Ноэль и Фрэнсис бросились к краю расщелины и увидели, что Роберт развязал веревку и опустился на колени перед ламой. Он пропустил конец через люверсы в брезенте и запихал криа в получившийся мешок. Детеныш тут же попытался высунуть голову из отверстия. Несколько минут Роберт успокаивал испуганное животное, но не добился успеха.

— Парни, — крикнул он. — Мы упускаем наш шанс. Если вы планируете его поднять, то сейчас самое время.

На полпути детеныш начал вырываться. Фрэнсис раскудахтался. Ноэль выругался. Но вместе они тащили брезент со всей осторожностью, чтобы не повредить малыша. Животное в панике брыкалось и пыталось освободиться, блея от ужаса. Взрослые ламы вторили его воплям.

Наконец мешок оказался наверху, и криа, выпав из брезента, шатко поднялся на тонкие ноги и побежал, едва снова не провалившись под землю. Мамаша-лама потрусила за ним.

Ноэль оборвал Фрэнсиса, который рассыпался в благодарностях. Он осторожно перегнулся через край расщелины. Роберт быстро и уверенно поднимался наверх. Он прошел уже больше половины пути.

— Лови веревку! — крикнул Ноэль.

— Не надо. Оставь. Я почти наверху.

Ноэль напряженно наблюдал: маршрут был действительно прост для парня с отличной подготовкой, который знает свое дело, — и это полностью соответствовало тому, что демонстрировал Роберт.

Через пару минут он уже был наверху, его дыхание чуть сбилось, но в остальном…

— У тебя кровь! — нахмурившись, Ноэль смотрел, как крошечные алые капли падают на снег.

— Порезал ладонь о камень, когда поднимался. — Роберт вытер руку о черные брюки. — Ничего особенного. — Он внимательно посмотрел на Ноэля, и его губы дрогнули. — Правда.

Сноу кивнул. В памяти тут же всплыли слова, которые прошептал Кафф перед тем, как спустился вниз. Он был серьезен? Или эти игры разума — извращенный способ отомстить Ноэлю? Чем больше времени Сноу проводил с агентом, тем сильнее запутывался.

Плечом к плечу они наблюдали, как Дейзи гонит лам через луг за забор. Когда животные скрылись из виду, Фрэнсис поплелся к своему пикапу. Они забрались в кабину и направились к Ноэлю.

***

Аптечка находилась в хозяйской ванной, а значит, Роберт оказался в спальне Сноу. Он с нескрываемым любопытством оглядел большую белую железную кровать, коробку с ракушками на старом сундуке в изножье, затейливую птичью клетку на зеленом шкафу с зеркалами. Серо-зеленый платяной шкаф был первым предметом мебели, который Ноэль купил для этого дома. И первым предметом мебели, который Ноэль купил для себя.

— У тебя эклектичный вкус, — прокомментировал Кафф. — Особенно мне нравится телескоп у окна.

— Это чтобы любоваться звездами.

— Все так говорят.

Ноэль рассмеялся.

— Пойдем. Лазарет у нас там.

Ванная комната тоже хранила очарование старины, но в целом отвечала современным запросам. Гидромассажная ванна с подогревом как необходимость: невозможно пережить столько падений, сколько выпало на долю Ноэля, не собрав целый букет травм и болей, — и это не считая падения, которое вывело его из строя раз и навсегда.

— Мило, — оценил Роберт. Он опустился на край ванны и закатал рукава. — Просто домашний спа-салон.

В его голосе опять слышался сарказм.

— Хочешь поотмокать?

На мгновение Роберт растерялся.

— Нет.

— Здесь поместятся двое.

— И еще парочка лам.

Ноэль выудил аптечку первой помощи из-под раковины и опустился на колени перед Робертом. Он не мог не заметить под сшитыми на заказ, а теперь безнадежно испорченными брюками Роберта топорщащийся бугор. Весьма впечатляющий.

Наверное, он чересчур откровенно пялился, потому что Роберт демонстративно поднес раненую ладонь к его лицу. Порез был на холме большого пальца. Не слишком серьезный — швы не понадобятся. Но рана выглядела болезненно. Ноэль осторожно обработал ее антисептиком.

— Болит?

— Только когда я смеюсь, — сухо сказал Кафф.

Ноэль прыснул и поднял глаза. Лицо Роберта не дрогнуло.

— Ты на самом деле имел это в виду? — отрывисто спросил Ноэль.

— Что именно?

— То, что сказал на холме.

Брови Роберта приподнялись.

— Что ты понятия не имеешь о моем обширном опыте?

Ноэль уставился на него. Лицо Каффа было вежливо невозмутимым, даже скучным. Он встретил взгляд Сноу с легким интересом в глазах.

Надежда Ноэля угасла. Он опустил голову, чтобы закончить перевязку. У Роберта были красивые руки. Большие, но правильных пропорций. Сильные руки, которые, Сноу точно знал, умеют быть нежными, любящими. Ноэль с трудом сглотнул, осторожно прижимая пластырь к коже, затем наклонил голову и поцеловал неповрежденную часть ладони.

Рука Роберта сжалась, но он промолчал.

— Ну, вот. — Ноэль хотел сказать это легко, будто успокаивая поранившегося ребенка, но вышло подавленно.

Он чувствовал напряжение Роберта, хотя тот все еще молчал.

Ноэль опустился на пятки.

— Ты не шутил, когда говорил, что отымеешь меня?

Он уставился на прорехи в брюках Роберта, которые появились на коленях после сеанса скалолазания. Сноу осознавал, сколь натужно прозвучал вопрос.

— А разве не ты поимел меня?

Сейчас Ноэль не смог бы выдержать взгляд Каффа. Это была правда. Верное определение, хотя Сноу никогда не хотел причинить вреда Роберту. Он просто… не слишком преуспел в отношениях. Секс? С этим проблем не было. Отношения? Трудно представить кого-то более неумелого.

Ну, может, Кафф мог бы составить ему конкуренцию.

Ноэль рискнул бросить на него взгляд. Роберт уставился на свою раненую ладонь — на то место, куда пришелся поцелуй. Выражение лица агента, как обычно, было нечитаемым.

— Я не хотел причинить тебе боль. Клянусь!

Густые ресницы Роберта взметнулись вверх. Он пристально посмотрел в глаза Ноэлю.

— И я не занимаюсь ничем незаконным. Совсем. Я даже не уклоняюсь от уплаты налогов.

— О, это точно. Мы проверили.

Леденящее напоминание о том, что дядя Сэм не простил и не забыл.

Ноэль перевел дыхание. Он приготовился к самому тяжелому падению.

— Если ты хотел… хочешь… отыметь меня, то…

— Что с тобой произошло? — перебил его Роберт как ни в чем не бывало. — Какая-то травма? Что-то нарушило твое чувство равновесия?

Что ж, достаточно ясный намек. Сноу поднялся, чтобы помыть руки. Собственное отражение в овале зеркала не прибавляло уверенности: приглаженные светлые волосы, дневная щетина, круги под зелеными глазами. Он выглядел ровно таким сомнительным типом, каким воспринимал его Роберт.

— Черепно-мозговая травма.

Сноу видел отражение Роберта в зеркале. В лице агента мелькнул испуг. Мимолетное видение, но утешительно искреннее.

— Я был в отпуске. В этом вся ирония. Занимался альпинизмом в Пиренеях.

— Что случилось?

— На самом деле точно не знаю. Есть официальная версия, но сам я могу сказать одно: вот я поднимаюсь, а в следующую минуту — лежу во французской больнице. В общем, мое правое внутреннее ухо необратимо повреждено, и… Ну и все.

— Ты больше не можешь подниматься на высоту.

— Мне это не мешает. Черт, сначала я не мог даже встать. Богом клянусь, не знал, как это сделать. Казалось, будто земля уходит из-под ног. Потом я научился ходить по стенке или с поддержкой. Дальше я не мог справиться с подъемом по ступенькам. Ну, а сейчас я в основном в порядке.

— За исключением того, что не можешь подниматься по стремянкам и скалам.

— Ага. Типа того.

— Как ты, черт возьми, ездишь верхом?

— Ну, иногда не получается. Но лошадь идет мягко и плавно, как человек. Благодаря верховой езде я улучшил равновесие, осанку, подвижность и скорость реакции. Конечно, спортсмен из меня еще тот. Плавание тоже давалось с трудом, да и обычная простуда вызывала куда больше осложнений. Так что, как видишь, я не твой вор.

Роберт ничего не ответил, никак не отреагировал.

Это была странная пауза, которая длилась так долго, что Ноэль не знал, что сказать. Это помогло бы, если бы он знал, о чем думает Кафф, но тот и без типичных для полицейских солнцезащитных очков отлично справлялся с любыми эмоциями.

— Если ты действительно следил за мной, то уже убедился, что я больше не в деле.

Роберт открыл рот.

Но не успел ничего сказать — в дверь вновь позвонили.