Не могу перестать всхлипывать.

Глаза обжигают слезы, я стараюсь остановить их и не могу.

‒ Л-логан...

‒ Тсс. Все хорошо. Я здесь.

‒ Прости, прости... я не могу... не могу перестать...

‒ Не извиняйся, милая. Плачь, если нужно. Я держу тебя. И не отпущу.

Я могу лишь прижаться к нему и плакать. Все тело вздрагивает от всхлипывания, сокрушительных рыданий, как будто сдерживаемые всю жизнь слезы вырываются все разом.

Не знаю, сколько это длится. Минуты? Часы? Бесконечные стоны. Кажется, последние полдня я плакала больше, чем за всю свою жизнь.

Через какое-то время я снова могу нормально дышать, а слезы и содрогания стихают.

Я сижу спокойно, едва дыша.

На Логане.

Вдруг замечаю его.

Всем телом прижимаюсь к нему, распростертому подо мной. Его руки вокруг меня, подбородок упирается мне в макушку. Его бедра в джинсах подо мной, я чувствую нечто толстое и твердое. Его дыхание касается моих волос. Его бедра подталкивают меня. Мои руки лежат у него на грудных мышцах, а грудь прижата к его грудине.

Все переворачивается вверх тормашками. Заряд в воздухе. Треск электричества.

И в мгновение то, как я лежу на нем, кажется столь сексуальным.

Я снова не могу дышать, но уже по другой причине.

Не могу дышать от желания.

От нужды в нем.

‒ Изабель... ‒ выдыхает он.

‒ Логан...

‒ Нужно, чтобы ты встала, ‒ говорит он, и такого я не ожидаю. ‒ Там еще работают люди, а через несколько секунд, с таким успехом, я забуду об этом.

‒ А что тогда произойдет? ‒ спрашиваю я.

И не узнаю свой голос ‒ смелый, дикий голод звучит в этих словах.

Его пальцы мягко путаются в моих волосах и тянут, поднимая мое лицо к своему.

В этот раз я целую его, и целую, и целую.

Мои пальцы обхватывают голову Логана, подбираются к затылку, притягивая его ближе, отчаянно желая быть ближе к нему, прижимаясь губами к его губам, чтобы ощутить вкус этого мужчины. Я вдыхаю его. Его руки, оставаясь на моей спине, спускаются ниже. Я прогибаюсь, прижимаюсь к его телу. Всеми частями тела я касаюсь его. Делаю паузу на вдох, резко выдыхаю ему в губы. Я хочу еще больше касаться его. Хочу его полностью, хочу, чтобы он полностью ощутил меня, хочу нас.

Я страстно хочу ощутить полноту, которую может дать только Логан.

Его губы едва касаются моего рта, лаская нежную кожу и опаляя ее прикосновениями языка.

‒ Это случится, ‒ шепчет он.

‒ Ох, ‒ бормочу я.

‒ О да.

Его пальцы путаются в моих волосах, оказывая мягкое давление на кожу головы, придерживая мое лицо у своего.

‒ И теперь я не могу остановиться.

‒ Я и не хочу этого.

‒ Я должен, ‒ говорит он. ‒ Иначе вообще не остановлюсь.

‒ Логан...

‒ Я хочу тебя. Я нуждаюсь в тебе. Но, Изабель, ты заслуживаешь лучшего, мы заслуживаем лучшего, чем диван в комнате совещаний с дюжиной людей за дверью.

Я вздрагиваю.

‒ Ты прав.

Его эрекция крупно ощущается между нами, прижимаясь к моему животу.

Я могу лишь извиваться около него, сжимать его сильную шею и жаждать его, касаться губами его подбородка, вдыхать запах и упиваться грубостью его щетины на своих губах и нежной коже.

Он издает рык, низкие раскаты в его груди. Я чувствую его ладонь на прогибе своей спины, его пальцы скользят вдоль позвоночника вниз. Ниже. Я не смею дышать в предвкушении, легкие горят в ожидании, а бедра прижимаются все крепче в бесплодной попытке снизить напряжение внутри. Я жду и издаю стон наслаждения, когда его ладонь очерчивает округлости моей задницы. Он бессвязно бормочет, а его ладонь забирается на упругие мышцы и сжимает ее.

‒ Боже, Изабель. ‒ У него хриплый голос. ‒ У тебя потрясающая задница.

Этот комплимент, всего четыре слова от этого мужчины много значат для меня. Я хочу быть источником его желания.

Второй рукой он поднимает мне волосы и проводит вдоль позвоночника вниз до второй ягодицы, и теперь обеими сильными руками держит меня.

Я не могу ответить ему ничем подобным, так что просто прижимаюсь к нему, целую в скулу, обхватываю затылок и ищу его губы.

Мы целуемся, и я познаю вкус, нежность и ощущение рая.

Пока я извиваюсь, платье каким-то образом поднимается. Выше и выше. А потом пальцы Логана подтягивают ткань еще выше, и он касается голой кожи низа спины, где проходит край белья ‒ полоска на выпуклостях снизу и шелковый треугольник на лобке.

Я прижимаю колено к дивану, поднимая ногу выше. Открываясь ему. Поощряя его к продолжению.

‒ И как я должен сопротивляться, когда ты такое вытворяешь, Изабель?

Он произносит мое имя, как словесные ласки, три простых слога, которые похожи на утверждение, на акт любви.

Его руки спускаются ниже, так что его пальцы дразнят внутреннюю сторону бедер, потом касаются моей киски. Я не могу дышать, боже, не могу дышать, мои легкие готовы разорваться, и единственное, что я ощущаю, ‒ его дыхание на своей коже. Реанимация рот в рот, потому что я умираю от внутренней боли, от нужды, подобной ядру звезды, желание сжигает все во мне, подобно зарождению сверхновой звезды.

‒ Не сопротивляйся, Логан, ‒ шепчу я.

Он и не сопротивляется.

Он вдыхает, жар его дыхания обжигает мне губы. Прикосновения пальцев становятся смелее, кружат, лобзают. Я прячу лицо у его шеи и крепко, словно сумасшедшая, цепляюсь за нее и обхватываю рукой его затылок, поднимая колено выше. Пальцы ‒ я чувствую три ‒ танцуют по тонкой полоске шелка, оттягивают ее в сторону.

Один палец проскальзывает внутрь меня. Я стону ему в шею. Тихо, отчаянно. Этот палец ‒ толстый и чудесно шершавый ‒ скользит глубоко внутрь, туда, где влажно и жарко. Погружается в мои соки и размазывает их по пульсирующему клитору. Наслаждение пробивает меня с такой внезапной силой, что я неосознанно кусаю Логана, а он рычит.

‒ Прости, ‒ шепчу я, целуя кожу, где мои зубы оставили отметины. ‒ Я не хотела.

‒ У котенка есть зубки, ‒ бормочет Логан.

‒ Я львица, Логан, ты же так мне говорил?

Он грохочет, смеясь.

‒ Я так сказал? ‒ Его палец вновь входит в меня, и я вздыхаю. ‒ Можешь помолчать?

‒ Я могу попытаться, ‒ шепчу я. ‒ Но я могу снова тебя укусить.

‒ Я не против. Буду кусать тебя в ответ.

Он прижимает зубы к нежной коже шеи и прикусывает изящно и нежно.

‒ Это даже не назвать укусом, ‒ говорю я.

‒ Конечно, нет. Я бы никогда не сделал ничего, что бы причинило тебе боль.

А затем он вытаскивает палец и снова водит им по клитору, и я не могу не стонать, упираясь лбом ему в шею. Снова палец проскальзывает внутрь, выходит, трется об меня. Снова, и снова, и снова, пока меня не пронзает желание чего-то большего, более тесного контакта.

‒ Логан, ‒ хныкаю я, ‒ пожалуйста...

‒ Знаю, детка. Скоро.

Уже два пальца, и я тяжело дышу ему в горло, сжимая его волосы, голову, плечи.

Мои бедра двигаются, требуя большего.

Хотя он обещает «скоро», это «скоро» не наступает. Он оттягивает момент. Исследует меня, переплетает пальцы, вводит их, исследует мои глубины. Вытащив, исследует чувствительность моего клитора, пропускает его между пальцев, потирает его, теребит им, прижимается к нему, касается, и касается, и касается меня, но не достаточно, чтобы я почувствовала разрядку.

Чем больше он меня касается, тем больше я напрягаюсь. Я непрерывно стону, глуша звук в его одежде. В какой-то миг беспорядочное покачивание моих бедер становится не таким ярым, и боже, наконец, он входит в меня тремя пальцами, и я принимаю их, двигаюсь на них.

Безудержно, я хочу кончить от его руки.

‒ О боже, Логан...

Я стону, и звучит это довольно громко.

‒ Тсс, детка. Тише. Кусайся, если нужно.

Мои зубы находят мышцу на его плече и вгрызаются в нее, я чувствую солоноватую плоть и провожу по ней языком, чувствую его, чувствую его кожу и мышцы, которых я касаюсь губами, что приводит меня в неистовство. Все мое тело трясется внутри, прижимаясь к его пальцам, от чего бушующее цунами оргазма внутри меня подходит к самой грани.

Я хныкаю, впиваясь зубами в Логана, я жестко и быстро насаживаюсь на его пальцы, которыми он входит в меня.

А затем, когда я чуть не теряю контроль, он покидает мое тело и трет пальцами по клитору, и я неосознанно выгибаю спину, подавляя крик, с силой сжимая зубы до боли. Рот Логана находит мой, его язык раздвигает мои губы, и он поглощает мои крики, когда я кончаю. Я чувствую жар, все мое естество пронзает молнией, что проходит через все тело, пальцы на ногах скручивает, живот напрягается, вызывая дрожь внутри, а я могу лишь яро насаживаться на его пальцы, крича ему в губы, безуспешно пытаясь успокоиться.

‒ Боже, Изабель, детка, ты кончаешь так красиво, ‒ бормочет Логан. ‒ Не могу дождаться, когда увижу тебя такой голышом подо мной, не могу дождаться, когда ты будешь кричать вслух.

Его голос подстегивает меня, и я не знаю, кончаю я снова или это вторая волна первого оргазма, но я снова завожусь, а его пальцы двигаются быстрее, чем я ожидала, порхая на клиторе.

Наконец, я вижу звезды, оргазм уходит, и я уже уставшая и выжатая, произношу, задыхаясь:

‒ Логан, боже мой, Логан.

Сама фраза звучит двусмысленно. С одной стороны, Логан может быть богом для меня, может быть, он перевернул весь мой мир и веру, или, может быть, это просто было сказано на эмоциях.

Я полностью одета, и он тоже, а я только что кончила еще раз и еще сильнее, я даже не думала, что такое возможно.

Логан хватает меня под коленки, крепко тянет их к своему телу, придвигая меня ближе, а затем приподнимается вверх и наклоняется вперед, так что я падаю на спину. Его глаза горят, сверкают неистово и дико. Грудь вздымается, как будто его самоконтроль держится на волоске. Он опускается на меня, его волосы выскальзывают из хвостика, светлые кудри волнами падают ему на плечо. Он опускается ниже и целует меня. Глубокий и долгий поцелуй, после которого я хватаю ртом воздух и становлюсь уверенной в его намерениях.

Отклонившись, по-прежнему стоя на коленях, он поднимает пальцы ко рту. Я могу лишь наблюдать с восхищением и одновременно смятением, сходить с ума от жгучего желания, когда он вбирает указательный палец, который только что был внутри меня, в рот и слизывает с него мои соки. Он проделывает то же самое со всеми пальцами, что были внутри меня, не отрывая от меня взгляд.