Никитин выслушал его, долго молчал, а потом покачал головой и сказал:

– Майора Панькова мы тоже охраняли – и что? Новый пруд назвать в его память? Нет! Думай, Герасимов, думай... Иван мне нужен на этот раз. И, желательно, – живым! Вот и думай, как это сделать.

Герасимов ушел от него вконец расстроенным. Этот Иван ломал всю его подготовительную работу к будущей карьере. он едва смирился с потерей Гусятникова, который погиб, в конечном счете – тоже из-за Ивана. Теперь еще и Олейникова ему сдавать? Ну, нет уж!

Думал Герасимов трое суток.

Генерал его не дергал, хотя не было никакой уверенности, что Иван не приступит к очередному своему «подвиге» уже завтра. Генка рисковал потерять расположение генерала и вместе с ним – всякие надежды занять когда-нибудь его место. Никитин просто уберет его куда-нибудь подальше – в погрануправление, например, на российско-китайскую границу, – и все, можно будет считать, что жизнь не сложилась, и прожита зря. Завянет там Герасимов, деградирует, пить начнет, так же, как Никитин, а пить он совсем, в отличие от генерала, не умеет...

Но он не торопился, боясь что-то упустить и подставить своего человека, как прошлый раз подставили Быковца, которого Герасимов же и предложил в качестве «наживки» для Ивана. Ну, да хрен с ним, с Быковцом, тупой был мужик, а вот Олейникова – жалко терять!

Наконец, план был разработан и, оказался оригинальным, даже, скорее, экзотическим. Напоминал он не столько план операции по поимке опасного преступника, сколько сценарий какого-нибудь голливудского шедевра – тот же масштаб и примерно такие же финансовые затраты на производство – на костюмы, декорации и статистов...

Никитин прочитал, почесал пальцем брови и согласился, хотя и посмотрел на Герасимова как-то странно. Так, что у того возникло желание посетить штатного управленческого психоаналитика и провериться – все ли у него в порядке с головой. Единственное, но весьма существенное замечание, которое сделал Никитин к герасимовскому плану, заключалось в том, что на операцию он не выделит ни копейки, поэтому Герасимову придется добывать все, что ему необходимо самому.

– Я что – курсантам платить буду? – спросил он иронически. – Они и бесплатно в твоем шоу поучаствуют. это для них – развлечение... Можешь позвонить от моего имени генералу Ромашову, скажешь я просил выделить ребят. Что-нибудь в районе батальона. Хватит тебе батальона?

Герасимов отозвал усиленную охрану Олейникова, на которую он, в тайне от Никитина, отправил ребят из своего отдела, самого Олейникова выслал на пару дней из Москвы и совершил предварительные оперативные действия. Они заключались прежде всего в том, что он вернул в управление несколько человек, которые прежде приторговывали на сторону разного рода информацией о том, что творится в ФСБ и что представляет собой тот или иной конкретный сотрудник, в том числе и из нелегалов. Ему нужен был надежный канал для внедрения информации, которую Ивану просто необходимо получить, чтобы он сам залез в ловушку, расставленную ему Герасимовым и генералом Никитиным.

Остальное было делом техники – договориться с министерством культуры, со школой милиции, с тремя десятками ателье мужского и женского платья. С этой задачей легко справились сами его работники, засидевшиеся в отделе на своих стульях.

«Геморрой – наша профессиональная болезнь! – шутил над ним и его отделом Никитин. – Проктолог – лучший друг аналитика! А вообще у вас головы крепкие. У вас другое слабое место – жопа!»

Генке вновь слышался в этих словах намек на процветание голубизны в их отделе и он мрачнел и обижался, словно генерал и впрямь обозвал его «пидором».

Через канал утечки информации Герасимов даже и не рассчитывал выйти на Ивана. Слишком умелыми в оперативных делах профессионалами были те, кто занимался в управлении этими делами. Да и до Ивана информация шла, как минимум, через посредника. И сколько таких посредников в этой цепи – неизвестно. Ивана так все равно не схватишь, только спугнешь.

Герасимов решил разыграть комедию в полном смысле этого слова. Комедию с неожиданным для Ивана завершением. Олейников в этой операции был фигурой весьма пассивной, но так и было задумано, чтобы не поощрять его, как всегда, энергичных, хоть и рациональных действий. Всем было готово к разработанной Герасимовым премьере, оставалось только ждать, когда появится исполнитель главной роли в спектакле – Иван Марьев.

Иван был немало удивлен, когда до него дошли слухи о том, что люди, которых вышвырнули из ФСБ, вновь там пасутся и вновь приторговывают информацией. Хоть Иван и не был начальником аналитического отдела ФСБ, как Гена Герасимов, в его «управлении», весь штат которого состоял из одного человека – его самого, и отделов-то никаких не было, он все же умел анализировать факты и правильно их оценивать. Возвращение наказанных могло быть никак не вязано с предстоящим террактом, а могло быть и специально подстроено Никитиным, чтобы внедрить к Ивану какую-то информацию. Тут полной уверенности не было, но такой вариант нужно было постоянно иметь в виду.

Конечно, Иван вновь обратился за справкой к этим людям. Раз существует возможность, что ФСБ жаждет нагрузить его дезинформацией, значит, нужно обязательно эту «дезу» получить. Во-первых, для того, чтобы Никитин был уверен, что Иван эти сведения получил, а во-вторых, ложные факты, особенно касающиеся планов противника, тоже могут быть весьма информативны, нужно только уметь их прочесть правильно, например – методом от противного.

В России это очень распространенный метод, которым пользуются все, кому не лень, даже Правительство. Если, например, перед Новым годом председатель Центробанка клянется, что никакой деноминации в начале года не будет – значит она, скорее всего, произойдет в первых числах января. А уж если ему вторит с экрана телевизора сам Президент – можно даже не сомневаться, что случится все с точностью до наоборот, и российские «деревянные» обязательно на несколько нулей похудеют.

Буквально через два часа ему принесли ответ, содрав за него очень приличную сумму. Наверное, для полного правдоподобия.

Иван купил небольшое досье на Оленя и очень удивился, что ему буквально навязали сведения о праздновании какого-то юбилея управления безопасности, в котором, как тут же выяснилось, примет нелегальное участие и Олейников. Иван даже рассмеялся, едва прочитав содержимое переданного ему конверта.

Герасимов играл почти в открытую. Ивана заманивали на это мероприятие, поскольку ни в досье, ни а остальных документах ни слова не говорилось о расположении штаб-квартиры Восточной зоны, не было никаких сведений о местопребывании Оленя. Досье подробно отвечало на вопросы, касающиеся личности капитана Олейникова, и содержащиеся в нем факты Иван счел истинными.

Он знал золотое правило составления дезинформации – искаженных сведений должно быть очень мало по сравнению с соответствующими действительности. Ложка лжи должна быть растворена в ведре правдивой информации. В этом случае привкус вранья становится неощутимым.

Его внимание привлекли свидетельства о высокой профессиональной подготовке капитана ФСБ Станислава Олейникова. Тот, несмотря на свою молодость успел побывать в Афганистане и Чечне, где командовал отрядом, освобождавшим группу пленных российских солдат и вообще – был кадровым боевиком по своему опыту. Как его занесло в аналитический отдел к Герасимову, оставалось только гадать, но сведения об этом в досье тоже были.

Ивана это насторожило. Если человек так резко меняет профиль своей профессиональной службы, значит, он обладает недюжинными способностями. Олейникова стоило опасаться самого по себе, даже не учитывая, что его будут теперь пасти всем управлением.

Иван как никто лучше знал, легко ли освободить российского солдата из чеченского плена. Ему пришлось освобождать из этого плена себя самого. Чеченцы легко расставались со своими пленниками, но не отдавали их, если уж складывалась такая ситуация, а попросту – убивали, спасая тем самым свое достоинство и честь....