грозит наказание.

Дина молчит, она первая жена и точно знает, какой эта будет ночь для них обеих. Поездка длится довольно долго, и несколько раз я замечаю, что Вашти клюет носом. Дамы сегодня не давали ей покоя. Моя мать сказала, что она хорошо поладила с женщинами. Поддержка общины будет важна для нее, как для чужой.

Мы сворачиваем с главной дороги на грунтовую. До остановки еще несколько километров. Епископ, Джозеф и семья Наоми уже там — их машины припаркованы возле большого сарая. Я не вижу машины пророка: либо опаздывает, либо приехал с Джозефом. Сегодня днем друг не сказал, вернулась ли Ноэлль. Был в плохом настроении и позволил своему гневу обрушиться на меня. Я успокаиваю свою дрожащую руку перед тем, как открыть дверь машины для Вашти. Под покровом ночи мы идем к зданию, которое хранит неописуемые ужасы, я был здесь всего раз в своей жизни и до сих пор помню тот запах. Идя по тропинке, я снова чувствую его благодаря разыгравшемуся воображению. Это неподходящее место для соединения, но идеально для наказаний, потому что это именно оно и есть.

Страх вибрирует между нами, когда я беру Вашти за руку. После вчерашней ночи мне разрешено держать ее за руку и открыто говорить с ней в присутствии других. Отец Наоми встречает меня в дверях слабым рукопожатием и умоляющим взглядом. Внутри мать Наоми обнимает ее, обе рыдают. Мириам кладет руку мне на плечо, напоминая, что я человек. Согласен с ней, но также я человек Божий и должен следовать Его законам.

— Ты готов? — спрашивает меня епископ.

Оглядываясь вокруг, я вижу Джозефа, тихо спорящего со своим отцом в дальнем углу. Лицо пророка покраснело от горячего гнева.

— Да.

— Ты уверен, что это твой выбор?

Наоми приподнимает голову от плеча матери, и наши взгляды встречаются. Никогда я не был ни в чем так уверен, как в этом. Она только утащит меня за собой в огненные глубины ада.

— Да, — отвечаю я, проходя глубже в помещение.

— Тогда давайте начнем.

Епископ жестом приглашает Джозефа и его отца присоединиться к нам, и я сжимаю руку Вашти в своей. Все присутствующие начинают рассаживаться на деревянные скамьи. Присутствующие здесь сегодня служки из храма вытирают большой стол в центре огромного помещения. Отец Наоми подходит к ней и ее матери, а пророк выходит на середину.

— Братья и сестры, мы празднуем союз Эзры и Вашти. Этоединение было благословлено Богом, и они стараются сделать его по-настоящему святым. Все мы знаем, что Наоми решила оставить своего мужа и Бога. Чтобы нынешний союз был поистине полным, она должна быть связана с Эзрой. — Вокруг раздаются перешептывания и звуки беспокойных движений. — Эзра — хозяин своего дома и глава семьи, поэтому он стал просить совета у Бога при принятии своего решения о том, как должна быть наказана Наоми за свои грехи как против Бога, так и против него.

Пророк поворачивается туда, где стою я с Вашти и Джозефом.

— Джозеф, ты можешь напомнить присутствующим, каковы наказания за такие грехи?

Джозеф, бросив на отца яростный взгляд, делает шаг вперед.

— Всякий, кто покинет Господа нашего, разорвав вечные узы, будет сожжен, повешен или заколот ножом. Всякий, кто решит отречься от Господа нашего, покинув святилище церкви Его и живя во грехе, будет приговорен к смерти через побиение камнями или повешение. — Он смотрит на меня через плечо. — Но если наш пророк, ее муж и Бог того пожелают, она может получить прощение и жить в служении Господу нашему. Ее дни будут полны тяжелого труда, а ночи — безутешны.

Джозеф заканчивает говорить и возвращается к нам.

— Эзра, — обращается ко мне пророк. — Что Господь повелел тебе сделать с твоей женой?

Теперь моя очередь сделать шаг вперед. Стоя рядом со своим лидером, человеком, помазанным Богом, чтобы вести нас, я отвечаю ему и своей семье.

— Господь сказал, что моя нераскаявшаяся жена за свои грехи должна быть побита камнями. Ее сердце больше не чистое, и она недостойна Его или нашего прощения.

Я слышу за спиной, как Вашти делает резкий вдох. Знаю, что она может не простить мне этот выбор, но я сделал его ради нее. Наоми — яд, и наше семейное древо не расцветет вместе с ней.

— Слово Господа. Но сначала ты должен соединиться с Наоми, чтобы ваш союз с Вашти был благословлен.

Моя зараженная грехом жена плачет и умоляет меня о милосердии, но она не проявила ко мне его, когда ушла. Когда меня привели сюда и высекли за ее грех, мне было стыдно за то, что я не смог сохранить девушку в лоне Божьем. Два храмовых служки оттаскивают ее от родителей, которым велят сесть. Ее родители знают, что она сама навлекла это наказание на себя и на них. Ее отец — добрый богобоязненный человек. Наоми привязывают к столу, ее одежду разрывают, обнажая тело для взора всех присутствующих. Свидетельство ее греховной жизни выгравировано черными чернилами татуировок на ее коже. Ее накрывают белой простыней. Я подхожу к Вашти, беру ее маленькую руку в свою и веду за собой к изголовью стола.

— Стой здесь. Не смотри ни на кого, кроме меня. — Она закусывает губу, глядя на меня. — Смотри мне в глаза, не отрывая своего взгляда.

Когда она кивает мне, я отхожу к краю стола и начинаю снимать одежду. Это должно происходить в храме, но пророк не захотел, чтобы блудница находилась в доме Божьем.