Черт, что же сказать-то? Ну, не правду же, в самом деле???
- Знаешь, Антея, давай вернемся к этому разговору тогда, когда возникнет потребность...
Она удивленно посмотрела на меня.
- Но учти, что подобрать тебе подходящую пару мы не сможем быстро
- Ничего, я не помру от того, что пару дней без самки проведу...
Антею посмотрела столь скептически, что дернул же черт меня за язык.
- В крайнем случае, руки у меня не отсохли.
Девушка отвернулась, и дальше мы пошли молча. Я шел рядом, глядя в землю, и чувствуя, как пламенеют у меня уши. Да, девушка, тяжелая вам работа досталась. Хорошо, что ты имеешь прекрасную подготовку, и можешь выдержать всю человеческую бестактность и наглость. Правда, и меня на дипломата не учили. Но и ты тоже хороша - с такими предложениями... Ко мне... Черт, не удобно-то как! Что бы такое сказать, чтобы разрядить обстановку?
Через поле к нам рысил тавр ярко рыжего цвета, оставляя за собой светлый шлейф пыли. Я засмотрелся на бегущего, в полной мере осознавая, почему таврам не нужен транспорт. Пожалуй, километров пятьдесят в час он бы сделал не напрягаясь. Да еще по бездорожью, да по любой поверхности...
Он что-то промяукал не добежав до нас метров десять, и побежал в сторону.
- Эх, покататься бы - мечтательно сказал я вслух, рассудив, что хуже уже не будет.
- Тогда это решает проблему - немедленно отозвалась Антею - можно попробовать предоставить вам лошадь. Вы умеете ездить верхом?
Я сидел в новенькой лаборатории, под которую отвели одну из верхних комнат все того же общежития. На улице стемнело, и неяркий свет одинокой лампочки над столом создал ту домашнюю уютность, из-за которой лаборанты частенько задерживаются на работе, под чай из колбы, а то и под кое-что покрепче из пробирок.
За окном раздалось хоровое пение.
Сначала одинокий голос затявкал что-то ритмичное, потом в него влилось басовитое гудение на одной ноте, потом кто-то очень удачно изобразил колокольчики, басовитое гудение сменилось неразборчивым речитативом на той же ноте, колокольчики превратились в партию женского голоса, и вдруг голоса куда-то уехали, после чего на улице засмеялись.
Мне ужасно, кошмарно захотелось туда. Взять гитару, бросить свои приборы, и пойти к этим молодым душой зверям, прижаться к чьему-нибудь теплому боку, под костерок, под бутылочку винца...
"А, собственно - сказал внутри меня кто-то - что тебе мешает? Ты связан сроками? Ты желаешь отсюда уехать? У тебя завтра поезд в Москву? Даже если ты сейчас все выяснишь, разгадаешь тайну - ты обязан всем об этом отчитываться?".
Я промолчал. Мне нечего было сказать этому уроду, который нагло толкал меня на должностное преступление.
Хотя, если подумать, до преступления было еще далеко. Я не выяснил ничего. Никаких следов тяжелых металлов. Никаких бензольных колец. Никаких очевидных альдегидов или кетонов. Даже рН в норме. Я просидел над этим мясом четыре часа, и не нашел ничего. Люди просто померли.
Если бы не семь тавров - никто и не пырхнулся бы. Так что сегодня делать было, в сущности, нечего. Можно было бы подготовить препараты для микротома, но я уже говорил, что патанатомия не является моей сильной стороной, поэтому вряд ли я чего нарою.
Ночной воздух пахнул в лицо запахом дыма. Значит, там есть костер. Нет гитары? Ну, и обойдемся без гитары. Может, им мои песни еще не понравятся. Студенческий фольклор исполненный отвыкшими от струн пальцами, безголосым криминалистом...
Костер горел между деревьев на краю технопарка. Ровная, утоптанная площадка, на которой, видимо, ремонтировали трактора, с трех сторон была окружена лесополосой. Огонь был хорошо виден, и я медленно направился к нему, потихоньку привыкая к темноте. Фонарик у меня был, но почему-то не хотелось пускать его в ход.
Поселок жил своей ночной жизнью. Я это понял потому, что услышал какие-то знакомые звуки со стороны. Свернув туда, я услышал негромкое, с придыханием:
- Человек, проходи мимо.
Что-то часто я здесь краснею. Прямо девица какая-то! Хорошо, в темноте не видно. До меня дошло, что это за знакомые звуки.
Я не стал мешать таврам спариваться, и отправился на огонек.
Под деревьями собралась теплая компания из примерно десятка тавров разных видов и пожилой дядечка. Кажись, тракторист.
- Вечер добрый, честная компания. Пустите погреться.
Несколько тавров оглянулись куда-то назад, и я оглянулся туда же. Отсюда прекрасно было видно освещенное окно в общежитии.
Кто-то из тавров что-то коротко пролаял.
- Да це ученый зь Москьвы - ответил дядька, доставая из костра веточку, и прикуривая.
- Не помешаю?
- Нет, садись, ученый.
Утром я умывался у колодца. Под мычание коров, кудахтанье кур и рев трактора. Трактор был не советский, к чести Президиума таврам поставлялось все самое лучшее. Я ожидал услышать за спиной голос Антею, но она так и не пришла.
В столовой я впервые увидел, как едят тавры. Собственно, как едят - не столь важно, едят себе, и пусть их. Но объемы... Впрочем, а чего ты хотел? Так носиться по полям - они и должны жрать, как лошади.
У каждого была мисочка литров на шесть. И кружечки по литру каждая. Я вежливо поздоровался, один из завтракающих кивнул мне, второй даже не заметил. Может, не понимал по-русски? Конечно, жизнь в окружении людей многому научила тавров, но свой язык они не забывали, да и общаться на нем, скорее всего, просто легче, чем на русском.
Взяв свою порцию, я стал предаваться праздным размышлениям на тему того, почему в таких вот столовых утренний завтрак необычайно вкусен. Дома с утра и торт не лезет, а уж про какие-то сосиски с картофельным пюре и речи нет. А здесь - аж слюнки текут. Картошечка, свеженькая, горячая, с горошком, с двумя сосисками...
А чай - мдя. Лучше в лаборатории заварю.
Опа!
Надо поинтересоваться, где тут можно купить чаю...
Да что я все глупости говорю?
Надо попросить, приказать подать лучшего чаю и сахару. Я тут барин. А купить все равно не получится - нету у них магазинов. Другие товарно-денежные отношения.
Осталось найти того, кому я могу отдать приказания. Ну, не этим же двоим...
Во дворе между деревьев стоял мяуавр из вчерашней компании и... курил. Впервые вижу курящего тавра.
- Доброе утро. Не подскажете, где я могу найти Антею?
- Подожди здесь. Скоро подойдет.
- Спасибо.
- Обращайся.
Поговорили, черт. А, собственно...
- Хорошо, обращаюсь. Где у вас можно взять сахар и чай?
- Если ты хочешь чаю - зайди в эту дверь, из которой вышел, и налей себе чаю.
Высокомерный идиот! Я тебе не щенок!
- Многоуважаемый мяуавр. Я прекрасно осведомлен, где за этой дверью водятся помои, называемые чаем. Я имел ввиду - где взять сухой, качественный чай, для заварки в лабораторных условиях.
Тавр мигнул. Посмотрел на меня. Я выдержал его взгляд.
- А что такое "в лабораторных условиях"?
- Обеспечьте меня хорошей заваркой, и я покажу вам на практике.
Он несколько раз перевел взгляд на меня, потом вдаль, и снова на меня. И вдруг, выкинув сигарету, куда-то умчался.
Я огляделся. Идти работать после завтрака в такое солнечное утро... Интересно, у них тут вообще бывают облака? Бывают, напомнил я себе - в день приезда иногда были.
Через минуту знакомый тавр вернулся с Гришей. Мяувр был обеспокоен.
- Вы нашли что-то в чае? Доброе утро!
- Нет, нет, извините за беспокойство - заспешил я с оправданиями - просто у нас на работе есть такая дурацкая человеческая привычка - заваривать чай. С одной стороны, чтобы отвлечься от работы, с другой стороны - чтобы побаловать себя чем-нибудь вкусненьким.
Даже учитывая прочность и толщину куртки несколько неприятно стоять под взглядом двух напряженно молчащих тавров. Особенно мяуавров - с их кошачьей гибкостью и стремительностью.
Из-за домов показалась Антею. Наверное, я был даже рад ее появлению.
- Вам все равно, какой чай? - спросил, наконец, Гриша.
- Если есть такая возможность - индийский, черный. Если нет - любой дорогой.
- О чем речь? - вмешалась моя хранительница.
Гриша коротко мяукнул. Антею почесала за ухом, и сказала, что надо спросить у поварихи. Почему такая простая мысль не пришла мне в голову - сам не знаю. Наверное, инерция мышления.
Повариха без разговоров отсыпала пакетик чаю, и пакетик сахара.
А дальше я в сопровождении трех тавров пошел в лабораторию. Двенадцать лап нестройно цокали за спиной . Чем ближе к заветной дверце, тем больше я нервничал. Упорно решив не поддаваться на провокацию, я поднялся на второй этаж, открыл дверь, вошел, и закрыл дверь у них перед носом. Полминуты молчания, и в дверь осторожно постучали.
- Да?
- Мы вам не помешаем? - осторожно осведомился Гриша.
- Смотря что вы собираетесь делать. Если устроите дикие пляски по потолку - то, возможно, помешаете. А если будете красиво петь на три голоса - заходите.
Умеют тавры держать морду кирпичом. А может, не умеют, просто я не вижу или не понимаю их мимику. Три тела сфинксами застыли на полу лаборатории, не шевеля даже усом.
- Я должен работать как обычно, или вы хотите увидеть что-то конкретное?
- Что есть "чай в лабораторных условиях"? - спросил курящий мяуавр.
- Ааааа!!! Айн момент, господа тавры!
Я задумался. У нас в лаборатории чайная церемония проходила без сучка, без задоринки - все было давным-давно отлажено: и горелки, и колбы, и мензурки, и даже шкафчик с принадлежностями.
В моей походной лаборатории организовать чай на три с четвертью персоны (если за персону считать цельного тавра) было затруднительно.
- Нужно: нагревательный прибор, вместительную емкость с чистой водой. Чем более чистая - тем лучше. В идеале - дистиллированная, но, как я понимаю, такой нету. Тогда любая чистая вода. Емкость должна вмещать воды на всех присутствующих. Желательно так же три, нет, четыре стеклянных колбы на двести пятьдесят или пятьсот миллилитров. В принципе, было бы неплохо бутылочку коньяку.